Страница 12 из 60
София смутилась, прикрыть откровенный вырез. Мало того, что обрядил, как шлюху, так еще и насмехается при всех.
— Ну, смелее, — подбодрил кто-то из знати. — Или мы решим, что вы ненастоящая послушница.
Над столом прокатился взрыв хохота.
София растерялась.
— Так и знал, что вы очаровательная обманщица, — подвел итог тот человек.
— Сестра так скромна, — Будиш усмехнулся. — Прошу ее извинить. Эй ты!
Шут вырос возле стола.
— Поможешь сестре?
Тот охотно кивнул и, обнажив гнилые зубы, выдал нелепицу.
Святослав присмотрелся к потешнику: кто бы что ни говорил, а человек в лоскутном костюме был далеко не тем, кем пытался предстать. Невидимка Будиша? Лазутчик иноземного повелителя? Гениальный обманщик, играющий по правилам, навязанным демонами и богами?
Какое-то время ужинали молча. В Зале слышался лишь звон приборов и высокий голос барда-певца. Слуги подносили традиционные аргские угощения, к слову сказать, половина из которых слыла традиционными и в Лейде, и уносили пустые кувшины и тарелки.
Будиш бросал на равнодушного князя севера косые взоры и багровел от гнева, стискивая вилку и нож. Сидевший в ногах шут рылся в тарелке и фыркал, разбрасываясь едой и похрюкивая, чем веселил искушенную публику. Николай что-то шептал на ухо смеющейся любовнице. Советники обменивались шепотками.
А София вдруг испытала острый стыд. Девушке не верилось, что все эти вульгарные, грубые, пошлые аристократы — ее родня. Заметив, как хмурился Игорь, она поняла — брат тоже не разделяет «увлечений» Будиша и Николая. Но являясь заложником обстоятельство тоже ничего не может изменить.
— Простите его, Ваша Милость, — Будиш кивнул на шута, — и не судите строго. Бедняга просил милостыню больше года, прежде чем его заметила городская стража и доставила в тюрьму. Я хотел отослать его в исправительную лечебницу — туда свозят всех столичных попрошаек и бездомных — но парень покорил меня удивительным талантом. Мои сыскари выяснили, его родители погибли на пожаре, а он тронулся умом. Но Меликарр свидетель, это не повод прогонять от себя такого чудесного мастера забавы.
Святослав отставил кубок и улыбнулся:
— Безусловно. В потомках желаем видеть отблеск величия, от подданных ждем искры смирения, а приближенных выбираем по уму и сердцу.
Гости захихикали. Северянин ловко кольнул самолюбие уделатора цитатой, выхваченной из знаменитой песни Деониса Талтийского «Двор и укор».
Николай подавил злость и, отхлебнув вина, сменил тему:
— Господин Добрыня, правда, что вы состоите в Блистающей Сотне Великого князя Романа?
— Состоял, — гаркнул седой вояка.
София вспомнила, как мать-настоятельница рассказывала про Блистающую Сотню Дома Серебряного Волка. В ряды гордого воинского братства, основанного более тысячи лет назад, принимались воеводы, одержавшие не менее ста побед подряд и не потерпевшие при этом ни одного поражения. Среди членов Сотни, отмеченных особым Белым Крестом выделялась двадцатка легендарных полководцев, среди которых всплывали имена князя Андрея Белоголового, военачальника Ю Ли, князя Данила Стремительного, княгини Варвары Светлой и победителя в Поединке до первой крови князя Белослава.
— Состояли? — Подхватил Будиш. — Насколько нам известно, Сотню покидают в случае военного поражения. Неужели вас вычеркнули из числа привилегированных из-за одной мелкой неудачи у Люйского водохранилища?
На виске воеводы вздулась жилка негодования.
— Я бы поостерегся называть ту битву мелкой неудачей, — предупредил старый воин. Судя по манере держаться и говорить — он был упрям, властен и резок на язык. — Я возвращался из Пижони с тридцаткой учеников, когда бандитская шайка атаковала из засады. Они превосходили числом и вооружением, а самому старшему из моих бойцов было всего четырнадцать.
— Но вы перебили бандитов?
— Да.
— Потеряв при этом половину отряда? — ехидно добавил Николай.
— Учеников, — жестко поправил беспринципный воитель.
Святослав сжимал ножку кубка, гневно поглядывая на братьев-князей, — срединцы нащупали их больное место и надавили.
— Если вы потеряли учеников — вы плохой учитель, — подытожил Будиш с улыбкой.
— Быть может, в тот день Боги отвернулись от нас и мы не смогли достойно ответить врагу, но Наставник никогда не был плохим учителем. Вы не знаете, его так, как мы. Не вам судить, — вмешался второй сопровождающий Святослава.
Молодой воин был хорош собой (как отметила София), но в стати и красоте все же уступал благородному облику Посланника.
— Конечно. Простите, сударь Рогнед. Я забылся. Вы ведь были с ним в тот день?
— Был, — сказал Рогнед.
— И вы, Ваша Милость? — Обратился он к Посланнику.
— И я, — подтвердил Святослав, медленно разимая пальцы и высвобождая хрупкий металл.
Ему было четырнадцать, когда случилась та битва. Именно тогда он получил первое серьезное ранение и чуть не умер. С тех пор правое предплечье украшал внушительный шрам, напоминая о быстротечности времени и бренности смертного мира.
— С того дня вы сложили с себя полномочия?
— Да, князь Николай, сложил.
— Прошу прощения, — пискнула любовница Николая, — вы воевода или нет?
— Уже нет.
— Тогда почему вас называют воеводой?
— За особые заслуги перед Домом владыка позволил сохранить титул после ухода.
— И чем позвольте узнать, вы занимаетесь сейчас, «воевода»?
— Служит под моим началом, — ледяным тоном отрезал Святослав.
— О, — улыбнулся Будиш, — ученик превзошел учителя. Нет, нет, я не лукавлю. В Арге наслышаны о вашей доблести и храбрости. Мои советники не раз докладывали о военных успехах северной Цитадели. Под вашим командованием оборонная крепость будто заново родилась.
Советники? Или, скорее, невидимки.
— Как ее? Забыл.
— «Северный Ветер».
— Ах, да. Северный Ветер. — Будиш задумался. — Но вот чего не понимаю, это твердолобия северян. Война тянется много лет. Вы теряете людей и ресурсы, а победы не видно. Не проще ли вступить с демонами в переговоры? А может, стоит разом обрушить на них всю мощь Дома Серебряного Волка? Главнейший успех войны — короткий бросок и быстрая победа, а не затяжные компании, говорил Ю Ли.
— И мгновенно раскрыть перед противником преимущества? — Хмыкнул Святослав. — Ю Ли любил повторять: война — есть путь обмана и лжи. Поверьте, мы знаем, что делаем.
Гости притихли, прислушиваясь к словесному противостоянию двух князей. Они мастерски изображали учтивость и сохраняли нейтралитет, зная — это всего лишь игра слов, жестов и взглядов.
— Надеетесь одолеть демонов холода без серьезных сражений?
— Как получится.
Будиш не сдавался:
— Наш прославленный стратег из Верески считал, что воин способен победить врага, соблюдая условия внезапности и неожиданности.
— Вынужден не согласиться. Воин черпает силу не из порывов, а из нерушимого спокойствия, — возразил Святослав.
— Кто изрек эту мудрость? — Спросил Николай.
— Мой отец, — холодно улыбнулся князь севера.
Будиш скрипнул зубами — северянин его обошел.
— К тому же, у Лейда есть задачи поважнее открытых боев с демонами холода. Сейчас главное — не допустить войны между нашими народами. Хватит того, что год от года в пограничье гибнут сотни людей.
— Все эти безвинные жертвы пали по милости вашего Дома! — Вмешалась София.
— Отнюдь, — бесстрастно парировал Посланник, — не все те, кто погиб — так уж безвинны. Но в другом соглашусь — пора заканчивать воевать. Для этого мы здесь.
— Великолепно сказано, Ваша Милость, — воодушевился Будиш и поднял кубок. — За мир между Аргой и Лейдом!
— За мир! — Подняли кубки остальные.
София пригубила вино и почуяла волну жара, накатившую со стороны шута. Потешник поглядывал на нее серовато-желтыми глазами и ядовито улыбался. С более омерзительным существом она не сталкивалась — неряшливый, фальшивый дерзкий и коварный наглец.
Тем временем гости принялись подниматься из-за стола и разбиваться на пары для танцев. Первыми закружились Николай с вульгарной любовницей.