Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 17



Сергей что-то нежно шептал ей на ухо, целовал лицо, шею, грудь. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки, ощущая себя в прострации.

Его дыхание участилось, пальцы крепко, до боли сжали Асины плечи. Потом он замер, затих, вытянувшись рядом, зарывшись лицом в ее разметавшиеся по подушке волосы…

– Зайка!

– Что? – она с трудом разлепила пересохшие губы.

– Прости меня. – Он виновато потерся носом о ее щеку. – Я понимаю, ты устала. Не надо было.

– Все в порядке, Сережа, все хорошо.

Он бережно укутал ее одеялом.

– Я тебя люблю. Всегда буду любить, слышишь? Мне никто не нужен, кроме тебя – хочу, чтобы ты это знала. Понимаешь?

– Да.

– Завтра ты будешь совсем другая, отдохнувшая, бодрая. Не обижайся на меня, ладно?

– Не буду.

«Завтра, – мелькнуло у нее в голове. – Завтра, может быть, действительно все пройдет. Станет, как раньше, до сегодняшнего дня. Проходят же грипп, лихорадка, даже раны, и те заживают и не болят…»

6

Утром Сергей ушел на работу. Ася осталась со Степкой и Нинюсей.

Она нарочно нагрузилась домашними делами: вылизала квартиру, перетерла хрусталь в горке, перегладила кучу белья, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о странном человеке на тропинке.

Однако у нее ничего не получалось. Тяжесть на сердце не проходила, а, наоборот, становилась сильней и сильней.

Все больше раздражаясь на саму себя, Ася сорвалась, накричала на Степку, по какой-то ерунде сцепилась с Нинюсей, доведя старуху до слез, а в довершение всего сильно порезала палец кухонным ножом.

Примерно в половине пятого она поняла, что так продолжаться не может, и, игнорируя Степкино нытье, оделась и вышла на улицу.

Накрапывал мелкий дождик, но Ася не стала раскрывать зонтика. Она не спеша брела по скверу, стараясь разобраться в себе самой, в том, что с ней произошло, найти силы для борьбы и сопротивления.

Ее семейная жизнь всегда была предметом зависти подруг: у кого-то мужья выпивали, погуливали, приносили мизерную зарплату, предпочитали проводить досуг на диване перед телевизором.

Сережка же, по общему мнению, считался образцово-показательным супругом. Черноволосый красавец с белозубой улыбкой, профессионально успешный, почти не пьющий, не курящий, жену и сына обожающий – о таком можно было лишь мечтать.

– Смотри, уведут! – в шутку грозилась Кристина всякий раз, когда покидала их гостеприимный дом.

– Смотрю, – с вызовом отвечала Ася.

И она действительно смотрела. Старалась, как могла, выглядеть на все сто, в доме был идеальный порядок и доброжелательная атмосфера. Она неизменно встречала мужа улыбкой и вкусными обедами, следила за его гардеробом.

И вдруг ее благополучию, безмятежному существованию угрожает крах! Причиной которого является вовсе не Сергей, а она сама, овладевшее ею невероятное наваждение, дурь, блажь – как еще можно такое назвать!

Ася остановилась посреди тротуара.

Нет, этому необходимо положить конец! Совсем с ума сошла? Да как она смеет настолько потерять самообладание и здравый смысл!

Она решительно повернула обратно.

Нужно вернуться домой, попросить прощения у Нинюси, поиграть со Степкой в новую игру, которую ему недавно подарила бабушка, а через час встретить Сергея у дверей. Обнять его, сказать, что он лучший, самый замечательный на свете человек, попросить забыть о том, какой она была вчера вечером.

Ася строго следовала задуманному. Пришедший с работы муж застал ее тщательно накрашенной, нарядно одетой и сияющей. Если бы он только мог знать, каких титанических усилий стоил ей этот непринужденный, счастливый вид, какая яростная борьба происходила у нее внутри, пока они мило болтали, уплетая ужин!

Но Сергей ни о чем не догадывался, он просто радовался, что дурное настроение жены испарилось, как дым, смеялся, шутил, строил планы на ближайшие выходные. Ася шутила и смеялась вместе с ним, а Степка крутился у них под ногами, беспрестанно задавая дурацкие вопросы и норовя стянуть десятую конфету из вазочки, стоящей на столе.

7

В среду на репетиции Ася объявила девочкам, что намеревается заняться Прокофьевым вплотную, в самое ближайшее время.

– Вы что, хотите его на конкурс? – догадалась проницательная Диана.

– Хочу.

– А кто будет Ромео?



– Ты.

– Я?!

– Ты против? – Ася с улыбкой поглядела на скривившуюся девочку.

– Конечно. – Диана капризно дернула плечиком.

– Но почему? Разве тебя не привлекает исполнить настоящую сольную роль?

– Я хочу танцевать Джульетту. Мне не нравятся мужские партии. Довольно одного «Танца рыцарей».

– Глупости. – Ася вставила в магнитофон кассету. – Не будь в плену у предрассудков. Послушай лучше, какая музыка. Это сцена прощания, называется «Ромео и Джульетта перед разлукой».

Диана неохотно уселась на скамейку. Вид ее выражал крайнее неудовольствие.

– Ну что, изменила свое мнение? – спросила у нее Ася, когда музыка закончилась.

– Нет. Я не буду танцевать за юношу. Меня одноклассники засмеют.

– Да с чего ты взяла?

– Точно засмеют, – поддержала Диану Ира, симпатичная кудрявая блондинка с ямочками на щеках. – Вы не знаете, какие у нас в школе мальчишки, Анастасия Витальевна.

– И какие?

– Дураки, – дружным хором произнесли девочки.

– У нас вечер был, – начала рассказывать смешливая озорная Катюша, – для младшеклассников. Мы там сценку ставили, я зайца играла. Вы бы видели, что в зале творилось: все ржали, свистели. До сих пор меня дразнят: «Косой, а косой, как дела?»

– А вы не рассказывайте одноклассникам, – посоветовала Ася.

– Ну да, не рассказывать, – отмахнулась Диана. – Все рядом живут, в одном микрорайоне, друг про дружку все знают, ничего не скроешь.

– Значит, не будем ставить балет?

– Не будем, – вразнобой протянули ученицы. – Лучше еще какую-нибудь миниатюру сделаем.

– Девочки, вы меня убиваете. – Ася вынула кассету, спрятала ее в шкаф, принесла из угла стул, поставила напротив лавочки и села. – Я не думала, что для вас так много значит чужое мнение. Но главное даже не это. Я всегда была уверена, что вы чувствуете себя артистами, а настоящий артист должен уметь сыграть все. Пусть даже огурец изобразить.

– Огурец! – прыснула Катюша.

– Зря смеешься. Я говорю абсолютно серьезно. Хотите, расскажу один случай из своего детства?

– Конечно, хотим.

– Мне тогда было четырнадцать, почти столько же, сколько тебе, Диана, и тебе, Ириша. К нам в школу пришла руководительница самодеятельного театра. Она сказала, что приглашает всех желающих играть в спектакле. В настоящем спектакле, с костюмами, освещением, декорациями. Ясно, мы с подружками были в восторге от такого предложения и тут же записались в кружок.

Нас собрали на первую репетицию, и тут обнаружилась одна не особо приятная деталь: девчонок ровно втрое больше, чем мальчиков. Попросту говоря, ребят было всего трое, в то время как нас целых девять человек. Остальные предпочитали гонять в футбол на школьном дворе.

Увидев это, наша режиссерша очень расстроилась. Оказывается, она собиралась ставить «Три мушкетера», а как известно, роли там в подавляющем большинстве мужские.

«Ну, что с вами делать? – грустно спросила она. – Снова брать «Аленький цветочек» или «Гуси-лебеди»?»

Мы зашумели, что хотим играть взрослую пьесу, а детсадовский репертуар нам давно надоел.

Руководительница некоторое время подумала, а затем предложила:

«Тогда пусть короля и кардинала играют мальчики, а мушкетеров – девочки».

– А Д’Артаньяна? – перебила Асю Диана. В темных глазах ее зажглось любопытство.

– Д’Артаньяна дали мне! – Ася сделала паузу, наблюдая за произведенным эффектом.

– Но был же третий мальчик!

– Он оказался слишком хлипким, какого-то негероического склада, и ему поручили роль слуги. Однако вы вынудили меня забежать вперед. Если же соблюдать хронологию, то события развивались так: на предложение режиссера мы ответили категорическим отказом. Точно, как вы сейчас.