Сварливый роман

— Привет, Кения. — Он произносит мое имя легко. Благоговейно. Как будто оно слишком особенное, чтобы произноситься выше определенного децибела.

Это почти уничтожает меня. — Алистер.

Я стараюсь не показывать свою тоску. Если бы мы были вместе, если бы мы не закончили так, как закончили, он бы зарычал на меня, чтобы я произнесла его имя. И я бы притворилась, что игнорирую просьбу, пока он меньше всего этого не ожидал.

Но мы не вместе.

И я полна решимости не поддаваться этому сильному, гипнотизирующему взгляду карих глаз.

Белль отворачивает телефон от своего отца. — Мисс Кения, когда вы возвращаетесь?

— Я не уверена, — говорю я так бодро, как только могу. — Но не волнуйся. Ты можешь позвонить мне, когда будешь скучать по мне.

— Правда?

— Я всегда отвечу.

— Ты обещаешь?

Боль скручивает мой живот. — Обещаю.

Белль почти вибрирует от возбуждения. Ее улыбка расцветает, а пухлые щеки прижимаются к глазам.

— Хорошо, Белль. У мисс Джонс есть дела. Скажи "пока".

— Пока. — Белль радостно машет мне рукой.

Я дела также. — Пока, Белль.

— Я позвоню вам снова, мисс Кения! Мы можем выпить чаю!

— Звучит заманчиво, — хриплю я.

Алистер поворачивает телефон к себе. С темнеющими глазами он одними губами произносит: — Спасибо.

Я киваю и сбрасываю.

Моя голова тяжелая, и я чувствую, что весь мой мир выходит из-под контроля. Мне было так хорошо держаться подальше от них. От него. Но теперь, когда я немного вошла во вкус, я похожа на алкоголика, сорвавшегося с пьедестала.

Я знаю, что этот кайф — всего лишь фантазия. И, возможно, все это рухнет и сгорит. Но если я смогу сохранить Белль и Алистера в своей жизни, хотя бы на этот крошечный манер, может быть, мне будет не так больно, когда у меня наконец появятся силы оставить их позади.

Этот телефонный звонок — один из многих.

Оказывается, если вы скажете четырехлетней девочке, что будете отвечать на каждый звонок, она будет звонить… часто. И поскольку я дала обещание, я всегда стараюсь отвечать.

Иногда я задерживаюсь на работе и не могу дозвониться до нее.

Быть профессиональным редактором в издательстве — это не тот романтический опыт, который я себе представляла. Я думала, что буду сидеть, свернувшись калачиком, с готовящимся бестселлером, потягивая горячий кофе и помечая слова красными чернилами.

Оказывается, я снова замужем за печатником. И нет никаких рукописей, кроме тех, что брошены в кучу мусора.

В издательстве сроки поджимают быстро, необходимость создать пакет бестселлеров очень высока, и это почти как моя напряженная работа в Belle's Beauty.

За исключением того, что мой босс не сумасшедший великолепный мужчина с глазами, которые пронзают тебя насквозь. Она пожилая женщина с очень высокими ожиданиями и пассивно-агрессивным характером, который усложняет жизнь.

Из-за ехидных замечаний моего главного редактора я начала ценить грубоватый и откровенный характер Алистера. Он не прочь задеть твои чувства прямо тебе в лицо, что отстойно. Но это лучше, чем быть оскорбленным за твоей спиной и незаметно подорванным. Не могу поверить, что скучаю по стилю руководства Алистера, но это правда.

Прямо сейчас все еще больше обеспокоены предстоящим слиянием. Владельцы переходят из рук в руки, и никто в издательстве не уверен, останется ли у них работа, когда уляжется пыль.

Мой главный редактор срывается на мне, и благодаря ей я наконец-то понимаю разницу между начальником, который суров к тебе, чтобы добиться наилучших результатов, и начальницей, которая сурова к тебе, потому что у нее сильная неуверенность в себе и мстительный дух.

Поскольку последние несколько дней на работе царила суматоха, я начал звонить Белль, когда она ложилась спать.

Иногда она спит, и мне отвечает Алистер. Хотя я знаю, что, вероятно, мне следует повесить трубку, я спрашиваю его о Белль, он спрашивает меня о моем дне, и обычно это превращается в разговор, который длится всю ночь.

В последнее время это происходит все чаще и чаще.

Я позвоню, чтобы спросить о Белль.

Он ответит.

И тогда разговор пойдет по спирали именно оттуда.

Я знаю, что играю с огнем. И меня не удивило бы, узнай я, что Алистер полагается на мою любовь к его дочери, чтобы удержать мое сердце привязанным к нему.

Но я не могу отрицать, что мне приятно делиться с ним своими мыслями. Особенно когда у меня стресс и я прижата спиной к стене на работе.

Дело не в том, что у меня нет другой поддержки. Санни встает на мою сторону, потому что она самая потрясающая лучшая подруга, о которой только можно мечтать. Но все время соглашаться со мной бесполезно.

Алистер не страдает от этой проблемы. Он бесцеремонен и груб. Каждая проблема, которую я передаю ему, находит холодное, но тактическое решение.

Иногда мне хочется воспользоваться его советом. Иногда я этого не делаю.

Но я пришла к выводу, что его идеи бесценны и всегда предлагают иную точку зрения.

Он ценный человек в моей жизни.

И он все еще заставляет мое сердце биться быстрее.

К счастью, между нами существует внутренняя граница. Тот факт, что он думает, что я за границей, — это стена, на которую он не может взобраться.

Я в безопасности.

На данный момент.

Несколько дней спустя я прихожу домой и замечаю машину Саши на стоянке.

Все мое тело наполняется беспокойством. Ее свадьба не за горами. Что она здесь делает?

Я опускаю голову и пытаюсь прошаркать мимо нее незамеченным, но у меня ужасно не получается. Дверца машины Саши распахивается, и она выпрыгивает на тротуар.

Лунный свет льется на ее волнистые каштановые волосы и карие глаза, блестящие от слез. Она хватается за верхнюю часть дверцы, ее наманикюренные ногти изысканно выделяются на фоне зеленой краски автомобиля.

— Кения, мы можем поговорить, пожалуйста? Просто выслушай меня на этот раз.

Мои ноги замедляются, останавливаясь на тротуаре.

Она все еще твоя сестра, говорю я себе.

Нерешительно я поворачиваюсь и снова смотрю на нее. Она остается у машины, по ее щеке стекает слеза, а глаза в отчаянии ищут мои.

После разрыва с Алистером я была не в том настроении, чтобы разговаривать с Сашей, поэтому заблокировала ее номер, проигнорировала все сообщения от Фелиции, по сути, спрятала голову в песок.

Но никто не может избежать уроков, которые ему предназначено усвоить.

Я крадусь к ее машине.

Она захлопывает дверь и делает шаг ко мне. — Пойдем наверх…

— Ни за что. Санни убьет тебя, если увидит. — Я указываю на ее машину. — Мы сделаем это там.

Она выглядит так, словно хочет поспорить.

— Прими это или оставь, Саша. — Я постукиваю пальцами по лобовому стеклу. — Что ты хочешь сделать?

Она открывает дверь, проскальзывает внутрь и распахивает пассажирскую дверь для меня.

Я сажусь в машину и смотрю прямо перед собой. — Что случилось?

Она качает головой, вытирая глаза. — Ничего.

Моя насмешка звучит далеко не мягко. Нетрудно понять, почему мне не хватает терпения. Через несколько дней моя вероломная сестра выйдет замуж за моего вероломного бывшего. Кажется, я не могу найти в себе сострадания.

— Я не идиотка, Саша, так что не обращайся со мной как с идиотой. Что случилось?

Она запускает пальцы в волосы. — Ничего.

— Правда? — Шиплю я. — Я думаю, случайный плач совершенно нормален. Поскольку с тобой все в порядке, мне не нужно быть здесь.

— Подожди. Я… это не случайно…

— Я знаю. Должна быть причина для..

— … Это гормоны.

Ее слова доходят до меня.

Я резко поворачиваю голову. — Гормоны?

Она кивает. Сглатывает. — Я беременна. Дрейк и я.

Детали со щелчком встают на свои места.

Фелиция была так напугана здоровьем Саши. Дело было не только в возвращении рака. Речь шла о ребенке.

И неудивительно, что Дрейк сразу же женился на ней. Он всегда испытывал сильное чувство ответственности перед семьей. Он не хотел быть похожим на своего отца, который ушел от своей матери.