Страница 2 из 88
Сломанные часы — это сломанные часы.
И, возможно, у Дрейка закончились его любимые продукты. Это объясняет, почему их нет на прилавке.
Я устала и слишком много обо всем думаю.
Дрейк был потрясающим парнем.
И я потрясающий партнер.
Я должна праздновать. Я знаю, что произвела впечатление на начальство своими показателями продаж, иначе они бы не пригласили меня в штаб. Всего через несколько месяцев, когда я пила кофе и чувствовала себя так, словно встречаюсь с печатником, они пригласили меня на деловую встречу.
Это значит, что меня заметили.
Это совпадение?
Ни за что.
Даже близко нет.
Когда я работала в универмаге, я трижды подряд крала корону ‘Работника месяца’. Я знаю, как привлечь людей. Теперь, когда я временно работаю в штаб-квартире Belle's Beauty, я использовала любую возможность, чтобы доказать, что я трудолюбивая.
Да, моя степень по литературе пылится, пока я двигаюсь в совершенно новом направлении, но студенческие кредиты на самом деле не волнуют, следую ли я за своими мечтами. Я слишком люблю еду, чтобы быть голодающим художником.
Важно то, что я больше не перебираюсь с одного временного места работы на другое. Похоже, я на пути к постоянной должности.
Хорошие вещи — нет, великие вещи произойдут со мной.
Я сажусь на автобус до фермерского рынка и погружаюсь в какофонию оживления. Корзины со свежими фруктами радуют глаз. Повсюду цветы, картины и старинные предметы антиквариата. Покупатели торгуются из-за цен. Толпы людей толкаются за теплым кофе.
Мне очень нужно кофе, но сначала я покупаю клубнику и виноград. Мне не требуется много времени, чтобы совершить покупку, и я вознаграждаю себя чашечкой.
Я громко и невежественно чавкаю. Старик бросает на меня неприязненный взгляд, но я прощаю его, потому что он, вероятно, еще не допил свой кофе, а даже я ненавижу людей до первого глотка.
Кофе составляет мне компанию, пока я сажусь на автобус до Сашиной квартиры.
Пока что дождь все еще не утихает.
Не проблема.
Мой зонтик под рукой прямо здесь.
Когда я, наконец, вваливаюсь в дом Саши, я совершенно не сплю благодаря безумному броску от автобусной остановки к ее входной двери. Встряхивая зонт, чтобы стряхнуть немного воды, я туго закручиваю его и фиксирую.
Он издает щелчок, когда падает на пол, и я улыбаюсь. Используя зонт как трость и направляя своего внутреннего гангстера, я с важным видом подхожу к входной двери Саши и стучу по ней костяшками пальцев.
Никакого ответа.
— Привет, Саш! Ты дома? Хей, Саша!
Изнутри я слышу слабый стонущий звук.
Мной овладевает паника. Саше больно? Она упала в обморок и ударилась головой о ванну? Нужно ли мне вызвать скорую помощь? Что, если ее рак вернулся?
Прекращая притворяться, я засовываю руку в свою огромную сумочку и ищу запасные ключи, которые Фелиция дала мне, когда Саша переехала в город.
Мои пальцы дрожат, и клавиши громко позвякивают, протестуя против моей несогласованности. Почему я всегда дрожу, как наркоман, остывший во время кризиса?
Сделав глубокий вдох, я разжимаю пальцы и вставляю ключ в замок.
Вот так.
Открыть.
Я отчаянно выламываю входную дверь Саши и врываюсь в гостиную. Мои глаза скользят по чересчур девчачьему декору — пушистые розовые подушки на мягком фиолетовом диване, обалденная люстра из бисера, пушистый оранжевый ковер.
Саша воображает себя поклонницей Elle Woods, и ее квартира отражает это. Это немного возмутительно. Немного мило. Очень мило, даже если это трудно понять.
Я поворачиваюсь и направляюсь к ее спальне.
Потом я чувствую это.
Это…
Это одеколон Дрейка.
Я бы смогла выделить его в толпе, потому что я та, кто купил ему его первый сет. Он любит его и щедро поливается им, куда бы ни пошел.
Мои пальцы сжимают пакет с клубникой и виноградом. Шелестящий звук тихий, как будто ветер шумит в кронах деревьев, но стоны, доносящиеся из комнаты Саши, громкие. И хриплые. И слишком низкие, чтобы быть признаком боли.
Наконец-то до меня доходит.
То, что я услышала снаружи — звук, который заставил меня ворваться без приглашения в квартиру моей сестры, — не было стоном "Я упала и не могу встать". Это было что-то другое. Что-то намного большее… Частное.
Я делаю шаг назад, мое лицо обжигает жар. Моя сестра взрослая, поэтому меня не должно удивлять, что у нее появляются определенные ощущения… зуд от царапин. Но я все еще помню ее тощим подростком, который хотела быть везде, где была я. Трудно сопоставить то, что я знала о ней, с тем, что я знала о взрослой, которая может…
Она тяжело дышит.
Должно быть, мило.
Мне нужно идти. Может быть, я позвоню Дрейку и узнаю, где он. Посмотрим, сможем ли мы встретиться, чтобы уделить время друг другу. Выходных врозь было достаточно, чтобы прожить, не обнимая его.
— Тебе это нравится, детка?
Я замираю.
У меня все холодеет внутри.
Каждая. Отдельный. Часть.
Почему этот голос звучал как у моего парня, с которым я встречалась три года?
Клянусь, у меня есть внетелесный опыт, когда я отчаянно пытаюсь разобраться во всем, что мой мозг навязывает мне.
Это не может быть Дрейк. Хотя у него тот же самый тембр. То же самое рычание. Та самая оболочка, которую он использует, когда мы любим друг друга.
Это не он.
Может быть, это его брат? Может быть, это близкий родственник? Или подражатель?
В наши дни люди увлекаются всевозможными безумными вещами. Подражатели — не самые странные…
Кого я обманываю?
Ставя одну ногу перед другой, я подхожу к двери Сашиной спальни, как одна из тех блондинок в фильме ужасов.
Тихий голос в моей голове кричит на меня так же, как я кричу на телевизор.
Что ты делаешь, идиот? Не смей заходить в ту комнату. Какого черта ты открываешь дверь? Ты что, дура? Ты хочешь умереть? Видите, вот почему чернокожие люди не могут сниматься в фильмах ужасов. Мы бы сбежали при первых признаках опасности.
Но я продолжаю идти.
Оказывается, бег прямо навстречу смерти не может быть чем-то черным или белым.
Это может быть что-то вроде "человека из фильма ужасов".
Потому что, несмотря на то, что я боюсь того, что могу увидеть, я не могу перестать идти к двери. Не могу остановить любопытство и ужас, струящиеся по моим венам. Не могу унять стук в голове, который побуждает меня продолжать, даже если это причиняет боль.
Я должна увидеть.
Должна знать.
Я толкаю дверь рукой.
Она медленно открывается.
О.
О, боже мой—
Пакет с фруктами выпадает у меня из рук.
Виноград и клубника раскатываются по комнате, падая на пол, как слезинки.
Я задыхаюсь, в ужасе от вида моей сестры сверху моего парня. Я не могу видеть, какие части тела соприкасаются друг с другом, потому что их бедра прикрыты одеялом, но по тому, как они двигаются, я могу догадаться, что они не совсем молятся под ним.
— Да, — рыдает Саша. — Дрейк…
Дрейк?
Сердце колотится от подтверждения, я вздрагиваю. Следующее, что я помню, зонтик исчезает из моей руки. Я вижу, как он плывет по воздуху, как будто я на самом деле не связан со своим телом. Как будто у меня какой-то странный сон.
Зонтик ударяет Сашу прямо по загорелой спине.
Она чертыхается и растягивается на груди Дрейка.
Он издает искаженный звук страдания, когда она врезается в него.
Угол, должно быть, был болезненным.
Я надеюсь, что она его сломала.
Я надеюсь, что из-за этого у него никогда не будет детей.
— Что за черт? — Саша взмахивает рукой и прижимает ее к спине. Затем ее шея поворачивается, а голова поворачивается.
Вот тогда наши взгляды встречаются.
Оглушительная тишина заполняет комнату, пока она смотрит на меня.
Забавно, что по выражению ее лица ползет ужас.
Если бы это были не моя сестра и мой парень —
Если бы это была не моя жизнь..
Было бы почти приятно увидеть, как эта доля секунды "о черт, я попался" проскользнула в ее глазах.