Апраксин двор

И если уж Дельвигу мешала то ли учтивость, то ли устав Ордена, то ли самое обычное неумение вести беседу с женщинами, я ничем подобным уж точно не страдал — потому и взял дело в свои руки.

— Вопросы? — Вяземская уселась за стол и указала на стулья напротив. — Да, конечно же. Что вы желаете узнать?

— Все, что так или иначе связано с недугом Петра Андреевича. — Дельвиг покосился на меня. — Думаю, Владимир куда лучше меня скажет, что именно следует…

— У вашего отца были враги? — спросил я. — Или те, кто по каким-либо причинам мог желать ему зла?

От неожиданности Вяземская даже закашлялась — видимо, ожидала совсем других вопросов. Она сначала недобро стрельнула в меня глазами, потом посмотрела на Дельвига, но его преподобие сидел молча, ясно давая понять, что его странный подручный-гимназист хоть и нарушает этикет, все же интересуется не просто так.

— Странные разговоры… И не вполне уместные. — Вяземская снова нахмурилась и вся как-то подобралась, снова превратившись из перепуганной девчонки в наследницу могущественного рода. — Мой отец — член Государственного совета, личный друг императорской фамилии и самого его величества Александра Александровича. Тайный советник в отставке, кавалер высших степеней орденов, не говоря уже о землях и капиталах, которыми располагает семья. У таких людей не может не быть врагов, милостивый сударь.

Ох, какие же мы серьезные… Я все-таки не ошибся — за эффектной внешностью и репутацией народной героини и чуть ли не святой скрывалась та еще штучка. Когда дело касалось семейных секретов, Вяземская не стеснялась показывать зубки.

Впрочем, это меня ничуть не смущало. Как и перечисление изрядного списка отцовских регалий. На своем веку я повидал и ордена, и капиталы, и земли, и даже императора Александра. Всех трех, если быть точнее — не считая остальных представителей царствующей фамилии. Но врагов я повидал куда больше.

Поэтому и разбирался в них уж точно получше девчонки каких-то там двадцати лет от роду.

— Ничуть не сомневаюсь, ваше сиятельство. — Я миролюбиво склонил голову. — Поверьте, мною движет вовсе не праздное любопытство. Мы с Антоном Сергеевичем склонны подозревать, что причиной болезни Петра Андреевича стала чужая воля.

Судя по многозначительно покашливанию, ничего подобного Антоно Сергеевич не подозревал. А если и так — то определенно не спешил высказывать свои мысли вслух. Но я уже взялся за Вяземскую, и отпускать вожжи в любом случае уже было слишком поздно.

Второй раз она может и вовсе не пустить меня на порог — так что сейчас самое время брать быка за рога. Ну, или княжну за…

— Вот как? — Вяземская картинно приподняла бровь. — В таком случае — потрудитесь объяснить. Какое отношение чужая воля может иметь к…

— Самое прямое. К сожалению, — вздохнул я. — Ничуть не сомневаюсь в ваших познаниях в области Таланта и особых способностей княжеских родов, но смею заметить, что ими проявление сил Владеющих не ограничивается. И если уж мы живем в мире, где человек способен взглядом прожигать дерево или сталь — стоит ли удивляться, что кто-то умеет убивать на расстоянии? Без лишнего шума и пламени из глаз?

— Владимир хочет сказать, — ледяным тоном произнес Дельвиг, — что сейчас мы не можем исключать даже самые немыслимые и странные причины.

— Немыслимые — это вполне подходящее слово, Антон Сергеевич! — Вяземская сцепила тонкие пальчики в замок. — Но если даже и так — уверяю вас, что среди знакомцев моей семьи, будь то друзья или недруги, не найдется ни одного Владеющего, чей Талант оказался бы хоть наполовину настолько… настолько отвратителен, чтобы сотворить с человеком то, что мы все видели!

Очень похоже на изрядный булыжник в мой огород. Впрочем, неудивительно: при всей своей вредности и положенном сиятельной княжне высокомерии Вяземская вряд ли была глупа — и определенно успела сложить два и два. Раз уж чей-то Талант и знания позволяют справиться с загадочной болезнью, вполне разумно предположить, что такой человек сумеет не только излечить недуг, но и наслать его. И раз уж ее сиятельство смогла поверить в существование таинственного колдуна, умеющего убивать на расстоянии, она наверняка заподозрила что-то подобное и во мне.

И, надо сказать, была не так уж и далека от истины.

— Иного я и не ожидал услышать. — Я откинулся на спинку стула. — Подобный Талант встречается нечасто — и уж точно не среди тех, кто носит титулы.

И даже будь оно так — сиятельный князь или граф не стали кичиться древними знаниями и умением превращать человека в труп сомнительными ритуалами. Нет, такое оружие следует хранить в тайне — да и на репутации оно скажется никак не в лучшую сторону.

Впрочем говорить подобное вслух я не стал — иначе Дельвиг точно потащил бы меня на улицу за шиворот.

— И все же вам следует быть осторожнее, — продолжил я. — Даже жалкий враг может оказаться опасным, если недооценить его силы.

— Вы хотите сказать — кто-то хочет убить моего отца⁈

— Владимир хочет сказать, что Петру Андреевичу следует оставаться дома, в окружении семьи. Во всяком случае, пока он полностью не поправится… Я непременно загляну справиться о его здоровье. А сейчас, — Дельвиг с шумом отодвинул стул и поднялся, — позвольте откланяться, Катерина Петровна. Дела не ждут.

Видимо, его преподобие решил сбежать, пока я не наговорил еще чего-нибудь лишнего. Впрочем, вытягивать из Вяземской было нечего: она то ли тщательно скрывала отцовские секреты, то ли и правда ничего обо всем это не знала.

— Гимназист… ты совсем ума лишился? — проворчал Дельвиг, когда дверь за нами закрылась. — Это же Вяземские! Они тебя с потрохами…

— Да какая разница? — Я пожал плечами. — Думаете, Геловани на нашем месте стал бы миндальничать? Манеры хороши на балах, но здесь излишняя учтивость скорее навредит.

— Может, и так. — Дельвиг оглянулся назад, будто хотел убедиться, что Вяземская не осталась где-нибудь за спиной. — Думаешь, кто-то пытался таким образом убить Петра Андреевича?

— Не исключено, — отозвался я. — Неплохо бы выяснить, связаны ли как-то Вяземские и Юсуповы — раз уж…

— Не болтай! — Дельвиг приложил палец к губам. — Это уже работа Виктора Давидовича, а не наша. Кстати, к нему я направлюсь — вдруг им удалось отыскать нашего таинственного похитителя… составишь компанию?

— Нет. Если можно — не составлю, Антон Сергеевич. — Я развел руками. — У меня сегодня переезд.

Глава 13

— Ничего себе хоромы. Прямо барские.

Фурсов сделал еще несколько шагов. Медленно и даже осторожно — будто почему-то опасался, что его пустили сюда по ошибке и непременно выгонят взашей из квартиры. Не такой уж и роскошной по моим представлениям: всего на три комнаты, две из которых были толком и не нужны. Но вряд ли в Петербурге тысяча девятьсот девятого года хоть в каком-то из миров получится отыскать жилье, оснащенное плитой и полноценным собственным санузлом — но при этом не рассчитанное или на целое семейство, или на одинокого любителя устроиться с размахом.

Столовая, а уж тем более отдельная кухня в квартирах для простого люда были той еще редкостью, а уборная с ванной и прочими благами цивилизации и вовсе полагалась только «барским» апартаментам, среди которых моя новая обитель в доходном доме на набережной Екатерининского канала выделялась бы уж точно не богатством, роскошной обстановкой, площадью или запредельной даже для весьма состоятельного гимназиста арендной платой.

Но — простор, нормальная спальня вместо узкой кровати в углу, кофейня в двух шагах от парадной лестницы, чистота, тепло и приятный вид из окон на третьем этаже. И, конечно же, комфорт. Не то, чтобы я отчаянно нуждался в кране с водой и возможности повозиться у чугунной плиты вместо крохотного примуса — однако прожитые в двадцать первом столетии годы неизбежно наложили бы свой отпечаток даже на самую аскетичную натуру.

И я не стал исключением. Поэтому еще вчера забрался в горячую ванну и отмокал там часа три — пока не почувствовал, как грязь, пыль и прочие сомнительные приобретения последних недель отлипают, наконец, от кожи. А потом яростно тер себя мочалкой — со всей силы, докрасна, будто собирался чуть ли соскрести эпителий, к которому намертво пристали запахи подвалов, леса и уродцев из Прорывов. Конечно, у меня и раньше имелась возможность сходить в баню или ополоснуться из ведра, и я уж точно не запускал себя, но все это даже рядом не стояло с…