Страница 12 из 38
И Людвигу было странно, что Генри тоже ревнует его к отцу, когда тот проводил с ними время. Каждому из них в этот миг хотелось, чтобы отец принадлежал только ему. Но у герцога было слишком много забот, чтобы выполнить их желание и заниматься каждым из сыновей отдельно. Поэтому Людвиг очень ценил время, когда вечером отец приходил к нему после брата пожелать спокойной ночи. Эти несколько минут герцог смотрел только на него, слушал и говорил только с ним. Пусть даже этот разговор и был в основном короток. Он спрашивал, не обижает ли его брат, и когда Людвиг отвечал, что нет, однажды сказал:
– Я рад, сын, что вы так дружны. С тобой Генри вырастет настоящим правителем. Ты не позволишь ему слишком уж загордиться. Надеюсь, когда он сядет на герцогский трон, ты останешься с ним рядом. Ему нужен будет человек, которому можно доверять во всём. А ты, я вижу, прям и ясен, как стальной клинок. Не предашь брата.
– Не предам.
Герцог улыбнулся и ласково потрепал его по волосам. Ласку герцог позволял себе только наедине с Людвигом. На людях же он держался отстранённо, хвалил скупо, говорил с сыном мало, словно он только герцог, а не отец. Людвиг так старался заслужить его одобрение. Ему так хотелось, чтобы отец хотя бы однажды сказал ему, как Генриу при всех:
– Молодец, сын! Моя кровь!
Но как бы ни старался стать лучшим, так этого и не услышал.
Людвиг долго считал, что не слишком нужен отцу, пока однажды не заболел так тяжело, что лекари стали опасаться за его жизнь. Так один и сказал отцу, что, мол, эту ночь мальчик может и не пережить. И герцог остался с ним. Всю ночь сам обтирал холодной водой горячее от жара тельце, давал по часам настой и носил на руках у окна, чтобы ему хватало воздуха. Выплывая из жаркого тумана, Людвиг слышал, как отец негромко говорит ему на ухо:
– Держись, сын, держись. Не уходи. Ты сильный, я знаю. Не сдавайся. Моя кровь, борись!
Людвигу было немного смешно. Куда он мог уйти? С кем бороться? У него сил не хватало, чтобы открыть глаза, а отец говорит бороться. Но ему так приятно было слышать это, что он раз за разом выныривал из забытья, чтобы вновь услышать отцовский голос. Послушно открывал рот и с трудом проглатывал горький настой.
А утром, когда жар отступил, герцог упал рядом с ним на кровать и заснул, прошептав перед этим:
– Благодарю тебя, Господи.
После этого случая герцог вёл себя с Людвигом на людях по-прежнему, не выделяя среди остальных пажей, окружавших наследника. Но теперь Людвиг знал, что отец любит его. Стал чувствовать его внимательный и тёплый взгляд, когда вступал в учебные схватки с другими пажами на занятиях по фехтованию, когда осваивал защитные заклинания или просто весело смеялся с Генриом. И ещё какое-то время счастье Людвига было ясным и ярким, как небосклон в солнечный день. Пока не появился Вольфганг.
Однажды утром, придя к брату, он застал там изящного белокурого мальчика. Как вначале показалось Людвигу – своего ровесника. Потом, правда, выяснилось, что он старше его на год, хоть и ниже на полголовы.
– Это Вольфи! Наш брат, – радостно сообщил ему Генри. – Он будет теперь с нами играть. Его мама – сестра отца. Старшая. Она недавно сюда вернулась.
– Я твой кузен, Генри, – поправил наследника мальчик.
– Рад познакомиться, Вольфи, – вежливо произнёс Людвиг, стараясь спрятать неприятное чувство от того, как радостно смотрел на нового брата Генри.
– Для тебя – Вольфганг фон Меер, – презрительно сказал новичок и посмотрел на Людвига как на грязь.
– Нет, для него ты тоже Вольфи. Он как я – твой кузен, – возразил Генри.
– Не как ты. Ты – наследник, а он, – Вольфанг умудрился посмотреть на высокого Людвига сверху вниз, – он всего лишь… паж.
– Тогда я тоже буду звать тебя Вольфан фон Меел, – засмеялся Генри.
Он пока не выговаривал хорошо все буквы и получилось смешно. Людвиг невольно улыбнулся. На сердце потеплело от того, что брат оставался братом, не променял его на нового.
– Хорошо, – нехотя процедил Вольфганг, – он тоже может звать меня Вольфи. Но только когда мы втроём.
Компаньоном Вольфи оказался не слишком хорошим.Он не желал подстраиваться под возможности и желания младшего в их компании, всегда хотел быть главным в игре и изо всех сил демонстрировал, как ему скучно с ними. Но всё равно каждый день приходил к брату.
Так продолжалось до тех пор, пока один случай не переменил отношение Вольфи и Генриха. В тот день они втроём играли в парке. Точнее, на большой зелёной поляне, в центре которой был устроен забавный фонтан. В небольшом мелком бассейне били невысокие струйки воды, а между ними плавали металлические утки и звонко крякали, когда на них попадали брызги.
Мелкий бассейн не таил опасностей, а широкое открытое пространство поляны позволяло гувернёру видеть детей издалека. Потому он сидел на другом краю поляны под деревом, наблюдая за их игрой со стороны. Это давало иллюзию свободы и уединения, потому Вольфи не считал нужным притворяться, что ему интересен Генри и тем более Людвиг. Он пытался поймать кузнечика, чтобы опробовать на нём новое заклинание.
Генри, который стремился подражать старшим братьям, тоже бродил по траве, внимательно вглядываясь в зелень. Людвиг же просто сидел, прислонившись спиной к бортику фонтана, и смотрел в небо на проплывающие облака.
– Смотри! Смотри, что я нашёл! – раздался радостный крик Генриа.
В руке у него ярко сверкало на солнце что-то не слишком большое. Людвиг и Вольфганг подошли к нему и увидели в руках небольшую круглую пудреницу. Похоже, её потеряла какая-то из придворных дам.
По выступившим на поверхности тёмным пятнам было ясно, что сделана она из какого-то недорогого металла, а сверкающие на солнце кристаллики не драгоценные камни, а огранённое стекло. Во-всяком случае, так сказал Вольфи:
– Ерунда! Это не золото, и сверху всего лишь стекляшки.
– Ну и что, – возразил ему Людвиг. – Зато красиво и интересно. Можно внутрь кузнечика посадить или мелкие камушки насыпать. Тогда она ещё и греметь будет.
Огорчённый словами Вольфи Генри улыбнулся брату и открыл коробочку.
– Смотри, тут ещё зеркальце есть! – радостно сказал малыш. – Им можно зайчиков пускать.
– Точно!
– Дай посмотрю! – протянул руку Вольфи и Генри доверчиво вложил найденное сокровище.
Вольфганг повертел пудреницу, подёргал за открытую крышечку, словно пытался её оторвать. Но у него не вышло. Он презрительно скривил губы:
– Ерунда какая-то! – и с силой бросил открытую пудреницу в каменный бортик фонтана.
Людвиг ясно услышал, как гремит металл, ударяясь о камень, и хрустит, осыпаясь, разбившееся зеркальце. Генри заплакал.
Людвиг с кулаками бросился к Вольфи, но не успел ударить. Произнесённое Вольфгангом заклинание, что он отрабатывал до этого на кузнечиках, обездвижило Людвига. Он упал на землю. Вольфганг изо всех сил пнул его в бок. И ещё раз! Отошёл на несколько шагов и взял разбег, чтобы пнуть беспомощного Людвига посильнее.
– Нет! – закричал Генри, протянул в сторону Вольфи руку и того, словно ветром лист, отбросило назад, и он упал на землю.
Вольфганг в растерянности потряс головой, а потом поднялся на ноги.
– Ах так! – зло оскалившись, произнёс он. – Маленький Генри научился применять магию. Тогда и я покажу, на что способна Древняя кровь.
Теперь Вольфганг вытянул руку в сторону Генри и Людвиг понял, что сейчас произойдёт что-то ужасное. А он не может защитить брата!
Но Вольфи не успел ничего сделать. Внезапно он упал на землю, зло сверкая глазами. Людвиг услышал топот приближающихся взрослых и услышал, как гувернёр возмущённо кричит:
– Что здесь происходит?! Что вы творите, господа?!
Но ответить ему было некому. Маленький Генри выплеснул слишком много магии и теперь без сил сидел на траве. Рты же старших мальчиков были надёжно запечатаны наложенными на них заклятиями.
Глава 10. Взросление