Неверный

— Сикорский? — и дальше уже сам. — А с ним вы где успели пересечься?

— Адам был моим любовником, — Лиза вскидывает голову и зачем-то смотрит мне в глаза. Как будто мне не похер. — Я забеременела, но когда сказала ему, он отказался признавать ребенка.

— Сказал, почему? — интересуется Демид. Лиза пожимает плечами.

— Он же старше меня…

— Вдвое, — едко замечает Руслан, но она делает вид, что не слышит. Продолжает с того же места.

— Сказал, что его дети выросли, и с маленькими детьми он больше связываться не хочет.

— А что весь его бизнес построен на деньгах жены и ею контролируется, не сказал? — тем же тоном спрашивает Ольшанский, но Лиза или правда не понимает, что он стебется, или делает вид. И Демид командует: — Дальше. Чья была идея подложить тебя под Айдарова?

— Адама, — Лиза хлюпает носом, — это он все придумал. А мне что было делать? Я не могла его не послушать.

— Аборт, — хрипло говорит Руслан, — слышала про такое?

— У меня противопоказания, — Лиза отводит глаза. — Я хотела. Но врач сказала, что если я сделаю аборт, больше не смогу выносить ребенка.

— И правильно, — Руслан нервно сплевывает, — разве таким сукам, как ты, нужны дети?

— Ты даже здесь не может удержаться, чтобы не соврать, — качаю головой. — Почему бы честно не признаться, что надеялась с помощью ребенка обеспечить себя на годы вперед? А когда с Сикорским не прокатило, решила подлезть под меня?

Лиза на удивление равнодушно реагирует.

— Это было нетрудно, — ее голос звучит странно, — после такой дозы.

Замираю.

— Повтори, — хриплю, чувствуя, что сейчас грудину разорвет к гребеням. — Повтори, что ты сказала?

— Под чем он был? — перебивает меня Демид и впивается в нее взглядом. — Под какой наркотой.

— А я откуда знаю? — нервно дергает плечом Лиза. — Адам называл его дизайнерским.

— Дизайнерский наркотик? — подает голос молчавшая до этого Ди. — Даже такое бывает?

— Там все бывает, — кивает Демид. — Если это то, что я думаю, то странно, что Рустам вообще что-то помнит. Он подавляет волю и при этом содержит конскую концентрацию возбудителя. Его очень уважают порноактрисы, особенно если по сюжету запланирован жесткач. Все стопы срывает начисто, а на следующий день ничего не помнишь.

— Ты что, пробовал? — удивленно смотрит на него Рус, а меня накрывает по полной.

Вот сейчас я совершенно точно, не задумываясь, готов ее убить. А ведь я думал, что изменил Соне сознательно. Все годы, которые прожил без нее, сжирал себя за это.

За удушливую, неконтролируемую волну похоти, захлестнувшую сознание, сотрясающую тело. Выворачивающую душу.

Хочется орать во всю глотку. Крушить все, что под руку попадет, пока от окружающего мира не останутся одни обломки. Точь-в-точь как моя долбанная жизнь.

Каждый раз, когда вспоминал тот проклятый день, я видел перед собой грязный рот Лизы, в который вдалбливался с остервенением. И презирал себя за дикую, необузданную похоть, ненавидел за то, что способен с такой как она…

Если бы я знал, я бы смог выпросить у Сони прощение, теперь я в этом не сомневаюсь. Не было бы пустых лет без нее, вообще ничего этого не было бы. И ее дочки тоже…

Внезапно меня как простреливает.

— Вот почему на следующий день у меня в крови ничего не обнаружили! Сикорский выдал фальшивый результат.

— Ты сдавал анализы? — поднимает брови Демид.

— Да. Я понимал, что был не в себе, но думал, что напился, — отвечаю брату, и Лиза презрительно хмыкает.

— Напился! Кто ж напивается с половины бокала?

Делаю шаг в ее сторону, и она вздрагивает всем телом. Правильно боишься, гадина.

— Ты мне наркоту подсыпала?

Она медленно качает головой.

— Мы не могли так рисковать. Адам бы не стал, он сам все сделал.

Застываю в безмолвном вопросе, и она объясняет.

— Ты перед корпоративом заезжал в клинику чтобы забрать результаты обследования. Адам назначил вам курс лечения, и в тот день ввел тебе этот препарат. А ты думал, то были витаминки?

Некоторое время молчим, пораженные чужим цинизмом и расчетливостью.

— Я все эти годы не понимала, как Рустам на тебя повелся, — нарушает тишину Ди. — А оно вон как оказалось.

— Я бы на твоем месте не радовалась, — говорит в ответ Лиза и переключается на доверительный тон: — Тебе просто повезло, что ты на тот момент уже залетела. Адаму плевать было, кому из Айдаровых пристроить нашего сыночка. А еще он очень рассчитывал на то, что его Сонечка бесплодная, и с ней в браке Рустаму дети не светят.

— Тест ДНК тоже Адам подменил? — спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

— Ну а кто же? Расчет на то и был, что тест по крови сделаем у Адама в клинике, а потом, когда я поменяю детей, уже будет наплевать. Хоть на каждом углу его делай. У вас с Русланом одна ДНК, без специального теста разницу не определишь. Ты никогда бы не узнал, что Амир не твой сын.

— Но как так получилось, что мы с тобой рожали в один день? — морщит лоб Ди.

— Какая же ты недогадливая, — передергивает плечами Лиза. — Адам сказал, как только кто-то из нас рожает, вторую начинают стимулировать. Он собирался кататься твоему по ушам, чтобы положить тебя на сохранение. Или плановое кесарево. Но не поверишь, мне просто повезло. Тебя привезли со схватками, а у меня начались стремительные роды. Адам тоже удивлялся.

Руслан то сжимает, то разжимает кулаки.

— Ты сразу подменила детей? — сипло спрашивает Диана.

— Да, — Лиза кивает, — ты как раз спала после наркоза. Я должна была успеть, пока ты его не увидела. Тебя же сначала зашивали, потом кровотечение открылось, было не до ребенка. И меня очень выручили подарочные наборы для новорожденных, не пришлось переодевать детей.

Лиза уже успокоилась. Первый страх прошел, она поняла, что ее пока никто не убивает. Пришла в себя, даже освоилась, жестикулирует одной рукой, вторая пристегнута к скобе наручником.

Ловлю себя на том, что меня бесит ее голос. Даже если она говорит самые обычные вещи.

А я пока так и не задал главный вопрос.

— Лиза, — прокашливаюсь, горло прошивают спазмы, — скажи правду, тогда, в палате, когда тебя привезла скорая, ты узнала Соню?

Она хлопает слипшимися ресницами и кивает.

— Конечно узнала. Потому и старалась как могла. Адам говорил, она очень принципиальная, если узнает, что ты ей изменил, сразу бросит. И я в любом случае сделала бы так, чтобы она узнала о ребенке.

Есть еще кое-что, но я не хочу спрашивать при всех. Потом. Если получится.

— Гореть тебе в аду, — сглатываю и отворачиваюсь.

Расплывающееся пятно на ночной рубашке Сони на самом деле натекло не из нее, а из моего сердца. Оно выпало из Сониных рук и разбилось на мелкие осколки. Вдребезги.

— Что ж, господа, — голос Демида возвращает в действительность, — думаю теперь картина всем более менее ясна. Лично у меня остался невыясненным один вопрос, но он определенно не в компетенции этой дамочки. А вам осталось решить, что вы с ней будете делать.

Молчим. У всех на языке вертится одно, но никто не решается произнести это вслух. Об Айдаровых можно сказать много, но все-таки мы не убийцы. А Лиза в моих глазах другого не заслуживает.

Первым нервы не выдерживают у Руса.

— Гадина, — выплевывает сквозь зубы, снова ударяет кулаком в стенку и рывком бросается к Лизе. На его пути вырастает Демид и выставляет руку, удерживая Руса на расстоянии. Тот хватает его за руку выше локтя и хрипит, бешено сверкая глазами. — Отпусти меня, Демид! Я ее убью.

— Не дури, Руслан, — наш брат сохраняет спокойствие, хоть я вижу, что оно ему тяжело дается, — я сказал, решить, а не сделать. Ну убьешь ты ее, и что? Ладно, допустим ты не сядешь, я отмажу. Но как ты жить с этим будешь? Ты же нормальный человек, ты не сможешь. Думаешь, так легко убить человека, даже такую мразь как она?

— Прошу, пусти, — цедит Рус, — у тебя нет детей, ты меня не поймешь. Если бы я тогда не уехал, если бы был с ней, эта тварь ничего не смогла бы сделать. Я собирался быть на родах, я бы не выпускал своего сына из рук. Они ведь совсем не похожи, разве я смог бы не запомнить своего ребенка?