Неверный

— Ну и что. Сын отдельно живет, а Рустам Усманович точно сам. Генка знает, он же его возит. И ребенка возит, везде только с бабушкой, с мамой Айдаровых.

— А Генка дурак тебе всю правду рассказывать?

Я не знаю, что и думать. Ситуация абсолютно дурацкая. И выйти неудобно, но и торчать в закрытой кабинке глупо.

С одной стороны, неприятно слушать, как мне перемывают кости. Вдвойне неприятнее осознавать, что историю с Лизой полоскали в свое удовольствие все кому не лень.

Но с другой стороны то, что я услышала, сбивает с толку и рушит все мои представления. Водитель Рустама уж точно в курсе личной жизни своего босса, или он слишком предан, чтобы не болтать?

И то, что у Рустама никого не было все это время, тешит мое самолюбие. Кто кто, а эти сплетницы меня бы точно не пощадили.

Я, конечно, не думаю, что Айдаров постригся в монахи. Как-то раньше он решал свои проблемы. Но как минимум в офисе никто из его женщин не появлялся. Значит, их не было, серьезных отношений?

В любом случае сидеть здесь до вечера я не планирую. Решительно распахиваю дверь кабинки и получаю настоящее удовольствие, глядя на застывшие улыбки сотрудниц.

На их лицах читается настоящая паника. Но я не собираюсь ничего высказывать, пусть Рустам сам разбирается со своими подчиненными.

Прохожу к умывальнику и выдавливаю из дозатора мыльную пену.

— Дамы, на вашем месте я бы поостереглась перемывать кости руководству в стенах офиса, — говорю предупредительным тоном, глядя на них в зеркало.

Три сиплых «извините», и я остаюсь одна. Пока просушиваю руки, подмигиваю отражению в зеркале и улыбаюсь.

Кажется, теперь я готова выдержать обед с Айдаровым один на один.

Глава 29

Рустам как обычно ждет возле машины, и когда я сажусь на переднее сиденье, на короткий миг ловлю дежавю из прошлой жизни. Дорогой салон, дорогой парфюм, руки на руле с дорогими часами на запястье. И обманчивое ощущение защищенности.

Но все быстро проходит, и я обдумываю фразы-заготовки, которые могут пригодиться за обедом. Хочу свести общение только к рабочим моментам, из личного обсуждать с Айдаровым мне нечего. Он, кстати, ведет машину молча, только поинтересовался, не мешает ли мне музыка.

Рустам заруливает на парковку, с интересом верчу головой по сторонам — здесь я никогда не была, наверное, что-то новое построили. Внезапно раздается мелодия вызова, Айдаров отвечает на звонок.

— Слушаю. Да. Руслан Усманович знает? Хорошо, еду, — и разворачивается ко мне. — Соня, прости, пообедай сама и потом вызови такси. Мне надо срочно уехать. Вот карта, держи.

Он протягивает банковскую карту, а я вижу по наморщенному лбу, что мыслями он уже не здесь. И не могу удержаться от вопроса:

— Что-то случилось?

Жду, что Айдаров отделается общими фразами, и собираюсь выйти из машины, как неожиданно он отвечает:

— ЧП на объекте, там балка треснула, и обвалилась часть межэтажного перекрытия. Есть пострадавший. Надо разобраться, чья вина — поставщиков, подрядчика или строителей. Рус с юристами уже выехали. Возьми карту, Соня.

Но я игнорирую протянутую руку.

— Рустам, я смогу чем-то помочь?

— У тебя обед, — его взгляд немного теплеет.

— Я не голодна. Ты ведь не собираешься держать меня там до ночи?

— Разве что… — он быстро прикидывает в уме и говорит решительно: — Поехали.

— Это что за стройка? — спрашиваю, когда автомобиль выезжает на широкий проспект, переходящий в загородное шоссе.

— Завод, — коротко отвечает Рустам, и я ошалело моргаю.

— Ты строишь завод? Так у тебя же есть цеха!

— Есть. Но они в арендованных помещениях, к тому же в промзоне. А я хочу за городом, чтобы было где развернуться.

— Ну ты… — повторяю шокировано, — ну ты даешь, Рустам! Какой же ты молодец!

Он ухмыляется совсем по-мальчишески, как будто мои восторженные слова ему очень польстили. Но я не собиралась льстить, я говорила искренне.

Я прекрасно знаю, что означает получить все разрешения на строительство такого крупного объекта как завод. Теперь я понимаю, почему Демид сказал, что филиал в нашем городе Рустаму не слишком нужен, в нем гораздо больше заинтересован Каменецкий.

Вдали виднеется строящийся объект, обнесенный высоким забором с рекламным баннером подрядчика. Перед ним в ряд стоят контейнеры, обшитые сайдингом.

— В них живут строители, — кивает на контейнеры Рустам, — мы прикинули, что так дешевле, чем возить их из города каждый день. Тем более, многие из сел, им тоже так удобнее. Они едут домой на выходные, а в будни возвращаются сюда. Для тех, кто добирается из города своим транспортом, есть душевая и пищеблок.

Я изумленно перевариваю информацию. Никогда бы не подумала, что мой бывший муж выйдет на такой уровень.

— Так ты можно сказать олигарх? — пробую пошутить, но Айдаров качает головой.

— Нет, просто это развитие, Соня. Деньги должны работать по возрастающей, ты финансист, ты понимаешь, о чем я.

Согласно киваю. Конечно, я понимаю.

— Я хочу потом построить здесь коттеджи для работников, чтобы это был настоящий поселок с хорошей инфраструктурой. С детским садом, поликлиникой, может даже школой. Ну и магазинами, аптеками, кафе, конечно.

— Вот это ты размахнулся! — не могу удержаться от скептического замечания. — Где столько земли возьмешь?

— Так уже взял, — Рустам сворачивает к открытым воротам, и я только моргаю.

А это уже по-настоящему круто. Похоже, не мне одной развод пошел на пользу…

— Конечно, мы с Русом сами бы не потянули, Сонь, — он словно читает мои мысли. — Пришлось город в долю взять, сама понимаешь, без них тут никто ничего бы строить и не начинал.

Это я тоже понимаю. Участок находится в пригородной зоне, поэтому Айдаровы договаривались с городскими властями, а не с областью. Но это уже совсем другой уровень, и я чувствую гордость за Рустама, хотя не имею к нему никакого отношения.

— А ты уверен, что люди захотят сюда переезжать? — спрашиваю, открывая дверь. Я не дожидаюсь, пока он заглушит двигатель, хочу первой выйти из машины.

— У наших работников будут лучшие соцпакеты и лучшие зарплаты по отрасли, — отвечает Рустам, выходя следом. — Увидишь, к нам очереди будут стоять.

И почему-то я в этом не сомневаюсь.

К нам сразу подбегают несколько человек, Айдаров здоровается со всеми. Один из подошедших протягивает защитный строительный шлем.

— Рустам Усманович, наденьте. Так положено по техбезопасности.

— Отлично, только нужен еще один, — Рустам поворачивается и надевает шлем мне на голову.

Ничего не остается, как позволить ему затянуть ремешок и заправить под шлем выбивающиеся пряди.

Айдаров придирчиво осматривает мою голову в шлеме и остается доволен. Надевает на себя второй, и нас ведут к выгнанной двухэтажной коробке.

Мужчина в спецовке, — наверное прораб, — рассказывает в подробностях, как обваливалось перекрытие. При этом он яростно жестикулирует и щедро сдабривает свою речь матерными словами.

— Соня, не упади, — Рустам хватает меня за руку как раз вовремя, каблук попадает между камнями, и я спотыкаюсь.

Хочу отобрать руку, но он не отдает, крепко держит за локоть.

— Давай обойдемся одной производственной травмой, — смотрит сверху вниз, и я перестаю дергаться.

Приезжают скорая и Руслан с юристами. Пострадавший, один из строителей, держится бодро, ему повредило ногу, но на строительном участке предусмотрен медпункт, и первая помощь уже оказана.

Руслан кивает мне, хотя мы сегодня здоровались и даже разговаривали, при этом не выражает ни малейшего удивления, когда меня видит. Я так вжилась в роль личной помощницы Айдарова? Или есть другие причины?

Думать над этим некогда, у меня сразу появляется куча работы. Рустам диктует заметки, куда позвонить, с кем согласовать, что выяснить, у кого уточнить. Я передаю данные в офис, звоню, уточняю, выясняю.