В теле пацана

Отчитали дядьки и ретировались. Тут же появилась Элиза с ужином на подносе, будто ждала за дверью. Ну да, за окном вообще — то уже вечер.

Красная, как помидор разложила всё на столе, молча. И собиралась уже свалить.

— Элиза, подожди, — окликнул, застав у выхода. Вот же шустрая!

Обернулась. Грудь заходила часто. Смотрит с ужасом. Перегнул, похоже, я конкретно в порыве страсти или бешенстве матки.

Поднялся с кровати тяжело. На мне ночная сорочка, и вновь задница голая. Подошёл к служанке, посмотрел снизу вверх в глазки зелёные. Подался, обнял.

— Прости меня, — прошептал, прижимаясь крепко к сочному телу и уткнувшись носом в эти же сиси, с которых всё и началось.

Полминуты молчит. А затем раздаётся вполне спокойное:

— Что вы, маленький лорд.

Уже не дрожит, обнимает в ответ. Помирились. Вот и славно.

Быстро нашёл штаны, натянул на голую задницу, а то некомфортно. Ужин проглотил с огромным аппетитом и в гордом одиночестве. На отдельном столике большой кувшин с водой и стаканом, а также тарелка со свежей выпечкой. Пару хрустящих булок с радостью надкусил, чувствуя на языке сладкое повидло. Но много не влезло.

От безделья стал изучать хоромы и наткнулся на дверь за шторами с выходом на собственный балкон. Ничего себе!

Своя открытая лоджия два на семь метров порадовала. Подо мной рассыпались огни ночного города, на которые можно взирать с высоты птичьего полёта. Навскидку я где — то на три — четыре этажа вверх переместился. И мне здесь однозначно нравится больше. Есть где развернуться.

Вернулся в комнату и полез шариться по полкам, серванту и шкафам. Куча ветхих книг на непонятном языке с толстыми страницами, безделушек из дерева и камня, чистой одежды и всякого белья. За шкафом и ворохом костюмов нащупал вторую стену.

А ну ка! Отодвинул доску и полез. В полумраке не разобрать, но судя по запаху плесени и пыли — это тайный проход. Что ж, буду иметь в виду.

Вылез обратно, поправил доску, уселся у камина на диван. Стоило поесть мяса, сил прибавилось. Кажется, это была курица. Если нет. Мне лучше не знать, что я там сожрал.

Сейчас бы бутылочку холодного пивка, промелькнула мысль. Выпить за возрождение что ли. За новую жизнь.

Выставил ладонь, представил блёстки всех цветов. Засверкал вихрь на ладони, как и ожидалось! Представил бутылку нефильтрованного крафтового пива с этикеткой Чеширского кота, какое и пил накануне трагедии. И через мгновение рука ощутила твердь, а следом и глаз порадовался результату.

С торжеством в груди попытался открывать бутылку. И меня нисколько не расстроило, что оно оказалось тёплое. Убедившись, что без открывалки никак, материализовал и её.

После второго явления в груди похолодело, и слабость внезапная пришла. Но это временное состояние легко перетерпел. Рванул крышку, что упала со звоном на камень. И жадно присосался к горлышку.

Как же вкусно, мать моя женщина!!

По шарам мне ужарило после третьего захода, когда я выдул полбутылки. Быстро же охмелел. Ну да ладно. Это же детский организм, его надо беречь и токсинами не перегружать.

Конечно, я категорически против юношеского алкоголизма. Но это же просто пустой сосуд, в который вселился чересчур взрослый. Почему — то уверен, что парень бы не выкарабкался. Мне — то что делать, когда душа просит напиться и немного забыться? Столько потрясений. Я вообще — то уже смирился, что умер. А тут такое! Новый мир, магические способности, любовь!

Вспоминаю взгляд Имиретты и млею. Почему мне достался этот недоношенный пацан? Да, мордаха смазливая, да толку? Она меня как юнца восприняла, а не как серьёзного дядьку. Эх, знала бы ты! Что могу я и с язычком засосать, крошка ты моя красноволосая.

Ох, тоска…

В дверь постучали. Млять! Метнулся в полуобмороке, чтобы спрятать бутылку за диван.

— Да! — Отозвался на стук, вернув сидячее положение на диване.

Вошла Элиза с сияющей улыбкой.

— Маленький лорд, вы поели? Можно мне забрать посуду?

— Да конечно, — отвечаю, вытирая пот со лба.

— Может фруктов? — Интересуется заботливая в процессе.

— Иди спать уже, — говорю на выдохе.

Я себе любые фрукты материализую, если понадобится. Единственное, они будут немытые. Но на это кувшин с водой есть.

— Слушаюсь, господин, — раздаётся ответ с нотками обиды. Служанка еще минуту возится и выходит, аккуратно закрывая за собой дверь.

— Спасибо, — ворчу себе под нос и хватаю заветное пиво.

Вскоре являю вторую бутылку, а затем и третью. Когда мир вокруг начинает плыть, понимаю, что мне нужно срочно на свежий воздух. Но это не помогает. Свесив голову через перила, с высоты птичьего полёта я тихо блюю на огни ночного города. И это продолжается около десяти минут.

Да, мне совестно, но это ничего не меняет.

Попив воды из кувшина с горла, падаю на кровать носом вниз не в силах даже поправить одеяло. В башке всё ещё вертолёты, но я постепенно засыпаю.

Утром меня будит служанка Мия деликатным стуком в дверь. Судя по всему, она стучит уже какое — то время. Проверяет мой ночной горшок, который я до этого в глаза не видел. Дальше завтрак, от которого тошнит, умывание с тазиком с помощью заботливых женских рук. Одевание, расчёсывание… Да что они со мной нянькаются, как с пятилетним?!

От моего недовольного вида у Мии начинают дрожать лапки на последних пуговицах сорочки.

В дверь стучит наставник.

— Кристиан, ты готов? — Раздаётся через замочную скважину.

— Ещё чуть — чуть господин, — отвечает за меня Мия, нервничая ещё больше.

Выхожу из покоев взмыленный. Снаружи коридор с колоннами, как тот, вчерашний. Видимо, если повернуть налево к лестнице, то этажом ниже моя комната, где я подыхал.

Два стражника чётко у моей двери.

— Лорд Кристиан, — отвешивают поклон высокие дядьки.

— С добрым утром, — отвечаю безрадостно.

Наставник нетерпеливо устремляется вперед к балконному переходу, спешу за ним. Делая вид, что у меня совсем не болит башка.

— Выглядишь неважно, — делится впечатлениями Деодор, уже под открытым небом на меня косясь. — А у вас собрание лордов, где всегда следует держать лицо.

— Какое собрание? — Буквально вою.

— Самое обычное, — отвечает наставник и спешит дальше. — Каждый перворак собрание лордов.

Может каждый понедельник?

— Возможно присутствие короля, хотя скорее нет, чем да, ввиду предстоящих церемоний, — добавляет.

Собрание. То — то я думаю, почему меня сегодня в парадный мундир одели, бардовый с красной крошкой из рубинов по узорам загогулистым и завихренистым, будто я — ёлочная игрушка. И рубашонка с воротом пышным на несколько тонов белее вчерашней. Штаны коричневые кожаные да сапожки с высоким берцем бежевые бабские. Вчера покопался, у меня там в шкафах обуви всякой пар тридцать.

Вдоль перил по широкому балконному переходу ковыляю. Слева сплошная стена на этот раз, никаких параллельных коридоров до самого угла. По правое плечо видов за перилами не узнаю. Моря стеклянного не видать. Похоже, неверно сориентировался: это явно другое крыло, моё прежнее с другой стороны. И это расстраивает, ведь как я теперь до того сада дойду?

За поворотом вообще всё другое! Целая площадь! И мосты в виде лесенок с трёх сторон спускаются сюда. По центру площади полукругами клумбы в каменных корытцах с цветами и травкой зелёной.

Шесть стражников по краям стоят невозмутимо, господ никаких не видать. Дошли до первой лестницы и стали подниматься. Шириной она метра три, перила каменные, но страшновато. Ибо на середине уже под ступенями крыши городских домов где — то очень — очень далеко внизу. Лестница заворачивает почти, как винтовая прямо в проход ведёт, над которым арка с двумя вырезанными из синего камня драконами. Дальше коридор широкий, перерастающий в зал, в который сходятся коридоры со всех четырёх сторон.

Наставник уверенно идёт, и через три — четыре поворота я понимаю, что запутался к хренам в этом лабиринте! Да здесь даже стражники мне кажутся все на одно лицо!