Страница 7 из 13
Елена, поблагодарив одну из женщин за подарок – отрез полупрозрачной, невесомой вуали, окинула взглядом лагерь. Глаза её искали Гумерхана. Но муж девушки, занятый распитием византийского вина, которое прислали вместе с приданым Елены, был слишком занят, чтобы обратить внимание на свою молодую жену. Немного раздосадованная, девушка отвела взор в сторону – и встретилась с темными глазами Чимэг-хатун. Та смотрела на невестку так, словно разбирала её на косточки. Елена, сглотнув, опустила взор вниз. Там, на серебряном подносе лежало угощение – сладости, лепешки, посыпанные кунжутом, пюреобразная, красно-оранжевого цвета, похлебка, яблоки, орехи… Девушка несмело поднесла к губам половинку грецкого ореха. Внезапно, солнечный свет, что секундами ранее, освещал собой мир, стал меркнуть.
«Неужели тучи так быстро налетели? Но как, в такой безветренный день?» – пронеслось в голове Елены, когда она подняла глаза на небо. Увиденное не сразу достигло разума и понимания девушки. Потому как солнечный диск почти полностью скрылся за темным кругом. Девушка испуганно замерла. В голове её лихорадочно искался ответ на это непонятное явление. Наконец, в памяти всплыли труды Геродота, писавшего что Фалес Милетский, математик и астроном, рассчитал появление солнечного затмения над Малой Азией. Стало быть, именно оно сегодня тоже случилось.
– Это Небо радуется моему будущему сыну! – заметив, как напугались его подданные, громко заявил Гумерхан. Наполнив кубок вином, он залпом осушил его и рассмеялся – счастливо, словно желаемое уже свершилось.
Люди, настороженно обменявшись взглядами, все же, решили довериться словам своего бека. Кто, как не их господин лучше знает? Послышались веселые голоса, горловые песни. А солнце все еще продолжало пребывать во мраке.
«Это знак. Что-то случится,» – душой, ощутила Елена. Она огляделась по сторонам – почувствовал ли кто-либо еще подобное? Но нет. Улыбки сияли на чужих лицах. Вино лилось рекой, слуги приносили всё новые угощения. Все погрузились в праздник.
И, несмотря на охватившее всех веселье, Елена не могла избавиться от предчувствия. Она не понимала, что оно несло с собой – благо или зло. Но девушка была уверена в одном – оно непременно случится. Это чувство не убавилось и тогда, когда солнце вновь одарило всех своими лучами. Ни танцы, ни горловые пения, ничего не могло переменить, заглушить это, пробирающее до странной дрожи, предчувствие.
Как на иголках, до самого вечера, просидела Елена на своем месте. Когда же настал черед идти в юрту, девушка спешно покинула праздник. Ей хотелось хотя бы несколько минут побыть одной.
– Когда будешь готова, придешь к нему с распущенными волосами, – произнесла Чимэг-хатун, перед тем, как Елена зашла в свою юрту.
– Хорошо, – кротко ответила девушка. Чимэг-хатун сжала локоть невестки и прошипела:
– И не смей плакать!
Елена побледнела от услышанного. Плакать?
– Не буду, – вырывая руку из пальцев женщины, выдохнула девушка.
В юрте Елену встретили её верные служанки. Они, освободив девушку от одежды, помогли ей нарядиться в длинную, алую рубаху. Белый цвет, что был принят в Византии, здесь считался траурным – и потому одежда для первой брачной ночи была алого оттенка. Заметив, как дрожит молодая госпожа, служанки начали успокаивать её. Ирина, распустив золотистые волосы Елены, стала медленно расчесывать их. Мария принялась растирать заледеневшие ладони девушки, а Ольга – тихо напевать одну из колыбелей.
Слушая её голос, Елена еще больше ощущала тоску по родному дому. Сомкнув веки, девушка представила себя во дворце. Она понимала – все это иллюзия, но как же хотелось остаться в ней! Сколько Елена просидела так, она не помнила. Будь её воля, она бы слушала и слушала тихий голос Ольги. Но Мария, ласково обратившись к госпоже, пробудила её от мечтаний:
– Госпожа моя, не пора ли вам пойти в юрту вашего мужа?
Елена, вздрогнув, распахнула глаза.
– Пора, – слетело с её губ. Боясь показаться трусихой, девушка, поблагодарив служанок, торопливо пошла к выходу из шатра. Прохладный ветерок, гуляющий по ночной степи, мягко коснулся золотистых прядей Елены. Она, вздохнув, сжала ладони и поспешила в сторону юрты Гумерхан-бека.
Пока Елена шла, она неустанно повторяла молитву. Наконец, преодолев расстояние до юрты мужа, девушка нерешительно застыла возле её входа. Воины, что стояли там, почтительно склонили головы вниз и сдвинули полог так, чтобы молодая госпожа могла пройти внутрь. Сделав шаг, Елена окинула юрту внимательным взглядом. Где же Гумерхан?
Мягкий свет лампадок деликатно освещал собой внутреннее убранство. Пол устилали персидские ковры, вдоль стены выстроились сундук, а чуть дальше виднелось ложе. Именно туда и направилась Елена. Заметив лежащего на нем мужа, девушка почувствовала тревогу. Почему он не встречает её? Или таков обычай?
– Гумерхан, – ласково позвала она.
Гумерхан не откликнулся. Сердце Елены учащенно забарабанило в груди. Девушка, затаив дыхание, наклонилась к мужу. Она вздохнула. Сперва, её нос уловил зловонный аромат, исходящий от него, затем, взгляд Елены зацепился за кувшин с вином, а когда она, осмелившись, попыталась повернуть мужу, глазам её предстала ужасающая картина – Гумерхан, захлебнувшись в собственных рвотных массах, уже не дышал…
Елена смотрела на лицо Гумерхана, на его закатившиеся глаза, на странную, уродливую гримасу, и не верила тому, что видит. Она напряженно глядела, ожидая, что бек издаст вздох. Но Гумерхан не подавал никаких признаков жизни. И уже не оставалось никаких сомнений, что он был мертв. Однако Елена не желала верить в это. Нет! Это страшный сон! И совсем скоро она пробудится от него!
Но время шло. Приглушенные голоса, доносившиеся снаружи, прохладный ветерок, стелющийся по полу и обвивавший обнаженные стопы Елены, зловонный запах, распространяющийся по юрте, все говорило о том, что случившееся – реальность. Страшная, пробирающая до дрожи и тошноты, реальность.
И только когда осознание – что Гумерхан на самом деле умер – яркой вспышкой обожгло разум Елены, лишь только тогда она закричала – громко, так, что казалось легкие вот-вот разорвет от силы её крика.
– Помогите! Помогите!
Елена, путаясь в подоле своего ночного наряда, ринулась к выходу. Столкнувшись с настороженными взглядами воинов, девушка, указав в сторону юрты, обреченно выдохнула:
– Гумерхан-бек! Он мертв!
Два воина ворвались в юрту, другие – что охраняли соседние юрты, издали какой-то клич, и спустя секунды из своих жилищ стали выбегать мужчины. Они, на ходу одеваясь, спешили к юрте своего господина. А Елена, напуганная, не понимающая, что делать, продолжала стоять возле входа в главную юрту. Ей казалось, что прошло больше часа, пока она, дрожа на ветру, наблюдала за проносящимися мимо воинами. На самом же деле прошло всего несколько минут.
– Возьмите её под стражу! – раздался зычный голос Чимэг-хатун. Она, удивляя своей прытью, торопливо шла в сторону юрты. Лицо свекрови было напряженным. Метнув злой взгляд в сторону Елены, женщина скрылась в юрте. Не прошло и минуты, как послышался протяжный крик Чимэг. Она кричала так, что на коже девушки поднялись мелкие волоски – столь пронзительным был голос женщины.
Через секунды из юрты вышел один из воинов. Вскинув голову, Елена узнала в нём Караши – того самого мужчину, что сопровождал её до лагеря Гумерхана. Воин, схватив девушку за локоть, поволок её внутрь. Елена, пораженная такой открытой враждебностью, непонимающе смотрела то на Караши, то на других воинов, что встречались ей на пути. Их темные глаза выражали ненависть.
Но почему? Что она, Елена, сделала?
Ответ пришел почти сразу. Звонкая, обжигающая пощечина от Чимэг свалила Елену с ног. Девушка, упав на бок, дрожащими пальцами дотронулась до пылающей щеки. Устремив напуганный взгляд в сторону Чимэг-хатун, Елена вопросила:
– За что?
– И ты спрашиваешь? – Чимэг пнула девушку под бок, и она свернулась в клубок от боли. Мать Гумерхана продолжала наступать: