Страница 116 из 163
Вновь знакомое серое ничто, в котором были только они вдвоем. Она — одетая в ставшую привычной повседневную одежду, которую купила вместе с сестрами мастера и Райдер несколько месяцев назад. Он — облаченный в знакомые темные джинсы и футболку.
Не говоря ни слова, маг появился прямо напротив, нарушив все приличия, войдя в личное пространство, не моргая и не сводя глаз с её завораживающих зелёных омутов, мерцающих без какой-либо магии, и в которых был готов тонуть. Рука схватила её затылок, фиксируя голову, из его глаз вылился странный алый свет, незнакомый и ощущающийся чем-то неправильным. Он ударил по остаткам ослабленной ментальной и духовной защиты, продавливая ту в одной конкретной точке, создавая миниатюрную брешь, через которую и должно было происходить взаимодействие с тем, что у Арти было душой.
Все что сейчас происходило, не должно было быть именно таким, но сама королева видела это именно «так», ведь её разум, подсознание визуализировал все в таком ключе. Сам Эмия сейчас не видел ни серого пространства, ни Пендрагон в гражданской одежде, для него все обратилось черным тоннелем, сквозь который он и летел, двигаясь к точке назначения.
Разность восприятия, о которой Сейбер не знала. Игры разума и ничего более.
Проникновение внутрь Артурии было неожиданным, как для самой слуги, так и для её мастера. Защита, что до этого худо-бедно справлялась с возложенной обязанностью, внезапно рассыпалась, став не отталкивать, но втягивать желающего её пробить в себя.
И как бы сильно он не хотел контактировать с порчей, ему нужно было это сделать, чтобы выманить ту с насиженного места, давая возможность материализоваться той связи, что могла разрубить Рёги. Вариант конфронтации был основным. Предполагать, что «черная жижа» чашки сдастся без боя и отдаст магу его фамильяра обратно — стремился к нулю, и рассматривался больше в качестве безумной альтернативы.
Укрепив защиту души и разума, окружив себя эфиром и почерпнутой энергией Жути, постоянно увеличивая их концентрацию, Эмия пытался понять, что произошло и что нужно делать.
Все вокруг начинало принимать очертания. Очертания черного, бесконечного ничто. В принципе, отличаясь от привычных прошедших с Артурией «резонансов» душ только цветом.
Атака была ожидаема. Черное нечто на фоне черного окружения было странно контрастным. Уклонения материального мира здесь не работали. Атаки были направлены не на физическое тело, но разум и душу, их целью было не столько заражение, сколько уничтожение, потому и ответные меры должны были быть соответствующими.
Увидь происходящее Арквейд, то не смогла бы сдержать возмущенного крика, ведь ментальная битва не походила ни на что, что показывали в фильмах. Нет фантастических спецэффектов. Лишь воля, знания, опыт и контроль потоков энергий.
Могла ли этим похвастать атаковавшая сущность? Почему-то Эмие показалось, что черное нечто пусть и имело разум, но атаковало как-то… Неразумно. Безумное, лишенное тактики или чего-то хотя бы отдаленно на это похожего, на грани животного нападение. Он будто снова сражался с очередным отродьем Жути, рожденным Хаосом и призванным в материальный мир жадными до силы и власти оккультистами или ковеном.
Забытое, но такое привычное. Родное. Безумное в своей схожести. На минуту магу показалось, что он вновь сбрасывал с себя ментальные путы порождения алчущих богов.
Ментальная атака, несшая в себе опыт прожитых декад, пережитых битв и проведенных инквизиторских ритуалов обрушилась на эфемерное нечто, что было перед ним, позади, сверху, снизу… Везде вокруг и нигде. Ударило по сущности, что проникла глубоко внутрь искусственной души Артурии, пустила ростки тьмы и сомнений, запустила свои щупальца в мысли и желания, исподволь направляя те, медленно, но от этого не менее результативно, подтачивая убеждения.
Ментальный крики агонии ударил по разуму мага и слуги, вынуждая последнюю, как принявшую основной урон, выгнуться дугой уже в материальном мире, разрывая контакт глаз, но не ту связь, что он организовал.
Дернувшиеся Токо с Шики были тут же остановлены взметнувшейся рукой Кастер, что так же напряженно наблюдала за происходящим. Она представляла, что сейчас происходит, и пусть ей не понравилось, когда мастер в ультимативном порядке вызвался быть тем, кто вытянет из Пендрагон тьму, но то был его выбор. Тот выбор, который она будет уважать. Противиться ему значит подставить под сомнение его способности, а те были немалы сами по себе, став еще лучше с началом их совместных уроков.
Удар за ударом сыпались на противостоящие стороны, которые ни в какую не хотели уступать столь сильного слугу. И если для «Порчи» Пендрагон была не более чем сильной пешкой, которую можно превратить в ферзя, то для Эмии, к прочим понятным причинам, добавлялась и личная привязанность, развившаяся за все время их знакомства. Сентиментальность как она есть, но он предпочел бы не жертвовать никем, даже слугой, пусть и был готов это сделать. Все же приоритеты он расставить не забыл.
Для самой Артурии происходящее было сродни пытке. Если тело не ощущало ничего, то разум и душа разрывались на части, перетягиваемые двумя канатами, «завязанными с двух сторон её естества». Она стала полем битвы, на котором не стеснялись использовать самую разную магию.
И если «Порча» била, словно безумный берсеркер молотом — бессистемно и наобум, надеясь лишь на голую мощь, то Широ… Широ делал нечто намного отличающееся, изощренное.
Их противостояние все длилось и длилось, затягиваясь по её ощущениям на долгие часы, перетекающие в дни, хоть на самом деле прошло не более десяти минут.
Последствием этой битвы стал калейдоскоп воспоминаний, эмоций и мечтаний, что сейчас крутились в безумном вихре осколков мозаики, выстраиваясь в картины немыслимые и практически непонятные ей, как, впрочем, и любому другому смертному разуму. Она успела за короткий миг пережить свою жизнь, а потому еще и еще. Каждый раз детали менялись, сначала незаметно, но после становилось очевидно, что это не часть прожитого, но иллюзия, рожденная битвой.
Но кто влиял сильнее? Чья сила искажала эти «осколки небытия» сильнее, делая те невозможно реалистичными и живыми?
Жизнь, в которой она не отталкивала Мордред, приняв ту как своего ребенка, ударила сильнее всего. Кто бы мог подумать, что простой разговор по душам и вдалбливание в девушку разума сделает из той достойного приемника, которому она сама была рада отдать трон? Решение проблемы с Морганой путем воздействия на ту через всех её детей и личные беседы, расширение границ королевства, удачные походы за море и счастье… Счастье народа, ради которого она проливала кровь, пот и слезы…
Жизнь, в которой магия Морганы обернулась куда более серьезными последствиями, превратив короля на веки вечные в мужчину. Что изменилось? До банального многое. Первым и самым заметным были отношения с Гвиневрой, которая-таки родила законного наследника. Которого, впрочем, быстро убила Мордред в пылу гнева, после раскрытия своей истории «отцу». Ну а далее восстание, но не смерть на холме. Погоня за заигравшейся ведьмой и последующие пытки. Ле Фей доигралась, закончив свою жизнь на костре, а Артур продолжил править, но уже рукой не просто твердой, но жесткой, даже жестокой, в зародыше пресекая любые попытки инакомыслия. Смерть детей больно ударила по нему.
Жизнь на попечении Морганы, а не Мерлина…
Жизнь во тьме потерявшего зрения…
Жизнь без Авалона и Экскалибура…
Жизнь лишенной всего бродяжки…
Жизнь путешественника…
Жизнь убийцы…
Жизнь…
Почему она должна была пережить все это?! Почему должна ощутить всю ту боль и горечь предательства из раза в раз?! И почему…
Почему ни в одной из них она не встретила хорошего конца?
Не получила свое «долго и счастливо»?
Взрыв эмоций никто не сдерживал. Всю свою жизнь Артурия держала себя в руках, отказавшись от части себя, отбросив ту как ненужную, заковав в кандалы контроля. Жила ради страны, народа, будущего… Но никогда ради себя.