Страница 17 из 148
Сергей Сергеевич, очевидно, предлагал отцу бросить работу на большевиков или даже присоединиться к Белому Движению. С.Ф. Ольденбург 23 июня отверг такой вариант: «Мне невозможно, родной, нельзя оставлять академию: слишком здесь сложно. Всё время идут страшные обыски и осмотры. Кроме того, мы на осадном положении, что очень осложняет жизнь». Для издательства «Всемирная литература» Ольденбург-ст. готовил перевод Мериме и снова сожалел что его сын из-за отъезда избежал возможности превратиться в идеологическую обслугу М. Горького. «С немецкой литературой у нас слабо и ты был бы драгоценен. Дело это долгое и я надеюсь увидеть тебя деятельным сотрудником - при новых литературных талантах ты много сделаешь. Гумилёв и Блок справлялись о тебе».
Подтверждаются сообщения о знакомстве С.С. Ольденбурга с монархистом Н.С. Гумилёвым ещё к 1913 г. К тому же времени, следовательно, могло произойти и соприкосновение с А.А. Блоком, или же оно состоялось из-за работы отца в ЧСК.
10 июня 1919 г. С.Ф. Ольденбург мог увидеться с Н.С. Гумилёвым в доме Мурузи на открытии студии «Всемирной литературы». По воспоминаниям Н.А. Оцупа, С.Ф. Ольденбург давал поэту «полезные советы» по работе над переводами китайской поэзии [П.Н. Лукницкий «Труды и дни Н.С. Гумилёва» СПб.: Наука, 2010, с.535, 562].
А.А. Блок дарил С.Ф. Ольденбургу одно из первых изданий «Двенадцати», за которое академик благодарил его в письме 22 марта 1919 г. [«Сергей Фёдорович Ольденбург» М.: Наука, 1986, с.117].
На С.С. Ольденбурга не удалось повлиять примером того как Александр Блок, по выражению его жены, служил «октябрьской революции не только работой, но и своим присутствием, своим “приятием”» [Л.Д. Блок «И быль и небылицы о Блоке и о себе» // «Жизни гибельной пожар» М.: ПРОЗАиК, 2012, с.102].
В статье, написанной 10 января 1922 г., С.С. Ольденбург будет ругать евразийцев за восприятие революции по «Двенадцати» и «Скифам» Блока, считая иконописным лубком политический смысл сочинений Маяковского, Клюева и Есенина. Сергей Сергеевич требовал страсти в отрицании революции и спасительным считал путь отвержения духовных основ советской литературы (которой до сих пор пичкают в школах детей).
Антисоветски настроенный житель СССР в 1964 г. заслуженно сурово отзовётся в дневнике об интеллигентских революционных нытиках эпохи расцвета Российской Империи сравнительно с переживаемым им пленом деградационного тоталитаризма: «Александр Блок стенает по поводу “черноты”, “ночного периода” перехода от одной золотой эпохи к другой! Это начало века он называет “чёрным”? Жалуется на реакцию!!! Господи! А что же нам остаётся?» [Лев Прыгунов «Сергей Иванович Чудаков и др.» М.: Э, 2018, с.80].
Полнота расхождением с Ольденбургом-мл. выразилась даже в энтузиазме, с которым С.Ф. Ольденбург перешёл на новую орфографию, сторонником которой давно был: «надеюсь ты не разделяешь предрассудков многих насчёт правописания». Академик грубо заблуждался. С.С. Ольденбург до конца жизни писал и публиковал все свои работы исключительно по старой орфографии.
Георгий Вернадский из Симферополя сообщал А.А. Корнилову 3 сентября 1919 г., что астроном Г.Н. Неуймин из Петрограда «привёз письма Серёже Ольденбургу от его отца. Он пишет что много работает научно по буддийскому искусству, что жить стало тяжелее, дороговизна усилилась и пр., но что жить всё-таки можно». Явно с подачи С.С. Ольденбурга Г.В. Вернадский вскоре станет корреспондентом «Великой России».
4 сентября 1919 г. С.Ф. Ольденбург был арестован в Петрограде и провёл три недели в тюрьме. Его сокамерников регулярно расстреливали, но у академика нашлись заступники, которые его вытащили. Регулярно настаивал на политической благонадёжности С.Ф. Ольденбурга М. Горький, заявлявший о дружбе с ним.
Советские апологетические публикации об учёном всегда умалчивали об аресте, ограничиваясь воспоминаниями коллег С.Ф. Ольденбурга, что тот в 1919 г. в Петрограде ходил в лохмотьях и страдал от голода.
В одном редком эмигрантском воспоминании говорится что «отец известного правого публициста», встреченный на Васильевском острове вскоре после пережитого им страшного ареста, осенью 1919 г., «Ольденбург произвёл на меня впечатление человека несомненно “тронувшегося”», проповедуя: «спасение всему миру принесёт наш народ», «советская власть развязывает к этому руки». – «Этот несомненно чистый, высоко порядочный, человек», превратился «в поклонника насилия и грубости» из необходимости по имя Академии Наук, служить большевизму [Н. Русин «Академик С.Ф. Ольденбург (из случайных встреч)» // «Вечернее Время» (Рига), 1925, 7 сентября].
Такой пересказ рассуждений С.Ф. Ольденбурга довольно близок к содержанию его летних писем сыну.
«Учёные гибли один за другим» писал потом С.Ф. Ольденбург про 1918-1920 г. при большевиках [М. Горький «Письма» М.: Наука, 2006, Т.12, с.590]. «Наркомы работали в нетопленых кабинетах, закутавшись в шубы» [Р.П. Кречетова «Станиславский» М.: Молодая гвардия, 2013, с.209].
Как сообщал А.В. Амфитеатров, который потом вместе с С.С. Ольденбургом будет часто публиковаться в газете «Возрождение», более 1,5 млн. жителей с водворения желанной всей интеллигенцией революции, покинули Петроград, уехали или были убиты [«Красный террор в Петрограде» М.: Айрис-пресс, 2011, с.368]. На оставшийся миллион рекордной численности достигло в Петрограде еврейское население – 52 тыс. на 1923 г. [Л. Никифорова, М. Кизилов «Айн Рэнд» М.: Молодая гвардия, 2020, с.120].
В некоторых современных переизданиях «Жизни Будды» С.Ф. Ольденбурга (1919) сторонниками красного академика выражено сожаление, что попытки «соединить проповедь буддизма с коммунистическими идеями» «были неудачными» [«Книга Будды» СПб.: Амфора, 2009, с.99].
Напротив, следует всецело осуждать каждое такое чудовищное соединение хоть Православия с социализмом, хоть буддизма. Это задача, которая лежит на всех верующих. Крайне вредные суждения высказывал на этот счёт бегавший по коммунистическим митингам протоиерей Всеволод Чаплин, заявлявший в книге «Лоскутки» (2007), будто, запрещая в служении социалистов, Православная Церковь в Царской России страшно заблуждалась, в отличие от современного распространённого потворствования сталинизму и всем разновидностям большевизма.
Напротив, всюду нужно ставить в пример отношение к социализму церковных властей Российской Империи.
В лекциях, прочитанных за 1919-1920 г., С.Ф. Ольденбург заговорил про «глубокое разочарование в путях нашей западной цивилизации» из-за мировой войны, выявившей слабость европейской духовной культуры. Интернационалистские мечтания академика свелись к тому, чтобы «из слияния культуры Востока и цивилизации Запада выросла настоящая общечеловеческая мировая культура» [С.Ф. Ольденбург «Культура Индии» М.: Наука, 1991, с.22, 40].
Такое универсалистское смешение равносильно уничтожению любой национальной культуры, включая и русскую. Против этого всеми силами боролись монархисты в Российской Империи и затем в Белом Движении.
Газета, в которой начал работать С.С. Ольденбург, имела интересную предысторию. По воспоминаниям мемуариста, первоначально основанная В.В. Шульгиным «Россия» была официальным органом правого Совета Государственного Объединения в Екатеринодаре. Шульгин уехал в Яссы, кубанское правительство закрыло газету за критику Рады. Политическим вдохновителем переименованной «Великой России» стал Н.Н. Львов [К.Н. Соколов «Правление генерала Деникина» М.: Кучково поле, 2007, с.59].
В. Шульгин и Н. Львов, идеологи союзнической ориентации, вместе с М. Родзянко в сентябре 1918 г. предпринимали усилия чтобы предотвратить возглавление Великим Князем Николаем Николаевичем создаваемой атаманом Красновым Южной монархической армии. Относительно наследования престола группа Шульгина придерживалась принципов легитимизма [А.И. Деникин «Очерки русской смуты» М.: Айрис-пресс, 2005, Кн.2, с.461, 695].