Страница 25 из 76
Мрак сказал:
– И что же… если этот Вязокрут не сумел прибить этого Вырвидуба и тот, как бурьян, вылезает каждые семь лет из-под земли, то и Вязокрут…
Вождь покачал головой:
– Нет. Вязокрут прожил долгую жизнь и помер счастливо. А Вырвидуб был убит страшной смертью. И потому каждые семь лет, распаленный мыслью о мщении, появляется из-под земли. И снова творит зло. В конце концов находится герой, который побеждает Вырвидуба…
Мрак прервал:
– Ага, понятно. Герой после чего живет долго и счастливо… если повезет, конечно, а Вырвидуб через семь лет снова… И, в общем, оказывается, что этот Вырвидуб успел пожить дольше, чем любой из героев, подрался всласть, ел, пил и грабил в свое удовольствие, плевал на могилы своих победителей!.. Ладно, старик. Считай, мы поняли все. Мы собьем рога этому Вырвидубу. Но не за то, что такой злодей, и даже не в искупление вины… а из зависти.
Глаза вождя смотрели бесстрастно, но тяжелая кровь прихлынула к лицу Мрака. В ушах зашумело. Старик не зря стал вождем, не зря. Зрит его насквозь, его дешевую попытку свести предстоящую битву к шутке, не показать, что пытается хоть чем-то загладить, но не показать, что заглаживает, многое не показать, а выставить напоказ только свою толстую кожу…
Таргитай держался в сторонке, сгорбленный, жалкий. Даже бессердечный Олег смягчился, буркнул что-то вроде благих намерений, добавил походя, что на ошибках учатся, но только волхвы – на чужих, а Таргитай что, он как все, а все люди в этом таргитаи порядочные.
Они сидели прямо на земле, ни бревна для посиделок, ни даже щепочки или камешка на утоптанной до твердости камня земле, теперь они знали для чего. Стена деревьев шелестела листвой в полете стрелы, с другой стороны под умытым дождиком солнцем сияли выскобленные дощечки крыш, ошкуренные столбы. Вождь почти не показывался, но подле его хижины собирались мужчины с копьями в руках.
Во второй половине дня в лесу начал нарастать шум, треск, звериный вой. Над вершинами деревьев взлетали птицы, тревожно верещали. Затем в северной части леса вершины начали вздрагивать, словно кто-то двигался в сторону селения и со всей дури лупил по стволам.
Правда, деревья тряслись так, что облетали листья, сыпались сучья. Мрак нахмурился, начал поглядывать на ближайшие деревья. Если ударить даже не кулаком, а обухом секиры, то не всякое дерево содрогнется. А уж ветку не уронит, точно.
Со стороны деревушки заспешил вождь. За ним на расстоянии держались его воины, выставив перед собой копья. Вождь еще издали замахал руками:
– Вырвидуб приближается!
– Уже? – удивился Мрак. – Даже не дождется ночи?
– Зачем ему ночь?
– Да вроде все злодейства по ночам…
Вождь объяснил невесело:
– В том-то и дело, что он тоже считает себя борцом за правду. Справедливым мстителем!
Было видно, как в деревушке женщины загоняют в дома детей, а малых хватают на руки и уносят бегом. Вождя наконец-то окружил десяток мужчин, угрюмые, малоподвижные, с копьями, бесстрастные, как их родственники, деревья.
Верхушки столетних сосен вздрагивали и раскачивались все ближе. Потом неуловимо быстро на опушке возникла, словно просочилась между стволами, темная фигура. Мрак потряс головой, не веря себе.
Человек, если то был человек, выглядел всего на голову выше Мрака, зато шире вдвое и, что встревожило Мрака больше, от макушки до пят весь какой-то темно-зеленый, покрытый свежей корой. Если из дерева, то и боли не почует, разве что оторвать голову, но дерева еще пока никто не разламывал… и не разломится, вон как гнутся руки, ноги, весь этот чертов Вырвидуб как виноградная лоза толщиной с колодезный сруб.
Олег сказал негромко:
– Мрак, не дури.
– Ты о чем?
– О том же. Один даже не вздумай. Этот деревню таких, как ты, своротит.
– Бог не выдаст, – проворчал Мрак, он бросил косой взгляд на мокрые от слез щеки Таргитая, – свинья не съест.
– Ударим вместе, – решил Олег. – Разом.
– Только если меня задавит, – ответил Мрак еще резче.
– Мрак…
– Я сказал! Потом – делайте что хотите.
Существо приближалось, громко топая, все оно казалось сплетенным из толстых корней, огромные руки и ноги гнулись во всех направлениях, но отпечатки за ним оставались даже на твердой земле, и по спине Мрака нехорошо повеяло холодным ветерком.
Голова Вырвидуба была как пень, но кора нежная, зеленая, словно недавно выкарабкался из земли, полон соков, но еще не огрубел, даже морда как у Таргитая…
Он не успел додумать до конца, как Вырвидуб внезапно прыгнул. Мрак не поверил глазам: огромный получеловек перемахнул лужу в добрых три сажени, возник прямо перед ним…
Хотя додумать не успел, но кулаки жили сами по себе, один хрястнул Вырвидуба в морду, тот отшатнулся, Мрак ощутил резкую боль в суставах, другой рукой захватил протянутую к нему корень-руку, рванул на себя, шагнул в сторону, и тяжелая туша грузно бухнулась на землю.
Взлетели брызги, Мрак не успел оскалить зубы в победной усмешке, как отшатнулся от страшного удара в лицо. Сбоку мелькнула серо-зеленая ветвь, резкая боль хлестнула по ушам, в глазах вспыхнуло, он покатился кубарем, не понимая в страхе, как успел такой грузный зверь вскочить так быстро… Ах да, ноги гнутся во все стороны, он же наполовину дерево!
Стараясь двигаться так же быстро, он перекатился через голову, вскочил, увернулся от удара, второй принял на плечо, прыгнул вперед и обхватил зеленое туловище. Пальцы обеих рук с превеликим трудом дотянулись друг до друга, но сумел сцепить их в замок, сверху обрушился удар. Оба упали и покатились по земле, но теперь Мрак давил изо всех сил, послышался легкий хруст, словно под сапогами ломались сочные стебли, на грудь брызнуло мокрым. Он с изумлением понял, что сумел выдавить из дерева сок.
Вырвидуб обрушил град ударов. Мрак терпел, давил, и Вырвидуб явно решил, что человек так же туп к боли, как он сам. Мрак набрал в грудь воздуха и задержал дыхание, чувствуя, как длинные руки-корни обхватили теперь его самого. Он жал, но Вырвидуб стиснул с такой мощью, что дыхание вылетело из груди со всхлипом, сокрушило все запоры, а страшные корни продолжали давить все так же упорно и мощно.
В глазах стало темно, он услышал собственный хрип, на губах закипела кровавая пена, что-то в груди лопалось, чавкало, он рванулся, бил и пихался вслепую, каким-то образом сумел вывернуться, вряд ли по уму, скорее – удача, а то и Вырвидуб расслабил страшный зажим, видя, что победа за ним. Мрак тут же, не давая опомниться ни Вырвидубу, ни себе, повернулся, захватил его за правую длань, дал подножку, и оба рухнули на землю.
Мрак оказался наверху, с силой вжимал Вырвидуба лицом в землю, что раскисла и стала мокрой, давил, не давая ни подняться, ни освободиться от захвата. В месиве, куда он вжал мордой это чудовище, булькало, вздувались пузыри. Твердая и широкая, как дверь, спина Вырвидуба напрягалась, Мрак чувствовал, как вздуваются тугие узлы, но все-таки нашел, судя по всему, больное место, Вырвидуб хрипел, дергался, но, когда Мрак выворачивал руку из плечевого сустава, тот сникал и снова тыкался мордой в грязь.
– Я тебя заставлю, – прохрипел Мрак, – рылом хрен копать!.. Не хвались, на рать идучи… жри землю, жри!.. Наперед не угадаешь, кому по ком плакать.
Все видели, как на спине этого человека вздулись широкие пластины, похожие на темно-багровые плиты гранита, дрогнули, словно человека ткнули шилом, послышался хруст ломаемого дерева.
Вырвидуб судорожно дернулся, едва не сбросил Мрака, того даже подбросило в воздух, но упал Мрак ему на спину, а руку заворачивал сладострастно, уже знал, каково Вырвидубу, одновременно снова сделал захват поперек груди, навалился, сдавил. Был хруст, затем треск, хлопнуло. Тело Вырвидуба распласталось во всю длину, только руки и ноги еще дергались, скребли землю.
Мрак тяжело поднялся, разогнул спину. В глазах был красный туман. Сперва решил, что все еще от ярости, но мокрое ползло и капало с подбородка на голую грудь. Он провел ладонью, в глазах чуть очистилось, но ладонь стала красной.