Близкая женщина

Она окинула его пристальным взглядом. На нем была куртка-дубленка, спортивные брюки и туристские ботинки без шнурков. Он был довольно высокого роста, по крайней мере выше, чем она. Он только-только начал зарастать бородой, но его небрежная небритость не делала его мрачным: столько во всем его облике было доброты. Его волосы тоже были светлыми, но другого, чем у нее, оттенка. В детстве из-за бежеватого, песочного цвета волос ее дразнили Грязнулей-блондинкой, хотя она мыла голову каждый вечер…

– Что-то вы не похожи на очень важную персону, – пошутила она.

– А как, по-вашему, должна выглядеть важная персона?

– Ну, у такого человека должен быть костюм-тройка и остроносые туфли из мягкой кожи…

– Это на пляже-то?

– Нет, конечно… На пляже – фланелевые брюки, мягкий свитер, дорогие мокасины и плащ. Кроме того, он всегда чисто выбрит… – насмешливо продолжала она. – И прическа у него – волосок к волоску.

– На таком-то ветру? – усмехнулся Майкл. – Не иначе как ваша важная персона пользуется лаком для волос.

– Ему виднее, – улыбнулась Даника.

– Увы, я не вписываюсь в этот замечательный образ, – пробурчал он. – Вы, я вижу, прекрасно разбираетесь в этом. Что же, по вашему, я не стою внимания?

– Ах, нет! Вы такой необычный и, конечно, стоите того…

Никогда еще она не была так правдива. В этот момент она была по горло сыта тщательно выбритыми важными персонами в костюмах-тройках и лакированных туфлях.

– О-о, – облегченно вздохнул он. – Рад это слышать… Вы упомянули о миссис Силвестер, – продолжал он после небольшого размышления. – Это ведь Джуди, агент по недвижимости? – Когда Даника утвердительно кивнула, он обрадовался: —Значит, вы побывали у Дунканов, и они решили продать дом? – Она снова кивнула. – Стало быть, вы его купили?.. Это просто замечательно!

– Теперь я в этом не уверена. Целый месяц у нас идет ремонт. Мне начинает казаться, что рабочие его никогда не закончат…

– Расскажите мне об этом, – попросил он, вспомнив хлопоты с ремонтом собственного дома. – Наверное, нужно перекрывать крышу, менять систему отопления, радиаторы…

– Вообще все трубы! Не говоря уж о внутренней отделке дома! – пожаловалась она. – Вообще-то дом мне ужасно нравится. Когда все будет готово, он станет настоящим шедевром. – Ее взгляд скользнул по поверхности океана. Туман постепенно рассеивался. – Когда перед глазами такой вид, разве можно грустить, правда?

– Пожалуй, разве что при наличии других причин, – с улыбкой заметил Майкл.

Даника еще плотнее закуталась в куртку. Было очень холодно, но домой возвращаться не хотелось. Как странно, еще совсем недавно ей хотелось одиночества, но теперь она была рада компании.

– Вы давно здесь живете? – спросила она.

– Почти десять лет.

– Ого!

– Ничего удивительного. Люди всегда тянулись в Кеннебанкпорт. Их не отпугивает даже летнее столпотворение.

– Что вы говорите? А Джуди утверждала, что здесь спокойное место. Люди здесь обычно живут очень замкнуто. Вот видите, вы тоже ничего не знали о том, что Дунканы решили съехать…

– Понятия не имел – я был в отъезде.

– Как я не сообразила! – поморщилась Даника. – Конечно же, у вас есть другой дом…

– Нет-нет, – покачал головой Майкл. – Этот дом у меня единственный. Просто с ноября меня здесь не было. Я вернулся лишь на прошлой неделе. К тому же я никогда не был особенно близок с Дунканами. Мы вращаемся в разных кругах.

Если честно, то Дунканы вряд ли потерпели бы в своем доме присутствие Майкла Бьюкенена. Но об этом он, Майкл, предпочел умолчать. Ведь ему даже неизвестно, кто такая эта женщина. Ее имя ничего ему не говорило, хотя, судя по всему, она принадлежала к высшему обществу. Он хорошо понимал, что за один этот дом ей пришлось выложить весьма круглую сумму. Что, если ее семья навела соответствующие справки о соседях? Сильные мира сего (или, выражаясь ее языком, «важные персоны») всегда опасаются назойливости со стороны плебеев, а он как раз принадлежал к среднему классу.

– Я знал, что рано или поздно они продадут дом, – сказал Майкл, имея в виду Дунканов. – Впрочем, я не думал, что это случится так скоро.

– Увы, это случилось, – констатировала Даника.

Ей несказанно повезло, что этот дом ей попался. Данике так хотелось, чтобы дом стал для нее надежным убежищем от жизненных передряг.

Она вздрогнула, когда его теплые руки коснулись ее щеки. Он поправил прядь волос, которая прилипла к ее губам. Даника бросила на него изумленный взгляд.

– У вас обветрятся щеки, – словно извиняясь, проговорил Майкл. Ему ужасно хотелось коснуться ее губ.

Он пытливо всматривался в ее глаза, надеясь рассмотреть в них хоть малейший признак расположения, но ее взгляд выражал лишь удивление. Ее глаза округлились, а длинные черные ресницы вздрогнули. Косметика была почти незаметна на ее лице. Во всяком случае она пользовалась ею весьма умело. Его взгляд снова остановился на ее губах. Она тут же отвернулась, и он беспокойно поежился. Вот она уже готова ускользнуть от него! Но он не желал отпускать ее так скоро, ведь он ее только что нашел…

– Ну и холод! – продолжил он, поеживаясь. – Как насчет того, чтобы выпить у меня чего-нибудь согревающего?

«Например, горячего шоколада», – подумала она. У него глаза такого же шоколадного оттенка. И вообще он очень привлекателен…

– Благодарю вас, – она покачала головой, – но, боюсь, не смогу. Через два часа я уезжаю домой, а мне еще надо кое за чем проследить…

– А когда вы вернетесь?

– Через месяц.

– Не раньше? – вырвалось у него.

В его торопливом восклицании было столько мальчишеского огорчения, что она невольно рассмеялась.

– Боюсь, что нет.

– Что за важные дела ждут вас в Бостоне? – поинтересовался он.

– Так, всего понемногу…

– Вы работаете?

– Не в общепринятом смысле этого слова.

– А в каком смысле?

Даника на мгновение задумалась. Как объяснить ему все? А главное, как произвести впечатление на мужчину, который ей понравился? Ей и самой было удивительно, что никогда прежде перед ней не вставало подобной задачи. Ей никогда не приходилось что-то утаивать, но сейчас ей хотелось наврать ему. Она бы с удовольствием представилась врачом или юристом, лишь бы его заинтриговать.

Но Майкл ждал от нее правды. Его серьезный доброжелательный взгляд, казалось, не оставлял ей возможности уйти от ответа.

– Так вы спрашиваете, что я делаю? – наконец проговорила она, решив применить другую тактику. – Кстати, а чем занимаетесь вы?

Его губы тронула улыбка.

– Я писатель, – ответил он.

– Боже мой!

– Да-да. В этом нет ничего ужасного. Я пишу о далеком прошлом. Меня называют историком…

– А сами вы себя кем считаете?

Он пожал плечами и, прищурившись, сказал:

– Просто писателем.

– Почему же не историком?

– В этом определении слишком много претензии. К тому же я вовсе не историк. А что вас так во мне заинтересовало?

– Ваши уши, – усмехнулась она. – Они покраснели от холода.

– Да уж, – кивнул Майкл. – Ну уж если у меня красные уши, то у вас синие губы. Хороша парочка! Пойдемте, чем-нибудь согреемся!

Она снова улыбнулась.

– Не могу. Честное слово.

– У меня затоплен камин. Я вас отогрею. А у вас дома сейчас, наверное, как в сарае…

– Что-то вроде этого, зато у меня в машине отличное отопление. Я должна приехать в Бостон засветло.

– Но в машине будет ужасная духота, – не сдавался он.

– Это точно.

– Тогда, пожалуй, вам лучше поскорее отправиться в дорогу. Не то застрянете где-нибудь на шоссе… – Майкл переминался с ноги на ногу. – Ну что ж, – сказал он, покашляв в кулак, – надеюсь, увидимся через месяц, когда вы вернетесь…

– А вы здесь будете?

– Куда же я денусь.

– Может быть, к тому времени потеплеет, – удовлетворенно кивнула она.

– В апреле на побережье лучше всего.

– Не сомневаюсь, Майкл. Всего вам доброго.

– И вам тоже, Даника. – Он поднял руку и в шутку отсалютовал. – Дай вам Бог всяческого счастья.