Страница 2 из 11
Сознание ускользает. Настя кожей чувствует, каким вязким становится время: «Раз – и, два – и» – считает она про себя, чтобы не потеряться. И слишком медленно поднимается из–за ствола, слишком медленно вскидывает автомат и слишком долго целится, каждое мгновение ожидая увидеть вспышку ответного выстрела. Но видит только слабый отблеск оптики поворачивающегося к ней прицела и успевает нажать на спуск. Два выстрела звучат почти одновременно.
Часть первая
Это был один из теплых вечеров в начале сентября, когда природа, надышавшаяся за день горячим южным солнцем, словно замирает перед наступлением ночи. Теплый асфальт и камни домов никак не отпускают раскаленный послеполуденный воздух, который уже отчетливо пахнет маячащей на горизонте осенью, а настороженные этим запахом деревья упираются в темнеющие небеса, подметая их своими опаленными солнцем ветвями, чтобы расчистить дорогу звездам.
Настя погасила свет и вышла на улицу. На неё накатила жаркая духота вечернего города. Она чуть задержалась на крыльце, закрывая ключом двери цветочного магазина с большим стеклянным фасадом. Сзади бесшумно возник Тарас. Обхватил одной рукой за талию, подкрался губами к шее, вдыхая запах ее волос и поцеловал чуть ниже мочки уха.
Настя почти привыкла к такому поведению своего мужа, но каждый раз приятно замирала, прислушиваясь, как тело отзывается на его прикосновения.
– О, привет… Как день?
Тарасу меньше всего хотелось сейчас говорить о том, как он почти весь день провел один в пустом магазине.
– Ну, так… пара клиентов…
Настя повернулась к Тарасу, упираясь теперь в него ставшим уже довольно заметным животиком. Интересно, мальчик или девочка? Они вместе решили не проверять этого. Впрочем, женское любопытство иногда брало верх, и Настя подумывала, не сходить ли к врачу самой. А что тут такого? Можно ведь и не говорить Тарасу, если он не хочет.
Глаза их встретились близко–близко. Но губы упрямо произносили что–то свое:
– Что– нибудь купили или носом вертели?
Тарас поддерживал эту игру, позволяя диалогу идти совершенно отдельно от того электричества, которое проскакивало между их телами:
– Ну, так… несколько планок памяти, да блок питания. А что у тебя?
Насте было чем похвастаться:
– Скупили почти всё! Просто цветочное безумие какое–то!
И тут Тарас вытащил из–за спины букет огромных темно– красных роз в шикарной серебристой обертке, за которыми специально посылал сегодня своего приятеля. Шах и мат! Партия заканчивается убедительной победой гроссмейстера! Но Настя почему–то улыбнулась:
– Ты продавцу цветов решил букет подарить?
– Я жене своей решил букет подарить. К тому же ты в них разбираешься, значит оценишь. А если не оценишь, можно завтра загнать его в твоем же магазине!
И Настя рассмеялась в ответ. Разговору окончательно вернулось привычное ироничное настроение.
– Удобно!
– А главное находчиво! – продолжал Тарас. – Можно целый бизнес на этом построить: букеты напрокат. Вечером на свидании подарил, утром сдал обратно за полцены.
Настя подхватила:
– И до следующего вечера не дожил!
Тарас комично сморщил нос:
– Об этом я как–то не подумал!
– Вот–вот! Какая ж девушка отдаст подаренные цветы без боя?
– Какая… практичная. Удобно же! И порадовались, и деньги сэкономили. А так утром завянут – и никакой выгоды!
Теперь задумалась Настя:
– Сложно спорить, но что–то со всёй этой конструкцией не так!
Не давая ей опомниться, Тарас вручил Насте букет, взял под локоть и они отправились по направлению к дому по теплым вечерним улицам.
***
Диса всегда ждал его под этим фонарем. Нужно было только набрать номер и правильно спросить. Сегодня он был тут даже чуть раньше договоренного времени. Нервничал. И из–за предстоящего разговора, и из–за визита куратора из… впрочем, он толком и не знал, откуда ему привозят порошок. Для себя он решил, что из столицы, но куратор был только похож на местного. Внимательному глазу его выдавала военная выправка. Хотя, может и не военная: безопасники тоже чем–то неуловимо отличались от простых граждан, которых Диса навидался по роду своих занятий много и разных: богатых и бедных, гламурных и быдловатых, терпил, бандитов, ментов и даже судей. Но этот был не таким: иногда Дисе слышался странный акцент, настолько легкий, что проще было списать его на разыгравшееся воображение. И тогда Диса сосредотачивался на смысле разговора, чтобы не палить перед куратором факт того, что он и сам иногда любил попробовать привозное снадобье. Может, даже чаще, чем следовало бы. Впрочем, Дису не отпускало ощущение, что куратор знает.
Диса был неимоверно худой и при этом довольно высокий, выше Тараса почти на голову. Возраст? Молодой, может 25, а может и 30. При такой внешности не разберешь толком. Плохим человеком Тарас его назвать не мог, но недолюбливал, как и всёх, кому был должен. Диса чувствовал деньги и знал свою выгоду. Пару раз они даже проворачивали вместе небольшие махинации. На большие Тарас не подписывался – было боязно, да и Дисе он всё–таки не доверял: барыга – он и есть барыга. Но Диса ценил постоянных клиентов, тем более с Тараса было, что взять. Опять же, удачный брак только повышал кредит доверия, и Диса на многое закрывал глаза. Постепенно Тарас стал брать у него всё больше и Диса решил, что Тарас и сам взялся приторговывать порошком. Ему это было только на руку, и он даже выделил некоторое количество товара юному предпринимателю в рамках развития бизнеса, но назойливый колокольчик интуиции не давал Дисе покоя вот уже несколько дней. В их отношениях что–то неуловимо изменилось. Тарас начал его избегать. И Диса стал серьезно опасаться за свои инвестиции. А тут ещё куратор лично в гости пожаловал. В общем, разговор между Дисой и Тарасом намечался не самый приятный. И оба это знали.
Тарас остановил Настю, когда они пересекали аллею городского парка.
– Настя, погоди тридцать сек, – он кивнул головой в сторону курящего под деревьями Дисы, – я ему ноут обещал подогнать.
Не дожидаясь ответа, Тарас нырнул в тень под деревьями. Диса заметил его и тоже отошел с освещённой части дорожки под раскидистую крону высокого каштана. Словно и не было никого.
Тарас первым подал руку: – Здоров!
– Чё как? – привычно ответил Диса.
– Да, как обычно, – Тарас замялся, не будучи уверенным, как правильно продолжить разговор. Но Диса его опередил:
– Деньги–то принес? Или как обычно? – в его руке мелькнул пакетик белого порошка, но отдавать Тарасу он его не спешил.
– Часть, – Тарас вытащил из кармана сложенные купюры. Протянул их Дисе. Тот схватил, нервно пересчитал и удивленно уставился на Тараса.
– Да ты издеваешься! – зашипел он, зависнув над Тарасом, словно выпавший из листьев питон, – Ой, смотри Тарасик! Два месяца я за тобой бегаю. Меня там, – неопределенно махнул рукой, указав куда–то в сторону, – за такую щедрость по отношению к тебе вообще не поняли. Пришлось свое отдавать. Так что, если ты думаешь, что я не хочу переломать тебе ноги прямо сейчас, то нет, очень хочу!
Тарас понимал, что этот разговор рано или поздно состоится. И опасался, зная, что Дисиных покровителей даже менты не трогают. К тому же разговор клеился плохо, и Тарас нервничал, переставая соображать. За что злился сам на себя и нервничал ещё больше. И вместо заготовленного и тысячу раз повторенного себе объяснения он виновато промямлил:
– Я же тебе говорил, там дурацкая ситуация вышла…
– Да, знаю я всё эти ситуации! А, главное, мне вообще пофиг! Жена, вон, молодая красивая с цветами ходит. И магазинчик у нее новый, стеклянный весь. А? Чего, дорого по современным меркам стеклянные фасады выходят? Может мне у неё денег попросить, раз ты этот вопрос закрыть не можешь? Чё, как на это смотришь?
Диса щелкнул Тараса пакетиком по носу. И тот с перепугу сделал, то, чего сам от себя никак не ожидал: мгновенно перехватил руку Дисы на незаметный болевой прием. Просто сказались несколько лет тренировок. Мышцы отработали, не вступая в долгие переговоры с мозгом, и Тарас понял всю глубину ситуации, только когда Диса, задыхаясь от боли, охнул, не в силах что– либо произнести, и на ослабевших ногах навалился на Тараса. А со стороны казалось, что два приятеля просто о чем–то секретничают. И тут бы Тарасу испугаться ещё больше, но соображать он перестал окончательно. Он всё сильнее сдавливал руку Дисы, медленно процеживая слова сквозь неплотно сомкнутые зубы: