Фрейя

Александр Новиков

Фрейя

– Если церковь встречу, надо будет свечку за того духа поставить. Аккуратно пулю всадил. В бицепс. Кость не задел. И ущерба мизер, и до точки эвакуации спокойно дошёл, ещё и отпуск получил. Точно поставлю. Я-то к нему невежливо отнёсся, полмагазина всадил. А вот Бульбашу руки переломаю. Давно б переломал, но он зараза почти на полцентнера тяжелее и на голову выше. Всё равно ручонки я ему повыдергаю, которыми он, гад, мне в рану спирт заливал. Улыбался при этом, сука. Садист бульбашский. Или тоже свечку поставить? За здравие. Всё же рану он хорошо прочистил и обработал, без воспаления обошлось. Поставлю. Но ручонки потом, один хрен, выдерну.

Хорошо валяться на морском берегу, под жарким солнцем. Можно кверху брюхом, можно перевернуться, что Мишка незамедлительно и проделал. Не надо фишку сечь, не надо к шорохам прислушиваться – красотишша!

Близко заскрипела галька.

– Молодой человек, вы не будете против, если я рядом с вами расположусь?

Мишка приоткрыл глаз. В нескольких сантиметрах от своего носа увидел ступни, обутые в пляжные тапочки. Маленькие, аккуратные такие. Ступни разумеется. Скосил глазом выше. Ножки. Стройные. Молочно белая кожа.

– Такая кожа только у ярко-рыжих бывает, – подумал он.

– Вообще-то таким рыжим загорать только поздно вечером нужно. После захода солнца. Либо рано утром, до захода. Обгорите здесь.

– А почему вы решили, что я рыжая? Вы никак не можете видеть что-то выше моих коленей. И, кстати, вы тоже не блещете бронзовым загаром.

– Интуиция, – ответил Мишка, поднимаясь. На мгновение остолбенел. – Олька! Точно Олька! – пронеслась мысль.

– Именно благодаря ей, я знаю не только цвет ваших волос и замечательных изумрудных глаз, но и как вас зовут, и сколько вам лет, и вообще почти полную биографию.

– Я уже заинтригована. Можете продолжать вешать лапшу на уши скромной провинциальной девушки, – расстилая пляжное полотенце, сказала она.

– Чёрт возьми! А как она похорошела за прошедшие пять лет. То, что нужно, округлилось и стало выдаваться. То, что нужно, сгладилось. Уже не голенастая, худенькая девчонка, а красивая девушка. Богиня. Фрейя. Именно так я и представлял Фрейю, когда пацаном читал скандинавские саги.

– Продолжайте интриговать, я вся внимание.

– Что ж. Родились вы в 1962-м году от Рождества Христова. В маленьком рабочем посёлке на Урале. Зовут вас Оля, если официально – Ольга Павловна…

– Стоп. Я уже поняла, что мы с вами где-то встречались.

– Оль, пора уже на «ты» переходить. Одноклассники всё же, хоть и в параллельных классах учились.

– Ой! Вот и мне что-то знакомое почудилось, потому и решила здесь устроиться!

– Ну, это, конечно, ложь, со спины сейчас меня и мама родная не узнала бы. Но примем за данность.

– Если честно, то я и в лицо узнать тебя не могу. Понятно, что что-то знакомое, но никак тебя сопоставить не могу ни с кем из 10 «Б».

– Неудивительно. Ты вот за эти пять лет превратилась в прекрасную девушку. Ну, а я из вечно патлатого замухрышки в молодого мужика. Время бежит. Мы все меняемся.

– Но ведь ты-то меня узнал!

– Ну, ещё бы. Как я мог не узнать самую яркую девушку из всех десятых классов за всю историю школы.

Оля засмущалась, потупилась.

– Совсем ты меня засмущал. Яркой я была только из-за цвета волос, возможно.

– Для меня ты всегда самой яркой была. С тех пор, как к девчонкам присматриваться начал.

– А я немного вспомнила тебя. Ты ведь с Андрюшкой дружил. Да?

– Уже теплее. Дружили с ним пару лет.

– А вот как зовут тебя, всё равно вспомнить не могу.

– Да это и хорошо, есть возможность заново познакомиться. Михаилом меня обозвали когда-то. Мишей можно кликать.

– Ну, а меня ты уже знаешь. Приятно познакомиться.

День прошёл очень быстро. Плескались в солёных волнах, пили холодный лимонад, ели мороженое. Стало вечереть. Ольга засобиралась в свой профилакторий. Потихоньку шли, болтая о пустяках. Вспоминали общих знакомых, шутили, смеялись.

Проходя мимо санатория, Мишка, машинально ляпнул:

– А я вот здесь обитаю.

– Ты же говорил, что ты шахтёр? А причём здесь санаторий Министерства Обороны?

Блин. Прокололся.

– Да в наш санаторий путёвок не было, так мне, как передовику, сюда путёвку выбили. Нормально. Одни генералы да полковники отдыхают. Спокойные, обходительные.

Возвращаясь от профилактория строителей, Мишка ударился в воспоминания:

Май 1979-го года. Возле школы мальчишки обсуждают и оценивают подходящих девчонок. Из-за угла показалась общепризнанная красавица Лиза Воронова. Головы всех мальчишек, как по команде, поворачиваются в её сторону. Один Мишка таращится в другую. Андрюха пихает его в бок:

– Смотри, смотри. Какие ножки!

– Ноги как ноги. Толстые, – пробурчал Мишка, пялясь в другом направлении.

– Ни фига ты в красоте не понимаешь. Мужлан ты.

Тут с другой стороны показалась Оля с подружкой. Пересмеиваясь и хихикая, они шли в сторону учебного корпуса.

– Вот она, красота-то! Волосы медно-красного цвета, глазищи в пол-лица, изумрудные. Точно Фрейя!

Девчонки порхнули мимо отвесившего челюсть Мишки. Тот обернулся к Андрею:

– Ты много чего в красоте понимаешь. Совсем не в количестве мяса на ляжках она заключается. Если вдруг мне в Валгаллу попасть придётся, хочу чтоб вот такая валькирия меня туда забрала.

Тут челюсть у Андрея отвисла.

– Это ты про фильм «Викинги», что ли?

– Это я просто про викингов. Про Одина с Тором. И про валькирий. И особенно про Фрейю, главную из них.

Вспоминал до самого утра. И не было-то ничего у него с Олей, так и не решился он к ней подойти. Но такое чувство, что если бы не училась в параллельном классе девчонка с волосами цвета позднего заката, так и не было бы ничего. Совсем ничего…

Персонал санатория Мишку с распорядком дня особо не прогибал. Знали, что рана у него уже практически затянулась, да и пустяковая она была, если честно. С такой и в санбате больше недели не лежат. Просто выдалась оказия, и сунули его отцы-командиры в хороший санаторий нервишки поуспокоить. Всё же, даже по их меркам, восемь боевых рейдов за полтора года – многовато.

Быстренько позавтракав, Мишка кинулся проводить ревизию своему гардеробу. Ну, какая одёжка может быть у вчерашнего солдата срочной службы? Тройка трусов с синим штемпелем МО на заднице, выцветшая добела песчанка да измусоленная панама. Не в парадке же ехать? Вот и собирали его в отпуск всей группой. Кто что заначил, всё Мишке вытащили. Даже Бульбаш свою заначку притаранил.

– Слышь, братух. Я тут джинсовый костюм с заброса притырил. Так ты это… Пользуйся в общем.

Растроганный чуть не до слёз Мишка бросился костюмчик примерять… Вся группа каталась по полу минут двадцать, издавая при этом разнообразные звуки. От гомерического хохота до повизгиваний и похрюкиваний. Учитывая, что костюмчик это бульбашское семя готовило для себя, и в любую из штанин замечательных джинсов «ЛиВайс» Мишка проскальзывал свободно м целиком, становится понятным лошадиный гогот всех двенадцати харь личного состава.

– Не, ручонки я этому гаду всё же выдерну, – улыбнулся Мишка.

Больше всех, конечно, командир порадовал. Он вскорости тоже в отпуск собирался и загодя себе белый парусиновый костюм прикупил.

– Носи, Бурят. Отдохни там как следует.

Он ещё и шляпу-канотье предложил, да Мишка отказался наотрез. В общем, гардероб ему собрали что надо. Не у каждого полкаша такой может быть. Да и чеками и штаб, и братишки щедро оделили.

Приготовил рубашку, костюм, метнулся в коридор. Там горничная маячит.

– Мариш! Краса ты моя ненаглядная! Приготовишь мне шмотки к вечеру? А? Ну, пожа-а-алуйста, солнышко!!!