Страница 76 из 125
18. НА ГРАНИ ОТЧАЯНИЯ
В ЗЕМЛИ БЕЛОГО ВОРОНА
Ближайший караван вышел в путь только через две недели, и двигались они, снова изрядно отклоняясь на север, в один из глухих посёлков, забравшихся в самые лесные дебри — то ли в надежде на лучшую скрытность, то ли из религиозных соображений. По северам от Новой Самары, как оказалось, обосновалось достаточно много старообрядцев различных толкований, продолжающих исповедовать свою веру и поддерживать старинный, по слухам аж допетровский, уклад. Как бы то ни было, попутчиками они оказались спокойными и надёжными, с лишними расспросами не лезли и за свои идеи не агитировали.
— В принципе, то, что у нас получается крюк, нам даже лучше подходило. По крайней мере, мы так думали. Говорили, что восточнее текут две большие реки, между которыми устраивается государство, и господином там огромный лев-оборотень. Мы решили обойти их с севера. — Дамир потёр заросший подбородок, — Не знаю, может лучше бы и не обходили…
К тому времени май (первый месяц молодого лета и первый месяц в году) не только уже вовсю разгулялся, но даже почти закончился.
Добравшись с попутчиками до места их назначения, двинули дальше на восток, места там были хоть и редколесные, но чистить всё же приходилось. Ползли медленно, километра по три в день от силы, пока не дошли до неторопливой и полноводной реки. Тут пришлось вязать плоты, потому что иного способа переправиться никто не придумал. Хорошо, верёвки были — закупились в Новой Самаре с запасом, поскольку знали уже, что придётся форсировать реку, да не одну.
Переправа прошла благополучно, плоты распустили (ради верёвок), до следующей реки тащились чуть не месяц. Северами, в обход страшных земель льва-оборотня. Места были необжитые, однако же изредка следы захаживания человека встречались. И не все они были мирными. Поэтому отряд упорно прорубался на восток через всё более густеющий лес. Вторая река была столь же большой и неторопливой,как первая. Плоты вязали уже уверенно (в том числе и между собой цепью, чтоб не потеряться), грузились тоже. Пристать хотели в присмотренной ещё с того берега небольшой бухточке, в которой течение и вовсе замедлялось, чтоб неспешно выгрузиться. Толкали свой многосоставной паром длинными шестами. Однако на подходе к выбранному месту весь отряд начали одолевать смутные сомнения. Нехорошим оказалось место. Каким-то… застоялым. Мужики попытались выправить курс, однако получалось не особо. И тут из воды начали выскакивать чудовища. По описанию они были похожи на креветок или раков, скрещенных с богомолами, с пастями полными зубов и множеством лап. Были они трёх-четырёхметровые, а некоторые и того больше. Они вылетали из воды, наваливаясь на края плотов, стаскивали за борт скотину, собак, раскачивали связанные брёвна…
Коле, слушавший рассказ нахмурясь, поднял руку, над которой закрутилась воронка с картинкой:
— Оно?
Множество голосов закричало, мол — оно! Оно и есть! Эти твари!
— Жагница? — с отвращением переспросил барон. — Откуда бы им тут взяться?
Действительно, монстр это неклассический, созданный богатым воображениемлюбимого нами господина Сапковского* и уважаемых товарищей создателей компьютерных игр по мотивам его произведений. Но здесь?
Одним словом, в одночасье переселенцы потеряли почти всех своих животных и ещё две подводы вместе со всем скарбом. Лежали они неглубоко, одна даже торчала на поверхность, но в залив, кишащий жагницами, никто лезть не рискнул.
Следы, которыми был истоптан берег, показались им совсем странными, так что в лес, из которого выходили тропы, соваться и вовсе побоялись. Да и шибко густой он был, дремучий — продерёшься ли? Рассудив, что бо́льшая часть звериных троп уходит на юг, побежали по берегу на север, надеясь обойти чудовищный лес. Горевали страшно — и по лошадям, и по прочей скотине, и особенно по собакам. Чудо, что люди остались живы. Из всех животных спаслась корова Зорька да щенок, которого тащила за пазухой одна из девчонок. Уцелевшие подводы пришлось кинуть. Из вещей взяли, что смогли унести — самое необходимое.
Обогнуть лес оказалось делом трудным. Четыре дня они шли вдоль берега на север, пока огромные замшелые стволы не подступили вплотную к воде, начисто съев прибрежную полоску. Выбор был небольшой — продираться через лес или плыть по реке. Вода вроде была чистой, а вот лес — всё ещё страшным. В конце концов решились на реку, связали большой плот и поплыли. Дня через три показались первые проплешины, на четвёртый лес стал редеть и мельчать, превращаясь в отдельные островки. Тогда они пристали к берегу и пошли на восток.
С едой было плохо. В смысле — была, но мало. Экономили. Охотиться без ружей особо никто не умел, да и кое-где попадающиеся странные и страшные следы начисто отбивали охоту заходить в лес. На реке ещё удавалось рыбачить, а тут… Консервы тянули как только можно. К счастью, Зорька доилась, хоть чай да кашу молоком разбеливали…
Потом случилась новая напасть — местность становилась всё ниже и сырее. Наконец начались болота. Болотина тянулась без конца и края. В ровной россыпи кочек то там то сям начали мелькать чёрные окошки то ли топей, то ли болотной трясины. И тут их снова выручила корова!
В Зорьке словно проснулись скрытые партизанские корни. Она безошибочно чуяла безопасную дорогу, выбирала самую надёжную тропу и ни разу не привела их к монстрам, хотя всяческих чудовищных следов насмотрелись бедолаги до отвала. Они всё шли и шли, и казалось, что эта топь никогда не кончится. Устали все, особенно дети. А в каждой семье их было трое-четверо.
Спали в единственной их большой армейской палатке, которую удалось сохранить — иначе мошка́ и комарьё сжирали живьём — в ужасной тесноте и постоянной сырости. Таблетки антисептика заканчивались, дров практически невозможно было найти, и взрослые с ужасом ожидали, что будет, если обеззараживать воду станет нечем, а бесконечное болото не кончится?
Они уже потеряли счёт дням, когда наконец вышли к топкому берегу широкой и холодной реки.
Неужели Бурная?
Люди стояли и смотрели на противоположный берег в полной прострации. Вокруг не было