Страница 34 из 125
Изображение сменилось, теперь остров не был опоясан крепостной стеной, исчезли мосты, пересекающие Бурную и залив Левый рукав (вместе с прикрывающими их на матёрых берегах укреплениями), и множество других построек, остался только отстроенный нами мост через брод, наш лиственничный острог, а на холме, на самой возвышенности — большое серое сооружение сложной формы, с башнями, со множеством хозяйственных и прочих строений, заключённых в двойное кольцо стен. Первое — по периметру малого холма и второе — большого. Безусловно, замок доминировал надо всеми окрестностями, но мама дорогая — какая же это была огромная работа…
— В данный момент мы будем говорить даже не о замке конкретно, а о центральной его части, — уточнила Эльвира, — назовём её цитадель или же детинец, если вам так больше нравится.
Стена вокруг большого холма исчезла. Но на внутреннем (маленьком холме на холме) — осталась. И выглядела она довольно таки… капец какой здоровой, короче. По замыслу архитектурной семьи нижние части маленького холма должны были быть стёсаны и покрыты камнем, от чего вся конструкция начала напоминать сильно вытянутую вверх усечённую многогранную пирамиду, поверх которой высились одиннадцатиметровые крепостные стены. С целой кучей остроносых башен. Всё это великолепие ещё и было ограждено рвом. С южной стороны, почти ровно посередине, в крепостной стене были сделаны ворота, от которых на нижний большой холм вела довольно широкая (телеге пройти) пологая лестница, опирающаяся на арки, вызывающие смутное воспоминание о римских акведуках. Примерно посередине эту лестницу перегораживала сдвоенная башня (в виде буквы П) — с предполагаемой опускающейся решёткой. Более того, вся верхняя часть лестницы так же была упрятана в подобие тоннеля, соединяющегося с крепостной стеной. С предусмотренными, как оказалось, бойницами, дырами-убийцами и прочими штуками сверху и сбоку, из которых можно всячески уничтожать потенциальных нападателей — как нам любезно пояснили.
И это не считая прочего, что там ещё во внутренней крепости было нагорожено…
Чем дальше я разглядывала этот без сомнения прекрасный проект, тем больше мне что-то становилось грустненько. Где взять шесть тыщ человек, которые год будут только и делать, что пахать на стройке? Завидую я королю Ричарду прям лютой завистью…
— И даже это проект на данный момент — слишком масштабен, — Сергей снова перехватил инициативу. — Мы считаем, что начать следует с донжона. Как вы уже знаете, — и правда, все уже знали, даже те, кто
Проекция вновь преобразилась. Большая часть строений исчезла. Малый холм приобрёл свой теперешний вид, на его вершине, чуть впереди мэллорна стояла массивная восьмиугольная башня, с тремя обширными нижними этажами и ещё двумя более узкими верхними. По верхней части первого, широкого яруса шёл ряд машикулей*.
Узкая надстройка венчалась смотровой площадкой с высокой крышей. В целом, всё было как положено — глухой первый этаж, вход на уровне второго этажа с деревянной (быстроразрушаемой) лестницей, узкие окна, бойницы, зубцы на парапетах и всё такое.
М-гм.
Будем считать, что это — посильная задача.
— А размеры у него какие? — поинтересовалась я.
— Это правильный восьмиугольник, вписанный в квадрат двадцать на двадцать, — бодро отчитался Сергей.
— Метров?
— Ну конечно!
Лад-но… кому щас легко?
Дальше пошёл разговор о деталях…
Кстати, нашла уникальную штуку — черновой план детинца с Вовкиными пометками. Покажу вам, пока у меня не экспроприировали и в музей не уволокли:
Шаг сетки — десять метров. Задача казалась неподъёмной. А в самой серединке восьмиугольничек — и есть наш будущий донжон.
За здорово живёшь в рабство или тупо под нож не хотел идти никто. Поэтому мы снова прибавили рабочий день. А ведь нельзя было бросить ничего: ни огород, ни скотину, ни рыбный наш промысел, ни собирательство — всё это нас кормило и обеспечивало приток копеечки на наши строительные планы. И сил одного рабского барака на всю хоздеятельность ну никак не хватало. Зашивались мы, если честно. Бегали по острову, как муравьи вокруг муравейника, рядом с которым топчется что-то большое и подозрительное.
Каждый вечер мы вместе с несколькими выделившимися лидерами-ближниками планировали следующий день: какие цели, какой участок приоритетный, кого куда и с кем поставить…
Все — вот просто все, кто не был занят на хозяйственных работах — и в первую очередь сам барон — трудились над донжоном будущего замка, внутри которого мы могли бы укрыться на самый крайний случай.
ЕСЛИ БОГИНЯ ПЛАЧЕТ ПОД ОКНОМ
Новая Земля, Иркутский портал — наш остров, 36.09 (марта).0001 // СтЗ, конец октября
Хайген говорил тягуче, как Чеширский Кот.
— Ну чё-м-м… Как вы тут, — он неопределённо покрутил пальцами в воздухе, — обжива-аетесь?.. — после чего вынул из внутреннего кармана маленькую плоскую бутылочку и сделал аккуратный глоток.
— А тебе не хватит ли, а? — кисло спросила я.
Вопрос был, конечно, риторический. Ему давно уже хватило. По крайней мере, запах крепкого алкогольного амбре доносило даже через двухметровой ширины стол. И это при том, что сквозь границу миров запахи вообще проходят почти никак.
— Я — нормально! — Хайген гордо выпрямился и туманным взглядом обвёл ясный горизонт.
А хотелось бы наоборот!
Я слушала уже, наверное, полчаса. Всё было плохо. Опять. Нет, ОПЯТЬ!!! Плохо дома, плохо с маман, плохо с бывшей и даже на работе не очень-то, хотя казалось бы́… И по этому поводу на оба два выходных был запланирован трагический бу́хач. А это ведь ещё был день первый!
Время от времени появлялась фляжка. Это такая, понимаете, стратегия: пить по капельке, но, сука, непрерывно. Эффект потрясающий! Я чувствовала, что наш друг стремительно приближается к фазе «и ваще всё дерьмо, бросьте меня там у мусорки…»
Хайген навалился грудью на стол и значительным громким шёпотом сказал: