Страница 74 из 75
Император предлагал одну очень опасную вещь. Это как детская игра в пластилин: один ребенок лепит большого человечка и сражается с другом, играется, у которого тоже есть человечки. Но силы не равны. У второго мальчика есть два маленьких человечка, но они слабы по отдельности против одного большого. И тогда мальчик объединяет этих двух своих бойцов, мнет их в один комок и лепит одного, большого воина, равного по силам с первым. И побеждает бой.
— Двуединый, — выдохнул я.
— Двуединый, — кивнул Император.
Знал ли я, что будет со мной после этого превращения? Нет, не знал. Останусь ли я в живых? Вряд ли. Победим ли мы?
— Хорошо, — произнес я, тряхнув головой.
Нельзя мыслям проникнуть в разум. Они разрушают, они ослабляют. А сейчас это непозволительная роскошь.
Император кивнул. И тут же создал такую плотную вязь формул, что я не углядел там ни единого символа — так они были сплетены друг с другом, что сплетались в сплошное месиво. Такого уровня мастерства я не видел еще ни у кого!
А потом меня пронзили иглы холода. Я сжал кулаки, стиснул челюсти — а боль только нарастала.
— Терпи, — сдавлено произнес Император — его тоже пронзала боль.
— Что это вы удумали? — небрежно спросил Буреслав. — Вам меня все равно не одолеть. Император, я предлагаю тебе сдаться. Ты отдашь мне корону и будешь всю оставшуюся жизнь прислуживать мне и целовать ноги. Но останешься в живых. Вполне неплохое предложение, как считаешь?
И вновь громогласный смех.
Император не обращал на слова никакого внимания. Он плел формулы, шептал их, тут же чертил руками, использовал еще какие-то, мне неведомые способы создания конструктов.
Свет поглощал мой разум, на мгновение ослепив меня и оглушив. Потом все прошло и все сделалось так же, как и раньше.
Что чувствовал Император я не знал, но ощущал, что продолжаю мыслить, хотя думал, что растворюсь в мощной ауре Его Величества. Однако кое-что все же изменилось. Я был силен. В разы силен, и чувствовал себя словно бог.
— Думаешь, это поможет? — спросил Буреслав, глядя на меня.
Тон его голоса был насмешлив, но где-то глубоко я почувствовал, что он напряжен.
Противник вскинул руки и рванул вперед. Мощный конструкт пролетел над головой, но я-Император успел увернуться. В каждом движении я-Император чувствовал небывалую гибкость и силу.
Атака. Блок. Выпад. Удар.
Впервые за все время схватки я-Император ударил противника. И это поразило Буреслава. Он некоторое время смотрел на меня, не в силах поверить в то, что нам удалось ответить. И даже не отер кровь, которая тонкой струйкой сейчас стекала с его разбитой скулы.
— Ты за это ответишь! — прошипел Буреслав.
И ринулся в атаку.
Блок. Уход. Я-Император отклонился в сторону, сделал подсечку, и противник расстелился на земле, сметая своим телом несколько зданий. Еще большее удивление отразилось гримасой на его морде. А потом удивление сменила ярость, огненная, безграничная.
«Меч», — подсказал я Императору, вдруг поняв, четко и кристально, что он сможет помочь нам. Каким образом? Я не знал. Но поможет.
И Император прислушался к моему совету.
Я-Император вскинул меч, выписал в воздухе узор. И рванул в атаку.
Буреслав отразил выпад. А потом создал конструкт. И метнул в нас. Это было столь стремительно, что невольно подумалось, что это какая-то заготовка.
Черный пучок магии ударил в грудь. И едва прикоснулись к телу, как начали проникать внутрь черной отравляющей субстанцией. Я попытался остановить распространение заразы, но мои формулы встретились лишь с непробиваемой черной спиной.
«Что это?» — спросил я у Императора.
«Не важно, — ответил тот. — Нужно продолжить атаку».
Но в голосе Его Величества вдруг проскочила тревога. Я почувствовал, что Император пытается создать какой-то ответный конструкт, но что именно это такое я не понял.
«Атакуй!» — с долей раздражения произнес Император.
И я атаковал. Вся моя злость, ярость, боль сплелись в единый поток, который я направил на меч.
И удар вышел невероятным.
Меч прорезал невидимую глубокую защиту противника и отсек правую руку.
Буреслав взвыл от боли. Но добить себя не дал. Вместо этого самоубийственной атакой бросился на меня, повалил на землю и принялся наносить удары оставшейся конечностью. Каждый выпад был подкреплён страшным заклятием, которое вбивало меня в землю не хуже отбойного молотка.
Пришлось воспользоваться всеми резервами, чтобы увернуться от очередного удара и сбросить с себя противника. Буреслав захрипел, его налитые кровью глаза зыркнули на меня.
— Ты умрешь! — прошипел он, поднимаясь.
— Ошибаешься, — ответил я.
И бросился к противнику.
Буреслав угрожающей зарычал. И тоже побежал на меня.
Мы стремительно неслись друг на друга, словно два поезда на одном пути. И это движение должно было закончиться для одного из нас смертью.
Две точки, и две галактики, две силы и два атома — сближение друг с другом приводит к смерти. Вот и сейчас мы неслись, чтобы окончательно решить и закрыть вопрос правды и то, на чьей она стороне.
Буреслав хотел нанести удар лапой — на ней уже виднелся черный конструкт, несущий в себе окончательную смерть.
Я поставил свою ставку на меч.
Находясь уже в одном шаге друг от друга, Буреслав первым не выдержал и обрушил конструкт на меня. Я же, ожидая такого исхода, увернулся.
И ударил мечом, прочерчивая лезвием горизонт.
Мы разбежались в разные стороны. И замерли, пытаясь понять как судьба разрешила этот спор.
Я глянул на себя. Руки, ноги, тело в порядке.
Буреслав тоже посмотрел на себя. И вдруг увидел на теле тонкую красную линию. Из нее полилась струйка крови. Буреслав попытался что-то сказать, но вместо слов изо рта вырвался сдавленный хрип, сопровождающийся бульканьем и брызгами крови. Тело противника, его верхняя часть, вдруг начала плавно отходить в сторону, а вот ноги остались на месте.
Противник был разрезан мечом ровно надвое.
«Ваше Величество! — радостно воскликнул я. — Мы победили! Победили!»
«Победили», — эхом повторил тот.
И я вдруг понял, что не все так радужно, как кажется. Черный конструкт, который швырнул в нас Буреслав, как-то отразился на нашем слиянии.
«Ваше Величество…» — прошептал я.
И вдруг почувствовал, что Император деактивировал конструкт увеличения — мы вновь расходились и превращались в обычных людей.