Страница 34 из 75
Глава 13 Гарх
— Слушаю, — сухо ответил я, осматривая бойцов и прикидывая с кого начать, если вдруг завяжется потасовка.
По всем расчетам выходило, что буду я бит, причем сильно. Слишком много людей.
Но слова Григория Стравинского заставили меня удивиться.
— Мы пришли предложить свои силы и свою помощь.
— Что⁈
— Наш клан видит, что происходит. Слишком нездоровая ситуация. К тому же сила пропала. В стране происходят вещи, которые требуют быстрого реагирования. Мы не знаем всего, на что могли бы повлиять, но мы готовы стоять на защите интересов своего клана и своей страны. Поэтому мы и пришли к тебе.
Было видно, что объяснять не его конек. Поэтому пришлось уточнять.
— Что вы имеете ввиду?
— Старец клана Огненных Василисков, господин Гарх, пророчил, что вскоре страну ждут перемены. И не самые лучшие. Так же он сказал, что нам необходимо найти тебя, потому что только ты сможешь остановить вторжение.
— Вторжение? — насторожился я.
— Так он сказал.
— Он провидец?
— Да.
Я пригляделся внимательней к людям. Представляют ли они опасность? И что это вообще такое? Засада? Или действительно хотят помочь? Интуиция молчала, но предосторожность все же нужно проявить. Время сейчас такое неспокойное. К тому же весьма интересна была фраза про вторжение. Уж очень она точная.
— В чем же именно выражается ваша помощь?
— Мы готовы встать под ваши ряды, если понадобиться. А Гарх сказал, что будет жарко.
Я понял, что самому Стравинскому мало что известно, а вот загадочный пророк клана очень интересен. Кажется, он единственный кто во всем разбирается.
— Я бы хотел поговорить с господином Гархом, если это возможно.
Клановцы переглянулись.
— Если это необходимо, то мы организуем встречу, — ответил Стравинский. — Но господин Гарх очень стар, его здоровье оставляет желать лучшего. Поэтому прошу вас быть участным и войти в положение, если он не захочет или не сможет вас принять.
— Хорошо, — кивнул я.
— Мы вас отвезем, — кивнул Григорий на машину.
— Лучше я на своей, — ответил я, показав на свой автомобиль.
Лишняя предосторожность не помешает.
— Понимаю.
Мы двинули по Первой улице, долго ехали через весь город, остановились в Средних кварталах. Дорога была перекрыта. На нее высыпала толпа человек тридцать. У некоторых были плакаты. Не сразу я понял, что произошло, и только когда начал читать, что там написано, сообразил.
ВЕРНИТЕ ДАР!
СИЛЫ НЕТ, УМА НЕ НАДО!
СЕГОДНЯ ЛИШАЕТЕ СИЛЫ, А ЗАВТРА ЗАБЕРЕТЕ НАШИХ ДЕТЕЙ?
Отсутствие силы дает о себе знать. Начинает расти напряжение среди людей, особенно у одаренных. Они ведь не только аристократы. Есть одаренные врачи, строители, ремонтники. У них имеется свой специфический Дар — не создавать огнешары и ледяные мечи, но видеть рентгеновским зрением, или сращивать кости. И сейчас, потеряв эти способности, они конечно же возмутились. Кого винить?
Пришлось объезжать пробку.
Дом, в котором располагался клан Огненных Василисков (ну и название!) было огромен. Основное здание стояло на холме, а четыре длинных казармы располагались полукругом вокруг.
Заходить на территорию было опасно, ведь я узнал про этот клан только сегодня. Но желание встретиться с Гархом было больше.
— Возьмите пистолет, — произнес Стравинский.
— Что? — не понял я.
— Мы малознакомы, да и выглядит все очень странно — какие-то хмурые парни подошли к вам, предложили свою помощь, — Григорий хихикнул. — Поэтому для успокоения возьмите пистолет. Пусть это будет гарантией того, что у нас миролюбивые намерения.
От оружия я не отказался, но спрятал его за ремень.
Мы вошли внутрь дома. Интерьер был скромен, даже аскетичен. Ничего лишнего. И только на центральной стене, прямо напротив входа, сильно контрастируя со всем остальным, висел огромный, размером с два метра, тотем — вырезанный из дерева василиск, расправивший крылья. Глаза зверя украшали два рубина, явно не простых. Я почувствовал, что от них исходит мягкая сила и поднимается тонкой ниточкой куда-то вверх.
Стравинский подозвал помощника, коротко объяснил ему цель нашего визита. Помощник поднялся на второй этаж.
— Желаете чего-нибудь выпить? — спросил Григорий у меня.
Я отказался.
Повисла неловкая пауза.
Потом вернулся помощник и сообщил, что нас готовы принять. Мы пошли по лестнице на второй этаж.
— Прошу вас не удивляться необычном виду Гарха, — произнес Григорий перед тем, как войти.
Эта фраза не смутила меня, я подумал, что Гарх скорее всего старик весьма преклонного возраста со всеми отсюда вытекающими моментами. Но когда мы вошли в комнату, я не смог сдержать возгласа удивления.
Комната была заставлена оборудованием — компьютерами, приборами, панелями, огромными колбам, в которым пузырилась синяя жидкость. Весь потолок был оплетен плотным слоем проводов. Сам Гарх располагался по центру.
Это был похожий на скелет старик, к которому тянулось множество проводов — к спине, шее, голове. К рукам подведены трубки, по которым медленно тек раствор. Гарх лежал на кресле, чуть наклонившись в сторону. Один глаз был прикрыт, а второй спрятан за линзу, похожую на фотоаппаратную. Эта линза постоянно двигалась с едва тихим жужжанием, пристально осматривая меня.
— Рад приветствовать тебя! — раздался вдруг откуда-то слева механический голос.
Я обернулся, пытаясь понять, что происходит.
— Я сам говорить не могу, за меня это делает машина, — пояснил Гарх.
И рассмеялся жутким скрипучим смехом.
— Григорий, ты можешь быть свободен, все будет в порядке.
Стравинский низко поклонился, вышел. Мы со стариком остались в комнате одни.
— Я долго болел, — сказал Гарх, увидев мою заинтересованность в обстановке. — И был уже на краю гибели. Но вот ребята из клана помогли. Да и сам я им кое-какие расчеты предоставил. В общем, поддерживают меня все эти приспособления. Не жизнь, конечно, но тоже сойдет.
Линза вновь повернулась ко мне.
— Откуда вы знаете про меня? — спросил я.
— Я много чего знаю. Потому что занимался многими практиками, духовными, ступенчатыми, ведическими. Много чего знаю, вижу суть.
— Вы — одаренный? — догадался я.
Старик вновь рассмеялся.
— А тебя не проведешь! Да, я обладаю определенным Даром. Могу видеть будущее, не далекое, но достаточное, чтобы понять — что оно очень плохое. И если его не изменить, то нас всех ждет погибель.
— А будущее изменяемо?