Запах снега

— Ха, умник, а зимой как?

— Зимой силки пустыми не останутся. Только доживи до снега.

— Уговорил. Полоску маленькую сжуешь. Потом варево.

— Точно. И спать. Девица приснится.

— Да нужна она как…

Девицы снились. Поскольку Лит знаком с ними был, мягко говоря, не близко, то и снились как-то так — вообще. Расплывчато. Но снились. Особенно под утро. Впрочем, с вечера тоже, бывало, приставали.

— Угу, прямо проходу не дают.

— Ничего. Как-нибудь. Скопишь денег. Углежог — мужчина с руками. Не прохвост какой-нибудь. Найдется умная.

Лит знал, что не найдется. И денег на свадьбу скопить не получится. Как-то пробовал посчитать, сколько собрать нужно, но в цифрах запутался. Уже не углежоговы цифры пошли, в голове не удержишь. Да и не в десятке «корон» дело. Брезгуют Диким Вонючкой. В Дубовке невест раз два и обчелся. Нечего и мечтать. Пришлую взять бы. Когда в городе был в последний раз (первый раз не в счет, тогда еще десятилетним с дедом ездил), на девиц смотрел. И они посматривали. Хоть и ободран углежог, но видом не пугает. Посматривали. Пока не унюхивали. Некоторые мигом нос затыкали, да подальше, подальше от повозки. Другие просто морщились. Обидно, но что поделаешь. Ладно, еще выдастся случай.

— В лесу какая дева заплутает. Спасешь. Благодарность заслужишь.

— Да иди ты! Некогда с глупостями. Где ты дев в лесу видел?

Лит на миг закрыл глаза, и принялся осторожно стягивать с себя рубаху. Ком получился слишком легковесным. Пришлось снимать и штаны. Нож, веревка-подпояска, несколько веточек с хвоей. Больше набивать опасно. Догадаются. Они и так догадаются, хитрющие твари. Но может хоть мгновение удастся выиграть. Держа ком, Лит выпрямился вдоль ствола. Мышцы порядком одеревенели.

— Ну, помоги тебе боги.

— Сам не оплошай. Кстати, если та косматая — самка, то чем не дева? Уж точно, крепенькая.

— Тьфу! Гадость какая.

Жаром стыда обдало крепко. Лит прошел по ветви, нарочно хрустнул сучком, и, хекнув, швырнул сверток подальше, в низкорослый ельник. Балансируя, пробежал к стволу, скользнул вниз. Смотреть, купился кто на приманку или нет, было некогда. Лит, уже свесил ноги с нижней ветви, соскользнул сам, повис на руках. Видят боги, голый мосластый парень красавцем не был, — ребра торчали, мяса, считай, и нету, вместо мышц сплошь жилы сухие, но все одно, — клюнули.

Шорох внизу, Лит резко подтянулся, почти ощутив скользнувшие вдоль бедра когти. Вег-дич раздраженно рявкнул, — добыча снова ускользнула. Но сейчас добыча удирать куда подальше и не думала. Едва оказавшись на ветви, Лит выхватил из развилки оружие и рухнул вниз, прямо на плечи хищника. Сук, заточенный до остроты иглы, заменить рогатину все-таки никак не мог, — шкуру на толстом загривке не пробил, скользнул вбок, едва не вырываясь из рук парня. Лит в отчаяньи пытался обхватить коленями шерстистые бока противника, насел, — короткий кол вонзился под углом. Обрадоваться углежог не успел, — вег-дич мощно рванулся, и Лит отлетел, покатился по хвойному ковру. Все к лучшему, — до полузакопанного в хвое топора оставалось рукой подать. Вот рукоять, отполированная углежоговыми ладонями. Лит вскочил, занося оружие.

Вег-дич топтался под сосной, скреб по себе лапами. Сук, вроде бы и встрявший неглубоко, наконец, вылетел. Из раны на шее толчком плеснула черная кровь. Вег-дич жалобно зарычал, и пошел к человеку. Лит приготовился, — разок рубануть успеем. Но тварь вдруг опустилась на четыре лапы. Лит подумал, что так оно даже опаснее, — огромный руколапый волк. Но вег-дич ворчал, вертел головой, то ли пытаясь прижать башку к плечу, то ли рассмотреть рану. От резкого движения кровь брызнула длинной струей. В этот миг Лит увидел самку, — стояла под сосной, смотрела на мучающегося супруга. Стояла как-то неловко, припав на левую лапу. Ранена?

Самец вдруг повалился на бок, заскреб задними лапами, плотно обхватывая башку передними.

Возликовать Лит не успел. Самка взревела, — показалось, с деревьев посыпалась хвоя и листья. Вой, жуткий, вибрирующий, взлетел над лесом, рассыпался на робкий лунный свет и дрожащую тысячу звезд.

Лит не кинулся бежать только потому, что не успел. Самка, подраненная или нет, летела на него длинными прыжками. Четырехногая, она была ниже человека, но казалась просто огромной, — сплошь темный сгусток силы и ненависти. Лит успел выдохнуть и ударить топором.

Очнулся Лит, должно быть, не скоро. Голова была чужая. Ноги и спина, впрочем, тоже. Углежог попытался сесть, башка чуть не лопнула от боли. Мыча, Лит сжал руками череп. Ох! Ноги оказались придавлены,- на них вытянулось что-то вонючее и тяжелое. Ребра слева при каждом вдохе отдавали резкой болью.

Лит освободился от липкой тяжести, ощупал собственные конечности. Руки-ноги, остальное, — все цело, не переломано. И не оторвано. Чудно. Топор лежал рядом. Ну, слава богам. Надо бы одеться.

Лит окинул взглядом поверженных противников. У самки оказался начисто снесен верх черепа, таким ударом можно гордиться. Самец, скрутившийся в угловатый комок, закостенел в луже крови.

— Подвиг. Сроду не слыхал, чтобы кто-нибудь двух вег-дичей валил.

Лит спохватился, не хватало еще в ночном лесу вслух болтать. Совсем уж ненормально.

— Можешь и болтать сколько влезет. Крутой ты парень.

— Скорее, везунчик. Боги помогли. Чего теперь делать-то?

— Так одеться и домой. К вег-дичам из зверья никто не подойдет. Остается дух перевести, вернуться, разделать тварей и все обмозговать.

— Да уж, обмозгуешь тут.

Лит подержался за раскалывающуюся голову и поплелся разыскивать одежду. Проклятая самка узел разодрала, штаны порядком пострадали. Сплошной убыток. Да еще, кажется, ребра слева все-таки треснули.

Ковыляя к хижине, Лит придерживал бок, морщился от головной боли, но уже и улыбался как дурак. Желчь и нутряной жир вег-дича, говорят, чуть ли не по серебряной «короне» за мерку идут. Редкость. А еще клыки, шкура. Ха, богатство само в руки привалило. Правда, чуть не сожрало. Главное, теперь чтобы торгаши не облапошили. Такой шанс упускать нельзя.

Когда управился, совсем рассвело. Пришлось долго отмываться в ручье. Потом Лит клацал зубами, грелся у костерка. Купался углежог, конечно, круглый год. Но одно дело, просто помыться, а другое отмыться. Грязная работенка. Противная. Ладно, освежевал, все припрятал. Шкуры потом выделать можно. Желчи и жира прилично получилось. Только кому такая гадость нужна? Блевать пришлось три раза. Забыть бы эту работенку побыстрее.