Хвост судьбы

Когда-то приграничная твердыня прикрывала брод у устья речушки, впадающей в озеро. Но с тех времен утекло немало воды, и русло Журчащей порядком отползло к лесу. Нет, стрелы, пущенные со стены, всё равно могли прикрыть брод. Но толком добить мог разве что арбалет, стрелы лучников разве что отпугнут нерешительных злоумышленников. Арбалет в Озерном был — древнее чудище с костяными накладками на дугах. Зимой у воинов была привычка развлекаться починкой старинного оружия. Стреляли по мишени на льду. Забава. После того достопамятного боя с глорскими дикарями, приключившегося лет сорок назад, на твердыню Озерной, да и на брод ненужный, никто посягать и не думал. Хочешь себя проверить, на трусость испытать, — в лес иди.

Эри представил как лихие ратольды пробираются по лесной дороге. Чаща кругом, на хуторе Мысла они уже переночевали. Теперь пять дней до Развилки. Оружие в руках, скрипят колеса повозок, верховые бдительно вглядываются в чащу. Волки еще не оголодали. Но снежаки уже вполне могли с гор спуститься. И на семью кошек можно запросто наткнуться. Или утбурд по теплому следу увяжется. Вег-дич, отведи боги этих тварей подальше, учует. А у Развилки и разбойники могут засаду устроить. Добыча-то лакомая.

Челнок мягко стукнулся в настил мостков. Рыболовы выбрались на шаткий причал. Хухл принялся с хрустом разминать колени:

— Сейчас заволочем нашего осенника, а там и позавтракать можно.

Эри, привязывая челнок, кивнул — в животе ощутимо сосало.

Башня Озерной возвышалась над берегом. Три этажа, сложенные из дикого серого камня. Узкие бойницы, дозорная площадка. Гордый флаг — белое неусыпное око, следящее за миром сквозь череду темных вертикальных палок. Никакие это, конечно, не палки, а знаменитая Китовая Трава. И глаз китовый. Далеко от моря клан своих стражей ставит. Но и бойцов клана, и клич их славный «Увидь!» во всех концах земли известен и должную дрожь на врагов наводит. Хотя знамя, конечно, и малость получше вышить можно было.

Эри сбросил куртку:

— Подержи-ка…

— Да её сколько ни береги… — проворчал Хухл.

Это верно. Куртка была, того, — в самый раз слазить, каминную трубу прочистить. Герб надо бы отпороть. Выгоревший почти до полной неразборчивости лоскут парень берег пуще единственных штанов. Тот же всевидящий глаз в зарослях водорослей, только еще и силуэт башни — герб Деллового дуна. Чудом уцелел в деревне. Эри его уже дважды перешивал, и надеялся на новую куртку пристроить. Если она, куртка, конечно, будет.

Лобач тянул плечо, хвост увесисто хлопал под колено, сбивал с шага. Добыча недурна, вот только от слизи отчищаться замучаешься.

Прошли мимо хозяйственных построек — перед сараем лениво стучал колун. Увидев рыболовов, Морверн с готовностью бросил полено, принялся, почесывая в кудлатой башке, оценивать добычу.

— Вот так-то! — сказал Хухл.

Морверн промычал что-то невнятное, но кивнул одобрительно. На жареную рыбку надеется, бездельник. Ладно, и ему что-то перепадет.

Вообще-то Морверн был жутко глуповатым чужаком. Приблудился еще в начале осени. Воины, возвращавшиеся по Старой дороге, глазам своим не поверили. Бредет одичавший человек, ковыляет скособочившись. Думали, оборотень или ларв. Нет, кровью испытали, — человек, и даже живой, даром что четыре ребра сломаны и с руки шкура клочьями висит. Допрашивали с пристрастием. По всему выходило — дурень какой-то, ненароком заблудившийся, и непонятно каким демоном заведенный аж за южную оконечность озера. Подозрительно, конечно. Лорд Уоган даже амулет магический вытащил, что лет десять в шкатулке с печатями пылился. Не было магии в тупом блудуне Морверне. И ума не было. Говорил — от дороги шёл. Это от Развилки, что ли? Поистине — дуракам счастье. Это ж никто глупца не тронул, только уже у озера кошкам в когти попался. Как и вырвался? Оружие при нем, правда, чудное было — меч не меч, кинжал не кинжал — широкий клинок длиной с локоть, рукоять простая, рыбьей кожей обтянутая, но с чудной загогулиной, кисть прикрывающей. На честное оружие вовсе и не похоже. Украл где-то, наверное. В общем, подозрительный тип этот Морверн, посему нет ему никакого доверия. Лорд Уоган хотел его в город отправить, да всё оказии не было. Старший ратольдов, естественно, чужака полоумного с собой тащить наотрез отказался. У сборщиков налогов дела поважнее. Видимо, придется гостю незваному зиму нахлебничать в Озерной. Ребра у дурака поджили, к делу приставлен, колет дрова потихоньку. Эри такому исходу, честно говоря, был рад. В прошлую зиму и самого эти колоды проклятые достали хуже некуда. Камины в Озерной ого какие прожорливые.

На кухне обрадовались.

— Ой, да почти осенника словили!

— Так он и есть, — возмутился Хухл.

Эри препирательства слушать не стал. Свалил рыбину на стол, стянул измазанную рубашку. Толстуха Ита, улыбаясь, сунула полотенце. Эри скованно кивнул, поспешно выбрался на воздух. В последнее время уж очень многозначительно Ита улыбалась. Баба она в сущности неплохая, но Эри как-то… Демон его пойми — то ли смущался, то ли как мальчонка и вовсе не готов был баловаться…

Только удачливый рыболов начал плескаться у колодца, смывая подсохшую слизь, как звонкий голосок раздался:

— Не замерзни, Эри!

В дверях башни стояла и лучезарно улыбалась юная Гонорилья.

Ох, глупо вышло! Видел же, что на конюшне возятся, лошадей готовят.

Ребер своих, великолепно просчитывающихся, и мосластых конечностей, как и привычки с перепугу дергать подбородком, Эри стеснялся жутко. Взрослый парень, а с виду ничуть не лучше подростка. Да что там подросток — на огородах Хвойника пугала покраше ставят.

— День добрый, миледи! — парень поспешно принялся растирать шею полотенцем. Эх, теперь и Ита ворчать будет — остатки чешуи полотенце точно не украсят.

— Ты и правда не замерзни, — юная дочь лорда зябко передернула плечами, покрытыми подбитым мехом плащом. — Вон, от тебя даже пар валит.

Эри нырнул в спасительную рубаху. Запутался, конечно.

Прелестна была леди Гонорилья Уоган. Вот если принцессу из саги представить — она! Ростом изящна, улыбкой чарующа. Волосы, что принято пшеничными называть, в пару толстых кос заплетены. Глаза, карие, ясные, светлую, еще теплую, пору осени напоминающие. Ротик небольшой, но припухлый, о поцелуях так и… Хорошенькая, милая, улыбчивая. О, боги…