Фамильный приговор

– С самим генерал-майором Корсуновым? Надо же! А говорили, что он человек скрытный, не публичный и о своей семье мало что кому рассказывает.

– Так ведь я же не из прессы, – хмыкнул Демченко. – Я, как только это дело мне спихнули, так сразу к нему и пошел. До меня о дочери вообще никто его не расспрашивал… Он переживал смерть единственной дочери и сетовал, что своих детей у нее так и не было. Может, ему просто выговориться нужно было, – пожал плечами оперативник.

– Так, Демченко Денис, первое тебе от меня задание. – Крячко встал из-за стола и начал собирать в папку развешанные на доске фотографии с места происшествия. – Все, что тебе рассказали студентка Оксана и генерал-майор в отставке Корсунов, ясно и четко изложишь на бумаге и завтра передашь мне. А теперь записывай мой телефон. Я твой номер телефона зафиксирую у себя на мобильном, чтобы связь у нас с тобой была постоянной – денно и нощно. Пишешь?

Крячко продиктовал Денису свой номер телефона, и тот сразу же позвонил Станиславу. Высветился номер, который Крячко и сохранил в памяти мобильника.

– Ну, и что ты думаешь по всей этой бодяге? – спросил Крячко Льва Ивановича, когда они вышли из кабинета и направились к выходу из управления.

– Пока что никаких особых мыслей нет, – задумчиво ответил Гуров. – Вот если бы Глеб Данилин по каким-то причинам убил своих приемных родителей – было бы понятно, если бы сам Иван Данилин убил бывшую жену или кого-то нанял ее убить – тоже понятно. Но бывшая жена и приемный сын… Их объединяет не только родство, но и работа в одной организации – в этом самом фонде. Нужно, я думаю, в этом направлении посмотреть пристальнее. Подробнее узнать, что за фонд, чем занимается, и от этого уже плясать дальше.

– Да, я тоже думал на эту тему, – согласился с другом Крячко. – Давай-ка сделаем так. Я тебя отвезу домой, ты там вещи собирай да звони Марии или куда там еще, а вечером я тебя к нам заберу. У нас поужинаешь, и я тебя к одиннадцати часам отвезу в аэропорт. Добро?

– Добро. А ты к следователю?

– К нему, родимому, посмотрю на улики и, может, какую дополнительную информацию соберу. Нужно еще проверить этого сожителя Данилиной, что он собой представляет. Из отчета я понял, что и он какую-то должность в этом фонде занимал.

Глава 3

Крячко заехал за Гуровым часов в семь вечера.

– Выглядишь усталым, – посмотрел Лев Иванович на Станислава. – Может, я сам как-нибудь доберусь, а ты отдохнешь?

– А, – отмахнулся Крячко, – отдыхать на пенсии будем. Все нормально, сейчас пожуем чего-нибудь по-холостяцки, я вон пельменей купил и еще кой-чего пожевать. Заодно и отдохну. До половины одиннадцатого еще уйма времени!

– Наталья тебе звонила? Как добралась?

– Звонить не звонила, а вот эсэмэс-сообщение прислала. Нормально у нее все. Ты-то как?

– Мне из Сочи уже звонили, интересовались, когда встречать. Сказали, что место в гостинице уже забронировали. Там туристический сезон начался, так что пришлось, говорят, корочками помахать и сверху надавить, чтобы хоть койко-место выделили на пару ночей. Хоть так пока, а там видно будет.

– Ну, нам с тобой к походной жизни не привыкать, – отозвался Крячко. – Была бы скатка иль палатка, а где поставить и прикорнуть, мы найдем.

– У тебя есть какие-нибудь новости? Что-то интересное узнал?

– А вот приедем, поедим, я стану добрым и все расскажу, – буркнул Крячко.

– А сейчас ты голодный и злой? – рассмеялся Гуров. – Ну-ну…

После ужина они уселись в кресла, и Крячко, блаженно вытянув ноги, прикрыл глаза.

– Нечего расслабляться, давай рассказывай. Ты обещал мне сказку на ночь, – прервал блаженное состояние Станислава Гуров.

– Если бы сказку – было бы еще ничего, а тут одна только горькая правда. – Крячко потянулся. – Ну, да ладно. Начну с разговора со следователем. Впрочем, ничего нового я от него не узнал. Он сам беседовал с этим гражданским мужем убитой сразу после прибытия на место, но тот был в шоке и толком ничего не мог рассказать. Ну, а потом с ним должен был побеседовать оперативник…

– Который так с ним и не поговорил?

– Нет, разговаривать он с ним разговаривал, но быстро потерял к нему интерес. Этот Додонов, видите ли, на подозреваемого не тянет, значит, ничего толкового рассказать не сможет.

– А что, тебе он смог рассказать что-то интересное?

– Да. Но давай по порядку. Я после следователя поехал обратно на Петровку и застал там Заковряжина. Но ты же его знаешь – деловой весь, недоступный. Ну, я ему кое-что объяснил.

– И он тебя понял? – хохотнул Лев Иванович.

– Понял, – кивнул Станислав. – Когда веские аргументы приводишь, все понятливыми становятся.

– Ну, тогда дальше рассказывай, – дал добро Гуров.

– Заковряжин поведал следующее. Двадцать восьмого января, в одиннадцать ноль семь, на центральный пост поступил звонок от гражданина Додонова, который просил срочно прислать группу захвата, потому что к нему в квартиру кто-то влез и убил его супругу Галину. Ну, группу захвата высылать, конечно, не стали, а отправили туда сначала участкового и Заковряжина заодно с ним – чтобы, значит, они обстановку разведали. Никаких убийц в квартире, конечно же, не было, а вот труп был. В общем, опер вызвал группу криминалистов. Додонов утверждал, что во время убийства он был в душе и выстрела не слышал, а когда вошел в спальню, женщина уже была мертва.

– Да уж, будешь тут мертвой, когда тебе полголовы снесли, – с сарказмом заметил Гуров.

– Додонов впал в истерику, быстро закрыл дверь в спальню, подпер ее изнутри комодом и стал звонить в полицию, полагая, что тот, кто убил супругу, находится в квартире и теперь будет охотиться за ним. Заковряжину с участковым он дверь открывать не стал, думая, что так его выманивают грабители или убийцы. Сергей Ильич еле уговорил его по телефону выйти из спальни и открыть двери.

– В принципе, он все правильно делал. Какой же гражданин в здравом уме сможет подумать, что его жену застрелил снайпер через форточку?! – усмехнулся Гуров.

– Так вот, когда криминалисты определили, откуда был произведен выстрел, и ушли проверять квартиру в доме напротив, прибыл следователь опергруппы и стал сам разговаривать со свидетелем. А Заковряжин к нему интерес больше не проявлял. Единственное, что он смог узнать, – это есть ли у Додонова подозрения, кто бы мог в его жену и начальницу выстрелить.

– Ну-ну, и что он предположил? – наклонился Лев Иванович ближе к Крячко.

– Примерно год назад на директора фонда «Добро в ладонях», которой была Данилина, был подан иск в суд на сумму в два миллиона рублей. Подали его некие Котенковы Александра Витальевна и Дмитрий Максимович. Дело в том, что они обратились к Данилиной с просьбой помочь им с лечением трехлетнего сына Родиона. Данилина вначале согласилась, и супруги даже договорились с одной из больниц в Германии, что они возьмут мальчика, проведут необходимые анализы и начнут лечение. Но потом, когда уже нужно было выезжать и везти ребенка, Данилина дала от ворот поворот, сказав родителям, что деньги она якобы перевела на лечение другому ребенку, а других средств пока нет, но она им скажет, когда появятся, и ставит их первыми в очередь.

– И что, деньги и правда ушли на лечение кому-то другому?

– А ты как сам думаешь? Нет, конечно же! Сам Додонов, правда, начал темнить и все стрелки перевел на приемного сына Данилиной: мол, он все время у маменьки денежки клянчил.

– А сам фонд налоговая проверяла?

– С налогами у них все вроде бы было в порядке. Но вот когда после иска в суд за фонд взялись другие органы, то много чего выяснилось. Но это, конечно же, Дадонов от Заковряжина и следователя утаил. Это я сам уже сегодня накопал.

– Небось там хищения какие-то были?

– Ха, а то! Фонд частный, и вклады в него идут на добровольных началах. Деткам он и вправду помогал, но вот иногда средства с него переводились на довольно странные счета, которые открывались и сразу же после перевода денег закрывались. Определить, кто открывал эти счета, так и не получилось. Фиктивные какие-то организации, жульнические. Были подозрения, что это сама директор фонда или кто-то из ее людей – Додонов или Данилин-младший – имеет отношение к этим махинациям, но ничего доказать так и не удалось. Зато сегодня я узнал о сожителе Данилиной кое-какую информацию, которую мне поведали его, так сказать, дружки.