Фамильный приговор

– Это правильно, что не думаете. Не такой я человек, чтобы просто так вот взять и из-за обычного убийства выйти из себя. Так вот, дело тут намного сложней, чем может показаться на первый взгляд. У нас тут – серия. И, как я уже и сказал, действовал профи.

Гуров и Крячко переглянулись.

– А что, и в Москве уже кого-то этот профи успел подстрелить прямо в лоб? – решил уточнить Станислав Крячко.

– Я не говорил, что и во втором случае стреляли в лоб, – усмехнулся Петр Николаевич, но потом, словно у него что-то внезапно заболело, поморщился и потер пальцем под нижней губой. – Впрочем, – вздохнул он и, отвернувшись, стал с тоской смотреть в окно, – я ведь проговорился, что работал профессионал, а значит, вы сделали вывод, что выстрелы были один к одному. Правильный, между прочим, вывод.

– Петр, не тяни кота за хвост, говори прямо, кого в Москве застрелили? Судя по твоему виду – так какого-нибудь министра, – поторопил Гуров Орлова.

– Окстись, – покосился на Льва Ивановича генерал. – Нам этого еще не хватало. В конце января в Москве была убита некая Данилина Галина Владимировна, директор благотворительного фонда для детей-инвалидов с редкими видами заболеваний, под названием… – Орлов подошел к своему столу, сел и заглянул в какую-то бумагу. – Название фонда «Добро в ладонях».

– Судя по фамилии – родственница замминистра, – заметил Лев Иванович. – Или однофамилица?

– Бывшая жена Данилина и мать его убитого сына. Они развелись, – Орлов снова посмотрел в свою шпаргалку, – года три назад. Но это неважно. Интересно вот что. Мы имеем два убийства в одной семье, которые были совершены с разрывом ровно в три месяца и, скорее всего, имеют заказной характер. Обе жертвы были застрелены из одинакового оружия – самозарядного охотничьего карабина «Тигр-9», и оба выстрела – прямо в голову.

– Ого! Так ведь это такое мощное оружие, что и от головы-то мало что останется, с ним только на кабанов и лосей ходить. Медведя валит запросто! – качая головой, удивленно сказал Крячко.

– Да, оружие убойное, – согласился Орлов и снова поморщился. – Я как-то лет десять назад с таким полуавтоматом сталкивался. Ходил пару раз с отцом этой самой Галины Данилиной на охоту – с генерал-майором Корсуновым.

– Так это дочку и внука самого Корсунова убили! – воскликнул Гуров. – Теперь понятно, Петро, отчего ты так взволновался.

Орлов махнул рукой и уже в третий раз за последнее время поморщился.

– Да не только из-за этого. С генерал-майором я только шапочно был знаком. Сходили вместе на охоту – вот и все знакомство. В общем, это знакомство для дела нужно было. А потом нужда отпала, и… – Он немного помолчал, а потом сказал: – Все, забыли историю с давней охотой и вернулись к охоте на Данилиных. В общем, задача у тебя, Лева, такая – будешь вести расследование в Сочи, а Станислав тут на месте пороет по убийству Галины. Четыре месяца назад ведь так ничего и не нашли – ни оружия, ни следов. Даже стреляной гильзы не нашли, хотя эксперты и определили, откуда стреляли в Данилину. В общем, придется начинать все заново и соединять все факты, которые нароете, до кучи. Скорее всего, это заказное убийство, или кто-то мстит Данилиным либо Данилину. Он ведь за охотхозяйства региона отвечает, так что вполне возможно, что кто-то из охотников зуб на него имеет. – При слове «зуб» генерал поднес руку к губе, но потом резко ее одернул и закончил: – Чую я, что раз пошла такая гулянка, то как бы еще жертв не прибавилось.

– Ну, не знаю, Петр, – засомневался Гуров. – Ежели это на самого замминистра обида, то его самого бы и застрелили, а так – сначала бывшую жену, потом сына.

– Эх, молодой ты, Лева, раз не знаешь, что для иных людей самым страшным наказанием будет не смерть, а потеря самых близких ему людей, – возразил генерал Орлов. – Вот представь: захотел тебе кто-то отомстить и стрелял бы в твою Марию. Что бы ты почувствовал? – посмотрел он с прищуром на Гурова.

– Да уж, – задумался Лев Иванович. – Лучше б в меня стреляли.

– Вот то-то! – вздохнул Орлов, с задумчивым видом закусил губу и встал. – Так что идите и выполняйте свой долг перед человечеством – ищите убийцу или убийц, если таковых более одного. И о том, как дело продвигается, докладывайте мне каждый день лично. Хоть по телефону, хоть на электронную почту. Это тебя касается, Лева. Со Станиславом я и в кабинете встречусь.

– Не люблю я этих электронных почт и современных мобильных, – проворчал Гуров, вставая с места. – Они мне разные прослушивающие шпионские штуки напоминают.

– А, так я теперь понял, Лев Иванович, почему ты все время забываешь заряжать свой телефон! – рассмеялся Крячко, двигаясь следом за Гуровым к выходу. – Ты просто боишься, что через него тебя агенты ЦРУ прослушивать будут.

– Правильно понял, Станислав, – улыбнулся Лев Иванович шутке. – Только вот Мария у меня этого никак понять не может. А потому, даже находясь на гастролях по городам Сибири, все время мне звонит и напоминает, чтобы я не забывал заряжать мобильник.

Гуров остановился в дверях и, повернувшись к генералу, спросил:

– Петр, а как командировочные оформлять? Может, я на свои в Сочи слетаю, а потом мне вернут деньги? А то ведь опять Никитична чего-нибудь напортачит.

– Делай, как знаешь, – отмахнулся хмурый Орлов, – только попади туда как можно быстрее. Я сейчас звонить буду в сочинское управление. Пусть ждут.

– А от зубной боли, Петр, есть хорошие таблетки, «Найз» называются. Мне их Мария всегда дает. Ты Верочке скажи, пусть она в аптеку сгоняет и купит. Чего мучаешься-то!

Гуров вышел, а генерал, хмыкнув себе под нос: «Все-то он видит, все-то он знает», нажал на кнопку селектора и вызвал к себе секретаря.

Глава 2

Самолет в Сочи, как узнал Лев Иванович, должен был отправляться только в двенадцать ночи, и потому времени собраться у него был вагон с тележкой в придачу. Поэтому, заказав авиабилет, Гуров, как и договорился с Крячко, отправился вместе с ним на Петровку принимать дело об убийстве Данилиной.

– Три месяца прошло, а они, я так понял из разговора со следователем, ни на шаг не продвинулись, – сетовал Станислав. – Дело глухое, как мне доложили.

– А то ты не знаешь, что все дела, которые к нам попадают, по факту считаются глухарями, – усмехнулся Лев Иванович.

– Так-то оно так, как ты любишь говорить, – согласился Крячко, – только вот отчего-то нам ведь удается их распутать. Просто они не там ищут. – Крячко припарковал машину возле знаменитого на всю Москву, да и на всю страну здания.

– Ну, вот сейчас и посмотрим, там или не там. – Гуров вышел из машины и, одернув полы пиджака, поправил узел галстука.

– Ты хоть пуговицы расстегни и галстук сними – жарко ведь, – посоветовал, глядя на него, Станислав.

Лев Иванович молча отмахнулся и вошел в прохладный вестибюль Главного управления по уголовным делам города Москвы. Костюмы Гуров носил с бо́льшим удовольствием, чем форму. В форме он чувствовал себя неуютно, особенно если приходилось встречаться со свидетелями. Люди, которые, по идее, должны были доверять человеку в форме, отчего-то пугались или чувствовали себя скованно, если полицейский был в форменной одежде. Пиджак же – другое дело: вызывал уважение и настраивал на деловой разговор. Давняя привычка Гурова носить костюм, а не форму, сформировшаяся еще с молодости и первых лет службы, оставалась неизменной даже теперь, когда многие оперативники переходили на более удобную современную одежду – джинсы, куртки.

Узнав у дежурного необходимую информацию, Гуров и Крячко вошли в небольшое помещение, практически не отличавшееся от их кабинета ни обстановкой, ни расположением окон. Навстречу им из-за одного из трех столов поднялся совсем молоденький лейтенантик. Он протянул руку и с серьезным выражением лица представился:

– Демченко Денис. А вы, как я понял, те самые знаменитые Гуров и Крячко из главного управления?

– Интересно, и чем это мы знаменитые? – улыбнулся Лев Иванович, крепко пожимая руку оперативника.