Движимые

— Рад, что ты в порядке.

— Да… — я прочищаю горло, мне трудно заставить мысли превратиться в слова, когда искушение так мучительно близко передо мной. — Да, я в порядке. Спасибо.

— Хорошо, — говорит он, глядя мне в глаза.

Двери снова начинают закрываться, и когда в него пытается зайти какой-то джентльмен, Колтон разрывает наш визуальный контакт и встает перед ним, перегораживаю рукой вход.

— Извините, этот лифт занят. — Его голос говорит о том, что спорить бесполезно.

Я начинаю протестовать, двери закрываются, Колтон разворачивается ко мне, его хищный взгляд соответствует позе его тела.

— Даже не начинай, Райли… — рычит он, делая шаг ко мне, заставляя меня замолчать. Его грудь вздымается, и я не уверена, то ли это от бега, то ли из-за нашей близости. Его господство в этом маленьком пространстве всепоглощающее. — Это закончится прямо сейчас.

Он делает еще один шаг в мою сторону, челюсть сжата, глаза неумолимы, когда отпускают мой взгляд и бродят по моему телу, одетому в бикини. Казалось, мой купальник более чем достаточно прикрывал меня, когда я его покупала, но, стоя здесь в лифте на глазах у Колтона, исследующего каждый изгиб моего тела, чувствую себя до неприличия голой. И я знаю, это из-за того, что, даже не прикасаясь ко мне — хотя я страдаю и не хочу иметь с ним ничего общего — мое тело слишком хорошо помнит хаос, в который он может меня затянуть, простым прикосновением пальцев или лаской языка.

Приказываю себе, избавиться от этого. Вспомнить, что он сделал со мной, но это так чертовски трудно, когда после тренировки его пьянящий аромат воцаряется в небольшом пространстве лифта. При виде его, глубоко внутри моего тела зарождается жажда, создавая желания, которые, как я знаю, может удовлетворить только он. Меня не перестает тянуть к этому мужчине, даже когда он этого не осознает.

— Сейчас неподходящее время, Колтон.

Он усмехается, но на его лице нет и следа юмора. Делает ко мне последний шаг, в своем отступлении я вынуждена прижаться спиной к стене. Колтон наклоняется вперед и упирается ладонями по обе стороны от меня.

— Ну, лучше, чтобы оно стало подходящим, Райли, потому что мне действительно плевать. Все закончится здесь и сейчас. И это не обсуждается.

Когда его тело касается меня, дыхание прерывается, выдавая с головой мое напускное безразличие. Тепло, исходящее от его кожи, проникает и в меня. Его губы в нескольких сантиметрах от моих. Все, что мне нужно сделать, чтобы почувствовать их — это податься вперед. Снова попробовать его на вкус. И тогда я понимаю, этого-то он и добивается. Хочет напомнить мне о физической близости, чтобы я простила и забыла о том, что произошло на уровне эмоций.

Ошибочная тактика по отношению ко мне.

Я хочу его — Боже, как же я его хочу — но не на таких условиях. Не с ложью, все еще стоящей, между нами. Не с болью от его обмана, отравляющей мое сердце.

Мы не можем надышаться друг другом, ни один из нас не может отвести взгляд, и я горжусь тем, что продолжаю держаться.

— Думаю, ты забыла, насколько нам хорошо вместе, — говорит он раздраженно, понимая, что я могу ему сопротивляться.

Наклоняю голову и смотрю на него.

— Легко забыть, когда Тони открывает входную дверь твоего борделя в одной футболке, Ас — усмехаюсь я, рассчитывая время так, чтобы мое последнее слово совпало с сигналом лифта, прибывшего на нужный этаж. Воспринимаю этот звук как знак и быстро ныряю под его руки, бросаясь в коридор под проклятия Колтона. Мне следовало бы уже знать, насколько он быстр, но у меня в голове все перемешалось.

Слышу позади себя его шаги, когда вожусь с карточкой-ключом от своего номера. Думаю, что пронесло, но как только открываю дверь, его рука ударяет по ней, заставляя с треском распахнуться. У меня нет даже минуты, чтобы вскрикнуть, прежде чем он разворачивает меня и всем своим телом прижимает спиной к стене.

— Тогда позволь тебе напомнить, — рычит он, и в моем удивленном состоянии я едва улавливаю его слова, но они проникают в мое затуманенное сознание за миг до того, как его губы захватывают мои. Удивительно, что независимо от того, как давно это было — как я страдала — когда мы соединяемся, я чувствую, что оказалась дома. В настоящее время этот дом объят пламенем, но, тем не менее, это дом. Его рот страстно овладевает моими губами, а руки странствуют по каждому сантиметру моей обнаженной плоти. Сминают. Возбуждают. Овладевают. Я теряюсь в его вкусе; его прикосновении; низком гортанном стоне; его крепком теле, прижимающимся к моему, одна его рука обвивается вокруг водопада кудрей, струящегося по моей спине, и удерживая меня в плену, изменяя натиск.

Моему разуму требуется мгновение, чтобы преодолеть хаос и взрыв возбуждения, который он только что вызвал между моих бедер. Борюсь с туманом, вызванном желанием, которое лишает мое тело костей. Черт! Черт! Черт!

— Нет! — это сломленный, придушенный крик, но все же крик. Я с силой надавливаю ему на грудь, отрывая его рот от моих губ. — Я не могу. Просто не могу! Это ничего не исправит!

Стою и смотрю на него, у нас у обоих вздымается грудь и скачет пульс — верный признак того, что наша химия все еще есть — и его более чем вызывающий привыкание вкус все еще на моих губах. Его руки обвиваются вокруг моих запястий, прижимая мои ладони к его влажной и соблазнительной груди.

— Райли…

— Нет! — я снова пытаюсь толкнуть его в грудь, но моя сила не сравнится с его. — Ты не можешь просто взять то, что хочешь, когда хочешь.

— Боже, женщина, ты сводишь меня с ума! — бормочет он.

— Почему? Потому что тебя поймали?

— Чтобы быть пойманным, ты должен напортачить! — кричит он, отпуская мои запястья и отталкиваясь от меня, его лицо — смесь раздражения, разочарования и неудовлетворенного желания. — Ничего! Твою мать! Не было! — его голос грохочет в комнате и эхом отдается в пустоте моего разбитого сердца.

— Тигры не могут сменить свои полосы, Ас.

— Ты и твои гребаные тигры и утки, — бормочет он, прежде чем повернуться спиной и пройти дальше в номер и подальше от меня.

— Не забудь ослиные задницы! — кричу я.

— Черт побери этих раздражающе упрямых женщин! — бормочет он себе под нос, прежде чем обернуться.

Этот мужчина приводит меня в ярость, он думает, что может просто ворваться сюда и зацеловать до потери сознания, чтобы я забыла обо всем остальном.

— Да ладно, с каких это пор скандально известный дамский угодник Колтон Донаван может устоять перед полуголой женщиной? — усмехаюсь я, делая к нему шаг, наполняя сарказмом следующие слова. — И подумать только, ты был настолько щедр, что предложил ей свою футболку — фыркаю я. — С таким послужным списком, как у тебя, уверена, в добавок ты предложил и то, что у тебя в штанах. Ох, прости… мы же знаем, ты сделал это, чтобы избавиться от боли. Ничего не было? Только поцелуй? И я должна в это поверить?

— Да! — кричит он достаточно громко, чтобы я вздрогнула. — Так же, как я должен был поверить твоим отмазкам на вечеринке Шейна. Это была чушь собачья, и ты это знаешь.

— Не смей переводить стрелки на меня! — кричу я на него.

— Ты правда веришь, что между нами был только секс? — вызывающе хрипит он, сжимая челюсти.

— О, а мы были чем-то большим? — мои слова источают сарказм.

— Да, черт возьми! — он бьет кулаком о стену. — И ты это знаешь!

Делаю к нему шаг, гнев преобладает над любым страхом, который я обычно чувствовала.

— Что же, в свете твоего признания то, что ты сделал выглядит еще хуже.

— А что я сделал, Райли? Скажи мне конкретно, что я сделал?! — кричит он на меня, внедряясь в мое личное пространство.

— Теперь ты хочешь посыпать соль на рану? Хочешь бросить это мне в лицо, заставив произнести вслух? Пошел ты, Колтон, — кричу я на него, гнев начинает расползаться по телу, причиняя боль.

— Нет. Я хочу услышать это от тебя. Хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и увидела в них ответ. Что я сделал? — приказывает он, слегка встряхивая меня за плечи. — Скажи!