Союзники

Но на Цели воины Флота убили самку и детенышей Штитсина. Более того, они уничтожили его родной поселок. И Штитсин не мог простить людям этого, как не мог и думать о Флоте, как о союзнике.

— Итак, Вождь Клана Рухас говорит, что мы должны прекратить воевать за деньги и выступить заодно с Флотом Альянса, который показал себя достойно. Мы должны порвать с Синдикатом, который пытался купить нашу честь и обманывал нас!

— Замолчи! — зарычал Штитсин, вскакивая. — Я не позволю клеветать на советника, который столь долго и столь мудро помогал мне! Картрайт не лжец, он храбрый. Испытанный воин, мы сражались с ним плечом к плечу во многих битвах. Не смей поднимать голос против него!

Картрайт улыбнулся и слегка поклонился в знак признательности.

Посланник презрительно усмехнулся:

— Как? Значит, нельзя говорить ничего дурного про твою тень из Синдиката, про того, кто оценивает честь в монетах и называет лжецом Вождя Клана Рухас?

— Если он говорит правду, то пусть явится сюда, в Твердыню Края, и повторит все, глядя мне в глаза. Пусть здесь он хулит вассала, который всегда был верен и честен! Пока он не сделает этого, халиане Края будут убивать воинов Флота, которые посмеют приблизиться к нам!

— Тогда торопись, — усмехнулся посланник. — Ведь войско Флота уже движется по равнине, направляясь к вашим воротам, а над вашим замком кружит легкое военное судно.

Штитсин словно окаменел. Потом он прошипел:

— Они явились, чтобы убить нас! Ты предатель и лжец!

В этот момент в Большую Палату ворвался запыхавшийся воин.

— Военачальник Штитсин! Мертвые Глаза показывают, что в наш Край вошло войско, а в небе парит корабль-разведчик!

Штитсин с ненавистью взглянул на посланника.

— Поднимись на стену замка, — настойчиво сказал тот, — посмотри вниз и убедись, что это действительно воины Флота. Ты увидишь, сколь бесчисленно это войско!

По крутой лестнице Картрайт поднимался вслед за Штитсином, отставая лишь на пару ступенек. Глава рода отметил этот факт с мрачным удовлетворением. Как он и говорил, Картрайт был настоящим воином. Поднявшись на стену, Штитсин приник к амбразуре. Эти стены построил его отец, погибший в битве десять лет назад. Построил на деньги, которые дал Синдикат. Тот же Синдикат научил пользоваться огромными машинами, которые обрабатывали и поднимали большие камни. Штитсин смотрел, как когда-то смотрели его предки, на уютную долину, примостившуюся между двумя речками, которые текли навстречу друг дружке, вместе впадая в Великую Реку. Там, за Великой Рекой, лежали земли клана Черлинг, союзника и друга, но в прежние времена самого злейшего врага. Сотни лет кланы разделяла вражда, но как-то раз явились Синдики и показали халианам чудесное оружие. Безволосые существа пообещали воинам это сокровище, если халиане объявят войну Флоту. На мгновение Штитсин почувствовал стыд, неудивительно, что воины-халиане охотно поддались на посулы гонцов Синдиката. Да и кто бы устоял перед волшебным оружием, способным поразить цель высоко-высоко в небе. Более того, люди Синдиката подарили халианам шлюпки, на которых можно достичь звезд! Его деду все это должно было казаться истинным чудом, и Штитсин хорошо понимал его чувства. И тогда все халиане прекратили враждовать и объединились против презренных людишек Флота…

И вот теперь эти «людишки» толпой маршируют по долине Клана, приближаясь к воротам его замка.

Штитсин снова посмотрел на этих, голокожих, с руками, лишенными когтей. Как могли подобные твари научиться воевать? Ведь, казалось, одолеть их не составит труда…

Но этого не случилось, и клан Штитсина вместе с бывшим врагом, кланом Черлингов, теперь защищал свои пределы от нового вторжения… Враги иногда становятся союзниками.

Штитсин вспомнил свою подругу и детенышей. Перед глазами бесновалось пламя, поглотившее их в тот страшный час. И пожар ненависти с новой силой вспыхнул в его душе. Какая честь может быть у тех, кто убивает целые семьи, не щадя детей и женщин? Как могли Вожди Кланов заключить мир, а потом и союз с Флотом? Лучше бы халианам погибнуть, всем до одного! Штитсин отдавал должное врагу, его стойкости и боевому искусству, но ненависть к людям была слишком сильна.

— Что верно, то верно, Картрайт, — произнес Штитсин сквозь зубы. — У них нет ни ракетных установок, ни пушек. Они пришли с миром — насколько это возможно для войска.

— А насколько это возможно? — тихо спросил Картрайт. — И что будет, если ты впустишь их в замок?

Штитсин стоял неподвижно. Старая вражда к людям Флота давно уже переросла в жгучую ненависть.

— Стрелок! — рявкнул он вдруг, обращаясь к воину, стоявшему неподалеку. — Подстрели-ка эту посудину!

Воин подчинился без звука. Он развернулся к пушке, на мгновение замер. Грянул выстрел. Корабль вспыхнул.

— Защитное поле! — заорал Штитсин. — Измена!

Но военное судно находилось слишком близко к полю, чтобы абсорбировать всю энергию. Корабль не смог причинить серьезного ущерба крепости, хотя ему и удалось отразить удар. Словно молния ударила в стену, снеся две бойницы. Прежде чем заряд достиг цели, Штитсин успел рухнуть на каменные плиты.

— Разве друзья, так поступают? — крикнул он.

— Так поступают те, кто нападает, — ответил Картрайт, лежавший рядом. — Выстрел, однако, был слабый…

— Теперь они узнают, что такое ярость Рода Края! — вскричал Штитсин, вскакивая. — Воины! Вооружайтесь и готовьтесь к вылазке! Вспомните, как ваш пращур отражал нападения разбойников!

— Не-е-ет! — раздался ужасный крик, и все воины застыли на месте.

Посланец бросился вперед, к воротам. Штитсин слишком поздно понял свою ошибку: следовало связать этого дурака и бросить в темницу. Но он не сделал этого вовремя, и сейчас человек Вождя возился с огромным засовом.

— Убейте его! — заорал Штитсин, но никто из воинов не решился тронуть посланника Вождя Клана. — Стреляйте же! — И глава рода сам вскинул пистолет, но слишком, слишком поздно. Посланник успел открыть ворота. Он упал, сраженный пулей Штитсина, но воины Флота уже ворвались в крепость.

— Деритесь! — орал Штитсин. — Убейте их! Не отступать! — Но он уже понял, что удержать Твердыню не удастся.

Воины словно проснулись. Перед ними сейчас был старый враг, о чьей жестокости и трусости они наслышаны с детства. Чудовища, которым каким-то образом удалось одержать верх над доблестными халианами. Среди воинов не было ни одного, кто бы не потерял подругу или товарища на Цели, и у каждого имелись свои причины для ненависти к Флоту.

Во дворе замка загрохотали выстрелы. Несколько человек упало. Их товарищи отступили к воротам, кое-кто укрылся за повозками. Придя в себя, люди начали отстреливаться. У них имелись лишь винтовки и пистолеты, но как же много было этих голокожих тварей! Сраженные пулями, рухнули халиане…

— В подземный ход! — завопил Штитсин, устремляясь вниз по лестнице. — Все в подземный ход! — Сам он уже достиг бокового входа в Большую Палату. — Все к выходу из замка! — Воины устремились за командиром.

Штитсин остановился внизу, пропуская вперед своих солдат, потом присоединился к арьергарду. Ствол его ружья раскалился. Штитсин знал, что за ним тенью следует Картрайт…

Дождавшись, пока все воины исчезнут в туннеле, Штитсин нащупал в стене третий кирпич сверху и нажал потайную кнопку. В ста ярдах, на том берегу реки, раздался взрыв. Конечно, печально, что одна из стен замка, верой и правдой служившая многим поколениям, теперь разрушена, но зато ни один враг не войдет в туннель: вход закрыт.

— Командиры! Пересчитать людей! — крикнул Штитсин.

Помощники быстро провели перекличку и доложили. Лишь две трети его войска сумело выйти из крепости. «Мы отомстим за них!»— подумал Штитсин. Он оглянулся.

— А где Картрайт?

Картрайт был рядом. Он перевязывал лапу раненому воину. Медицинскому искусству Синдиков нет равных. Картрайт повернулся к военачальнику.

— Ты искал меня?

Штитсин вдруг понял, что его ужасно раздражает сильный акцент человека. Даже теперь, столько лет спустя. Он напомнил себе, что человеческая глотка не приспособлена к звукам халианского языка.