Страница 39 из 61
Он вернулся назад в погреба под кладовой замка и снова смотрел на тела четырёх мёртвых девушек.
Ему не пришлось долго ждать, до его слуха донёсся звук лёгких отчётливых шагов. Мастер Фёдор спустился в подвал. Выглядел он раздражённым.
— Вы посылали за мной, лейтенант? Я уверяю вас, что не могу рассказать ничего нового о том, как умерли эти девушки. И этим утром я очень занят. Князь плох.
— Мне известно, что князь болен.
Что-то в его голосе привлекло внимание Фёдора, потому что он остановился. Яромир посмотрел на него сверху вниз и только сейчас заметил несомненную приверженность лекаря к изысканным вещам: шёлковые туники, подкованные сапоги, драгоценные кольца. Раньше лейтенант никогда не обращал на это особого внимания, но не в этот раз.
— Князь поместил Инну под домашний арест, — сказал он.
— Арест? Я полагаю, чтобы защитить её?
Нижняя губа Фёдора задёргалась и он обвёл глазами подвал, будто искал здесь кого-то ещё. Кроме Яромира и четырёх мёртвых тел, здесь никого не было.
— Нет. Она была поймана с порошком, содержащим опиум и болиголов. Она добавляла его в вино Антона каждую ночь. Женщина говорит, что получила его от вас. — Яромир произнёс это спокойно.
Но не обременил себя тем, чтобы скрыть угрозу в своём голосе:
— Заговор с целью отравить князя — это преступление, караемое смертью.
Фёдор напрягся и искоса глянул назад — на путь, которым пришёл. Никто не спешил на выручку. Яромиру удалось застигнуть его врасплох: он был пойман без стражи.
Сообразительность Фёдора делала ему честь, потому что он весь обратился в праведное негодование.
— Отравить? Да как вы смеете! Я дал порошок Инне, потому что она единственная, кто был рядом с князем по вечерам. Я также снабдил её указаниями использовать средство только в те ночи, когда он испытывает проблемы со сном. Если она злоупотребляла своей привилегией служить князю, вам следует предъявить обвинения ей, не мне! Но князю нужен его покой.
— Покой от болиголова?
— Он обычно используется в снотворных порошках. Вы бы знали это, если бы проводили больше времени за книгами. А то я смотрю, вы ничем не интересуетесь помимо того, как управляться с мечом на вашем поясе.
Яромир напрягся, но его не задело язвительное замечание. Он знал и раньше таких людей, как Фёдор. Они пытались обернуть ситуацию себе на пользу, сыпля оскорблениями. Зато начальник охраны теперь понял: человек, стоящий перед ним, был напуган.
— Антон сказал, что перестал принимать любые лекарства, которые вы назначили ему, — продолжил Яромир, — они не помогали. Поэтому вы использовали Инну, чтобы она подмешивала ему порошок? Потому что он не принимал его от вас?
Он опустил руку на рукоять меча.
— Что именно вы сказали ей, чтобы заставить подмешивать порошок в его вино?
Фёдор зашипел и сделал шаг назад:
— Только троньте меня, и я доложу о вас князю Ливену! У вас нет полномочий, чтобы указывать мне, как лучше всего заботиться о здоровье княжича. Я дал Инне указания, но она им не следовала.
Он обернулся к двери.
— Я под арестом, лейтенант?
Вопрос прозвучал как издёвка.
К злости и разочарованию Яромира, ему не удалось ничего узнать, чтобы оправдать арест Фёдора. Но он не поверил в историю лекаря. Здесь крылось что-то ещё.
Мастер Фёдор постепенно ослаблял Антона не просто так. Яромир был в этом уверен.
— Нет, — признался он. — Вы не под арестом.
Фёдор повернулся на каблуках и зашагал к лестнице.
Яромир не удержался и добавил:
— Пока нет.
Глава 11
Вечером Селин и Амели спустились в трапезную ужинать. На входе Селин сразу отметила, что в большом зале сегодня необычайно мало людей.
Антон отсутствовал, Инны и мастера Фёдора тоже не было видно. Сегодня Леди Карина была за хозяйку, она приветствовала гостей.
Яромир и капрал Павел стояли возле стола и беседовали с несколькими солдатами, которые только начинали игру в карты.
Амели подошла к ним. Яромир слегка переместился, чтобы дать ей место на скамейке. Его огромный волкодав сунул нос в ладонь Амели, обращая на себя внимание.
— Привет, Лиззи, — улыбнулась Амели, почесывая ухо собаки.
Хотя Амели и Яромир вряд ли считались друзьями, Селин удивлялась, насколько неизменными остались их отношения. Лейтенант хотел обойтись без насилия, но сестрёнка просто не оставила ему выбора. И хотя челюсть Яромира выглядела ещё хуже, чем утром, а обе руки Амели были целиком покрыты синяками, они оба вели себя как ни в чём не бывало.
А вот Павел… он пристально смотрел на Селин с каким-то странным задумчивым выражением. Никаких видимых последствий ночного происшествия на нём не было. Он не был наказан или понижен в должности.
Яромир, казалось, вовсе забыл обо всём. Он никоим образом не выказывал недовольства капралу за промах. Но это было и не нужно. Яромир знал, что урок Павел усвоил, и в дополнительных словах или наставлениях нет надобности. Таким образом, отношения между начальником охраны и его капралом остались прежними.
А вот между Павлом и Селин…
Прошлой ночью в своём гневе он использовал её страх как оружие. Селин увидела то, что каждый мужчина должен сдерживать: жестокость и жажду обладания. Она не могла даже смотреть в его сторону.
Павел хотел подойти и уже сделал пару шагов, но Селин быстро отошла в противоположную сторону. Его лицо выражало открытое сожаление, но он не мог изменить прошлое. Печально, но прошлое не имеет привычки меняться. И люди бессильны изменить его привычки.
— Селин! — женский ровный голос вывел её из задумчивости.
Провидица посмотрела налево: хозяйка сегодняшнего вечера приближалась к ней. Леди Карина была особенно прекрасна сегодня. Её каштановые волосы, отсвечивая мягким сиянием, были высоко зачёсаны и уложены в сложную причёску. Несколько свободных локонов обрамляли лицо и подчёркивали высокие скулы. Шёлковое зелёное платье было точно из морской пены.
— Составьте мне компанию. Постоим у огня? — предложила леди Карина.
— Конечно, миледи, — Селин в ногу с хозяйкой направилась к очагу. По обычаю там уже резвились охотничьи собаки, извиваясь в клубке.
— Антон сообщил мне, что произошло сегодня утром, — сказала леди Карина, — об Инне, я имею в виду.
Селин молчала. Она не знала, сообщил ли Антон своей тёте о другом открытии — женщине на картине.