Пиратское солнце

— Солнце! — вскрикнул кто-то. — Новое солнце!

Все на мгновение замерли, охваченные почти что суеверным трепетом. Солнце было техническим устройством; да, конечно, его можно было построить, но некоторые важные детали мог обеспечить лишь Кандес. Солнце было просто светом, но в Вирге такое сияние, безмолвно забушевавшее там, где несколько мгновений назад небо окрашивала одна густеющая синева необитаемой зимы, — такое сияние возвещало о рождении нации.

Антея услышала позади себя какие-то звуки. Она закружилась, вскидывая пистолет, и успела уловить момент, когда Чейсон вырвался из хватки Семпетерны и бросился на пол. Мгновение Кормчий стоял как завороженный, ошеломленно глядя на сверкающее око, раскрывшееся где-то на краю территории Слипстрима. Затем прозвучал одинокий выстрел.

Голова Кормчего откинулась назад. Он привалился к золотым и зеленым стеклышкам, а затем сполз вниз и рухнул на пол.

Не успел Чейсон встать на ноги, как Антея оказалась возле него. Она притянула его к себе и яростно обвила руками, уткнувшись лицом ему в шею. Потом услышала, как он хмыкает и говорит: «Ну, ну, пóлно», как будто это она чуть не погибла несколько секунд назад.

Антея отстранилась — ровно настолько, чтобы оглядеться, — и увидела, что кое-кто из адмиралтейских авиаторов пялится на нее с Чейсоном, а кое-кто уставился вверх.

Кто-то спикировал с перил галереи вниз, и в свете двух солнц пролегла глубокая тень. Новоявленная фигура расправила гигантские крылья и изящно приземлилась в нескольких футах от них.

Крылья у нее были черными, как у вороны; сама она носила черные кожаные бриджи и жакет из малиновой парчи. У женщины были выразительные черты и черные волосы. Единственное, что портило совершенство ее загорелого лица, — это белый шрам на подбородке.

В руках женщина держала дымящееся ружье.

— Я вижу, вы познакомились с моим мужем, — констатировала она.

Кроме нее Чейсон ничего вокруг не различал. Венера выглядела замученной заботами, но, главное, была жива, а ее кожа дышала здоровьем. Волосы ее были тщательно уложены, наряд — как всегда, безупречен, а у ключиц сверкали драгоценные камни — он их сразу узнал, ведь они их вместе вынесли из сокровищницы Анетина. И тем не менее ее взгляд, как всегда прямой, в чем-то все же отличался; в глазах стоял лишь вопрос, не гнев.

Он не смог удержаться от улыбки.

Чейсон посмотрел на Антею. Та ему грустно улыбнулась, а затем отступила назад.

— Адмирал, — пробормотала она. — Я рада, что вижу, как вы вернулись домой.

— Так ты не собираешься предста… — Чейсон не дал Венере договорить, потому что притянул ее к себе и яростно и долго целовал. Когда он отпустил ее, она сказала: «Ого» — и ничего более.

— Антея, — сказал Чейсон, оборачиваясь в ее поисках, но та уже миновала стрелков, с шумом спускавшихся по ступеням галереи к дверям. Ему захотелось побежать за ней, но дальше-то что? Его сковал ужасный паралич, а потом мгновение ушло, и она исчезла из виду.

Венера проследила за его взглядом.

— Богатое на события было время, — сказала она, практически сделав из утверждения вопрос.

— Это ты стреляла? — Он кивнул на неподвижное тело Адриана Семпетерны III.

Прежняя Венера ухмыльнулась бы и не преминула порисоваться, но у этой, разглядывающей павшего владыку Слипстрима, на лице появилось куда более сложное выражение.

— Без сомнений, это еще обернется чем-нибудь малоприятным, — сказала она отстраненным тоном.

Их внезапно обступили ликующие люди. Вперед выступил Ричард Рейсс и пожал Чейсону руку.

— Отменный план, старина. Сработал как часы.

— Я не знал, все ли получили мои сообщения, — сказал он. — И вообще… — Он прищурился на неожиданно появившееся новое солнце, разбросавшее пыльные лучи света по всему залу. — Этого я не планировал.

— Зато мы планировали. — Через обломки осторожно шагал седовласый человек в очках. Позади него набралась уже приличная и постоянно растущая толпа мужчин и женщин в обычной уличной одежде. В разбитые двери в дальнем конце зала втягивались еще люди.

Седой мужчина подошел и протянул руку:

— Мартин Шемблз, из Эйри. Это там наше солнце, — сказал он. — Построено для нас благодаря вашему другу, адмирал. Одному молодому авиатору, который одно время работал на вашу жену.

Чейсон удивленно моргнул.

— Но ведь не… Хайден Гриффин же?

— Он шлет привет с новой территории Эйри, выкроенной из зимы светом нашего нового солнца. — Шемблз переключил внимание на Венеру. — Мне сказали, что настоящая движущая первопричина всех событий — это вы. Я так полагаю, Амандера Трейс-Гайлс?

Венера серьезно кивнула:

— Одно из моих имен.

Шемблз быстро закивал:

— Конечно-конечно. Это вы распустили слухи о том, что Фаннинг жив и что он возвращается. Вы печатаете пропаганду, финансируете недовольных… — Он помолчал, на его лице отразилась борьба. — Вы манипулировали общественным мнением. Потому что намеревались совершить переворот.

— Конечно, — фыркнула она. — Что из того?

— Но воля народа…

— Всегда была моей волей, — сказала она с улыбкой превосходства.

У Шемблза сделался удрученный вид.

— Тогда что теперь? Кормчий мертв, стало быть, — он многозначительно посмотрел на Чейсона, — да здравствует Кормчий?

Венера нырнула под руку мужа.

— Звучит просто восхитительно, мне кажется.

Беспрерывно выпутываясь из передряг, Чейсон настолько сосредоточился на выживании, что даже в мыслях не держал подобной возможности. Он повертел в голове идею: стать Кормчим грезил каждый мальчишка; править из этого дворца — уже не всего лишь адмиралом, но сувереном…

Ему представились лица мужчин и женщин, являющихся с прошениями перед его помостом, отчего-то среди них выделилось лицо Корбуса. Что бы сказал о таком повороте событий бывший Атлас? Он бы презрительно покачал головой и отвернулся. Даже Антея пеняла Чейсону, что он не более чем очередной аристократ, страшно далекий от народа.

Чем дальше Чейсон об этом размышлял, тем больше мысль о правлении вселяла в него клаустрофобический ужас — тот самый, что нападал на него по ночам в камере, когда его относило от стен. Застрять здесь взаперти, опутанным жесточайшими узами традиций и ответственности, и обреченным жить, максимально отдалившись от простых людей.

Венера поглядывала на него и слегка хмурилась. Она всегда была честолюбива, в том числе и в отношении своего мужа, и пост Кормчего, с ее точки зрения, был бы пиком карьеры Чейсона. Зная, как в жене кипели в последние годы ярость и обида, чего он мог ожидать от нее, если откажется от этого шанса?

Он сделал глубокий вдох, открыл было рот — и Венера положила руку ему на сердце.

— Звучит просто восхитительно, — сказала она, — но я уверена, что ответ моего мужа — нет. У него нет желания быть Кормчим.

Чейсон изумленно вытаращился на нее. Венера прикрыла глаза и тряхнула шевелюрой:

— Я же, с другой стороны…

Он не удержался и захохотал, и она присоединилась к нему.

— Нет; если взвесить еще раз — пожалуй, нет, — сказала она.

Чейсон посмотрел ей в глаза. Много месяцев назад у границы Кандеса он оставил совсем иную женщину.

— Что…

— Сэр!

Он поднял глаза и увидел знакомое лицо, возникшее из толпы. Чейсон ненадолго выпустил Венеру, чтобы хлопнуть молодого офицера по плечу, и вскричал:

— Трэвис! И ты участвовал в этом заговоре?

Тот пожал Чейсону руку, в то время как Венера, надувшись, отступила (не то чтобы, впрочем, совсем разобиженная).

— Адмирал… и что же мы видим?

— Подозреваю, будущее правительство Слипстрима. — Увидев выражения на лицах Трэвиса и его бойцов, адмирал нахмурился. — Нет, не меня. Их. — Он указал на толпу крутящихся рядом горожан.

— Их? — Венера исподлобья посмотрела на делегацию. — Я бы стала Кормчим получше, чем любой из этих плебеев. — И поймала взгляд Чейсона, снова вскинув на него лукавые глаза. — Но подозреваю, что не смогла бы править лучше, чем все они вместе. — Она поклонилась толпе. — Нация в ваших руках. Да будет ваше правление долгим и мудрым.