Страница 41 из 81
Росс много рассказывал нам о своём детстве, о брате и младших сестрах, о племянниках, с которыми обещал немного попозже познакомить дочерей - всё же, это были их родственники. Эта встреча была назначена на празднование Перелома зимы, который проходил в день зимнего солнцестояния, в этот день вся семья собиралась у деда Росса, на это время оборотень и планировал поездку с дочерями в столицу.
А пока, хотя близняшкам и было любопытно, и они расспрашивали отца о своих кузенах, но было заметно - встречи с роднёй несколько... опасались, что ли. Мимолётное знакомство с бабушкой их явно не впечатлило, дед понравился больше, в основном леденцами, девочки только-только начали обживаться в новом доме и привыкать к новой жизни, какие-то перемены - поездки, новые знакомства, - их пока не привлекали.
Впрочем, до той поездки ещё почти два месяца, а пока пусть девочки потихоньку обживаются. Вон, больше месяца прошло, а Суози всё ещё зажата, говорит мало, а к отцу прикоснулась только от испуга. Нужно время. В основном именно из-за неё Росс, как оказалось, запретил своей многочисленной родне нас навещать. Поузи вполне уже была готова к этим встречам, может, слегка робела бы, но не больше - для неё главное, чтобы я была рядом.
У Суози такого якоря, как любящая семья, не было. Разве что Кофф, который внушал ей некоторое чувство успокоения и защищённости, но этого явно было мало.
Но мы все надеялись, что пройдёт время, и Суози почувствует себя, наконец, в безопасности. Да, её жизнь изменилась к лучшему, но, кто знает, что творится в головке у этой малышки, если она до сих пор верила - случись что с её отцом, она отправится обратно в тот кошмар, в котором прошла вся её прежняя жизнь.
Когда, отпуская нас на ужин - сам он собирался перекусить позже, в своём кабинете, -Росс вновь запросил обнимашек, чуда не случилось. Суози всё так же стояла, позволяя себя обнимать, словно не она вчера цеплялась за Росса и утыкалась лицом в его плечо.
Мы с оборотнем переглянулись. Да, вчера была случайность, испуг, эмоции. Сейчас, в спокойном состоянии, Суози продолжала вести себя как прежде. И изменить ничего нельзя - остаётся только ждать. И любить.
Я как-то не ожидала, что, обняв девочек, Росс и ко мне протянет приглашающе распахнутые руки. Что, опять?
- Ну что же ты, Уилли? Обними своего... родственника, - хитро прищурившись, предложил Росс.
- Обними, обними! - Поузи радостно запрыгала, хлопая в ладоши.
Что ж, не разочаровывать же сестрёнку и новоявленного родственника. Я наклонилась к сидящему оборотню - сама же и настояла, чтобы он с кресла всё это время не вставал, -положила руки ему на плечи и почувствовала, как на спину легли горячие ладони, а к щеке на секунду прижались мягкие губы и колючие усы.
Отстраняясь, невольно поёжилась и машинально потёрла щёку.
- Что такое? - взгляд оборотня с некоторой обидой проследил за моей рукой.
- Щекотно, - призналась я.
- Вот как? - Росс задумчиво пощупал усы и бороду возле рта.
- А меня сюда поцелуй! - к отцу тут же подлетела Поузи, тыча себя пальцем в щёку. - Я тоже хочу попробовать.
Росс тут же наклонился и чмокнул дочь в щёчку. Та захихикала и тоже стала тереть её рукой.
- Щекотно, папа! Лучше ты Уилли тоже в голову целуй, там волосы, через них не щекотит!
- Не щекочет, - машинально поправила я.
- Я подумаю над твоим советом, - Росс серьёзно кивнул дочери, продолжая задумчиво теребить свою бороду.
Было такое чувство, что он настолько к ней привык, что даже забывал, что она у него есть. Мы же не помним всё время, что у нас уши есть. Или пальцы на ногах. Пока не пораним или не начнём мыть - и не помним о них. Так и тут.
Но, может, даже и лучше, если Росс будет меня в голову целовать, как девочек, раз уж решил завести такую традицию. А то мне от прикосновений его усов, конечно, щекотно, но вот от самих губ чувство было совсем другое. От которого сердце сладко ёкало и под ложечкой сжималось.
Что-то похожее я испытывала, когда сама трогала оборотня, занимаясь его ранами на второй день, и от вида его обнажённой груди и живота.
Чувство приятное, но совершенно непонятное. И от того слегка пугающее. Поэтому -лучше в голову пусть целует. Через волосы не только усы не почувствуешь, но и губы.
Росс действительно подумал над советом Поузи, но нашёл совсем другой выход. На следующий день, придя по его приглашению на обед, мы застыли в дверях, глядя на сидящего за столом незнакомого мужчину.
Красивого мужчину. Очень красивого. Я просто залюбовалась его высокими скулами и ямочкой на подбородке. А губы, расплывшиеся в улыбке, какие красивые...
А потом я встретилась взглядом со знакомыми голубыми глазами, весело ожидавшими, когда же, наконец, до нас дойдёт, и ахнула:
- Росс, это вы?! - Потом спохватилась и быстро исправилась: - То есть, господин Ликолвер.
- Можно просто Росс, раз уж именно так я когда-то тебе представился, - с улыбкой ответил оборотень. - Что же вы стоите, девочки, проходите, садитесь.
Он побрился! От бороды вообще ничего не осталось, даже усов и бакенбардов. Лишь совсем небольшие бачки подчёркивали красивую линию скул.
И постригся. Прежде белоснежные волнистые волосы Росса свободно рассыпались по плечам и спускались почти до лопаток, сейчас же едва достигали плеч, а со лба были убраны назад, но пара непослушных прядей всё же падала на высокий лоб, на котором не было ни одной морщины.
- Папа, это ты? - растерянно пробормотала Поузи, потом решительно подошла к сидящему за столом оборотню, потыкала пальцем в гладко выбритую щёку и удивлённо протянула: - А ты что, разве не старенький?
- Старенький? - даже растерялся Росс от такого вопроса. - Нет, Поузи, я совсем не старенький. Скорее уж наоборот.
- А тогда почему у тебя была борода, как у старичка? - не отставала малышка, в то время как мы трое, придя в себя, тоже подошли и расселись по своим местам за столом.
- Так уж получилось, - развёл руками оборотень. - Год назад я потерял жену и сынишку, и был в таком горе, что не то что бриться - есть забывал. Вот борода и отросла. А потом я так привык к ней, что даже не думал, что выгляжу старым.
- Бедненький, - Поузи потянулась и погладила отца по голове. - Это плохо, когда кто-то умирает. Вот у меня бабушка умерла, но я её не помню. А Уилли и Джуни помнят и иногда грустят.
- Кроф тоже грустит, только не показывает этого, - поделилась Джуни.
- А у меня мамка померла, - Суози тоже вступила в разговор, немного нас удивив. Она редко заговаривала сама, если её не спросить. - Та, другая. Я только помню, что она меня обнимала, и было тепло. А потом перестала. И стала кричать и шлёпать. А потом я узнала, что это другая мамка. А та померла.
Высказавшись, Суози снова уткнулась в тарелку, а мы какое-то время молчали, потом тоже принялись за еду. Разговор как-то не клеился, даже Поузи помалкивала, что-то обдумывая. Наконец тихонечко у меня спросила:
- Это ведь и моя мамка была, да? Та, которая обнимала Суози?
- Да, - кивнула я.
- Но она меня не обнимала...
- Нет, - согласилась я, хотя это не было вопросом.
- Зато меня обнимала ты, - продолжала рассуждать Поузи. - А бабушка меня обнимала?
- Конечно.
- Бабушка умерла, но ты меня всё равно же обнимаешь?
- Конечно, обнимаю, ты же моя сестрёнка, и я тебя люблю.
- А если ты меня любишь и обнимаешь, а мамка меня не обнимала, то я можно не буду грустить, что она умерла? - Поузи, наконец-то, довела свои рассуждения до логического конца.
- Можно, - согласилась я. - Трудно грустить о тех, кого никогда не знал.
- Это хорошо, - кивнула Поузи и с чувством выполненного долга принялась за суп.
Ещё какое-то время длилась тишина, потом Росс спросил куда-то в пространство:
- Я что, действительно казался стариком?
Мы с Джуни переглянулись, потом дружно кивнули. Росс снова помолчал. Потом вновь спросил:
- А вы когда поняли, что это не так?