Больше, чем друзья

Кэт прислала моей маме светло-розовый сарафан, который на ней надет, чтобы нам было легче ее заметить. У мамы в руке выпускная программа, а на запястье — фотоаппарат. Я окликаю ее, чтобы привлечь внимание, и она подносит руку ко лбу, чтобы заслонить глаза от солнца. Она улыбается, как только замечает нас, и я подхожу ближе, чтобы сократить расстояние между нами.

— Дин, — говорит она, обхватывая меня руками за талию. — Я так горжусь тобой, детка, — она на несколько секунд кладет голову мне на грудь, прежде чем я отпускаю ее.

— Ничего из этого не было бы возможно без тебя, мама, — я целую ее в щеку. — Спасибо тебе. За все.

Она обхватывает мое лицо ладонью:

— Не стоит меня благодарить. Все это было частью моей работы.

— Ты проделала потрясающую работу, — я подмигиваю и еще раз целую маму, прежде чем выпустить ее из своих объятий.

Несколько громких голосов заглушают следующие слова моей матери, привлекая мое внимание к мужчинам позади нас. Я оглядываюсь через плечо, собираясь сказать им заткнуться, когда замечаю, как Дьюк и Остин поднимают Кэт с земли. Они сажают ее себе на плечи.

Кэт закрывает лицо руками, когда они начинают водить ее по лужайке, напевая что-то, чего я даже не могу разобрать из-за криков Кэт на них. У Болдуинов самые странные традиции. Должно быть, это еще одна из них. Ее отец присоединяется к их победному танцу в сопровождении Тео и Такера.

— Мы должны пойти спасти Кэт, — говорю я маме.

Она улыбается мне:

— Давай, детка. Я пойду за тобой.

— Я не оставлю тебя, чтобы тебя тут растоптали, — я переплетаю свои пальцы с ее и тащу маму за собой, чтобы догнать Кэт и ее семью.

Как только Ник замечает нас с мамой, он говорит мальчикам, чтобы они перестали приставать к Кэт, и подходит к нам.

— Эмма, — говорит он, с улыбкой дотрагиваясь до плеча моей матери. — Как ты? — она наклоняется, чтобы обнять отца Кэт.

Я видел Ника перед церемонией, поэтому я ухожу от них, пока они обмениваются любезностями, чтобы попрощаться с Кэт. Мой желудок сжимается, когда я подхожу к ней. Я боялся этого момента всю неделю. Что произойдет, когда Кэт вернется домой? Нам обоим приходится работать, хотя Кэт и не нуждается в деньгах.

Когда мы встречаемся взглядами, Кэт отходит от своих братьев и подходит ко мне, бросаясь в мои объятия.

— Я буду скучать по тебе, — шепчет она мне в шею.

— Сомневаюсь, что будешь скучать так же сильно, как и я, Котенок.

Кэт отрывает лицо от моей шеи и смотрит на меня с улыбкой:

— Ненавижу прощания.

— Я тоже, но это не прощание.

Она кивает:

— Хорошо, увидимся через два месяца.

— Драфт пройдёт в кратчайшие сроки.

— И мы все будем там, чтобы подбодрить тебя, — Кэт обращается к своей семье, которая будет присутствовать на драфте НХЛ.

Поднеся руку к моему лицу, она наклоняется, как будто собирается поцеловать меня в губы. Все мое тело замирает из-за людей, наблюдающих за нами вокруг. Но она отодвигается влево от моего рта и целует меня в щеку.

— Береги себя, Дин. Скоро увидимся, — ее слова звучат приглушенно, как будто она пытается скрыть свои слезы.

В течение последних нескольких лет мы повторяли одно и то же прощание на лужайке перед домом. Но на этот раз все по-другому. В этом прощании есть ощутимая окончательность. Наша студенческая жизнь закончилась теперь, когда мы на шаг приблизились к продолжению наших карьер.

Я убираю волосы с ее лица и целую в лоб:

— Позвони, когда доберешься до дома. Хорошо?

Ее глаза остекленели, но слезы еще не потекли по лицу. Может быть, было и к лучшему, что мы сделали это на публике, потому что мы оба были бы сейчас в полном беспорядке, если бы были одни. У меня не хватило бы сил отпустить ее, если бы мы занялись этим в одной из наших спален. Кэт была моим миром так долго, что не иметь ее частью моей повседневной жизни будет тяжело.

— Позвоню тебе, как только мой самолет приземлится, — говорит она.

— Как насчет вечера вместо этого? Я пообещал маме, что приглашу ее на ужин, когда мы вернемся домой. Она уже давно не ела ничего вкусного, кроме еды из закусочной.

— Конечно. Повеселись со своей мамой. Мы можем поговорить перед сном.

Мысль о Кэт в постели заставляет меня вспомнить, как она выглядела в моей. Мы никогда не сможем стереть то, что мы сделали в прошлом. Какая-то часть меня всегда будет думать о Кэт с романтической стороны, особенно после того, как я поделился с ней этой частью себя. Для меня это был не просто секс, хотя, на долгое время я заставил Кэт поверить, что так и было. Может быть, это была моя ошибка, с которой мне придется жить вечно.

— Напиши мне, когда приземлишься, и я сделаю то же самое.

Она заставляет себя улыбнуться, чтобы скрыть боль, повторяя выражение моего лица.

— Это не прощание, Котенок, запомни это.

В то время как мои слова говорят одно, ее лицо говорит совсем другое. Для Кэт это прощание. Я должен показать ей, что наша история еще не закончилась. Все изменится к лучшему, если НХЛ задрафтует меня. Наличие достаточного количества денег, чтобы заботиться о моей маме и передвигаться по стране, позволит мне чаще видеться с Кэт. Это также даст нам шанс стать больше, чем друзьями.

ГЛАВА 16

Лето после выпуска

Кэт

Когда весь клан Болдуинов приехал домой на лето, мы жили у бассейна, пили и устраивали вечеринки, за исключением того, что мне пришлось заменить мохито на ароматизированную воду. Слишком занятые загаром и пьянством, мои братья до сих пор не осознали того факта, что я не употребляла никакого алкоголя. И я до сих пор не осмелилась рассказать Дину о ребенке.

Сидя в шезлонге у бассейна, я читаю книгу, не обращая внимания на своих братьев, которые вместе играют в водную игру.

Дьюк подплывает ко мне и брызгает мне на ноги:

— Эй, Кит-Кэт, тащи сюда свою задницу. Нам нужен еще один игрок.

Я поднимаю взгляд от своей книги и одариваю Дьюка озорной ухмылкой:

— Ребята, я вам не нужна. Команды равны.

— Тео — читер. Ты нужна мне в моей команде. А теперь иди сюда, пока мне не пришлось подняться и закинуть тебя сюда.

— Там слишком жарко, а мне нравится тень, — я указываю на зонт у себя над головой.

— Неважно. С тобой больше не весело, — ворчит Дьюк.

Последние несколько недель из-за жары у меня сводит желудок. Даже сидеть на улице и наблюдать за моими братьями было в некотором роде изнурительная задача. Но я не хочу, чтобы они заподозрили что-то неладное. По крайней мере, до тех пор, пока мне не придется признать правду о своем положение.

Ненавижу себя за то, что называю ребенка, который растет внутри меня, своим положением. Я все еще не смирилась со всем этим. Это я была слишком пьяна, чтобы сказать Дину воспользоваться презервативом. Он так привык к тому, что я принимаю противозачаточные, что даже не подумал об этом. Но я прекратила принимать таблетки за несколько месяцев до того, как мы занялись сексом, и все потому, что они вызывали у меня ужасные мигрени, которые врач мог приписать только таблеткам.

Не то чтобы я занималась сексом с Дином каждую неделю или даже каждый месяц. Несколько раз после того, как он лишил меня девственности, были пьяные поцелуи, которые переросли в нечто большее. Я не планировала, что это повторится.

В любом случае, я совершила ошибку, и, учитывая финансовые трудности его семьи, я не хотела добавлять еще одну сложность. С тех пор как Дин вернулся к своей маме во Флориду, он не занимается ничем, кроме работы. По ночам он разносит пиццу, а днем занимается физическим трудом в сантехнической компании. Я чертовски уважаю его за упорный труд.

Когда дело доходит до семьи, я не понаслышке знаю, что Дин стал бы замечательным отцом и добытчиком. Но я чувствую себя виноватой, и не желаю возлагать это на его плечи. Предполагается, что НХЛ — это его новый старт, его шанс чего-то добиться. Я не могу быть той, кто разрушит его жизнь. После того, как он получит какие-нибудь хорошие новости, я расскажу ему о нашем ребенке.