Страница 72 из 85
— А ты думал, я друзьям стану дешевые китайские подделки дарить? К тому же, после использования она обесценится не полностью, сможешь сдать за полтинник.
— Пятьдесят тысяч? — переспросил Кент.
— Конечно.
— Здорово! — воскликнул наставник. — Но в город нам теперь точно нельзя. Не прощу себе, если такие сокровища достанутся моим врагам.
— Куда предлагаешь?
— Алкос пошел направо, значит мы топаем налево. К Авдеевску двинем, когда стемнеет, — Кент уверенно зашагал к видневшимся скалам.
Ларика ухватила меня за руку:
— Возьмешь на буксир? У меня все еще иногда голова кругом идет.
— Держись, — кивнул ей, улыбнувшись. — Нам обязательно следует проскочить мимо города. Пока драться с Виктом я не готов.
— Думаешь, придется? — нахмурилась подруга.
— Рано или поздно, — пожал плечами. — Однако в нашем случае лучше поздно.
— Слушай, раз ты теперь такой весь из себя волшебник, может еще и летать умеешь? — спросила Ларика.
— Как сказал один персонаж из фильма «Золушка»: я не волшебник, я только учусь.
— Так научи и меня! Возьмешь в ученицы?
— Не дорос я пока до учителя, но обещаю подумать.
— Дмилыч, ты хорошенько подумай! Я буду оч-чень прилежной ученицей.
В слово «прилежной» она включила явно иной смысл, одарив вдобавок весьма многообещающим взглядом.
Так мы с ней и шагали следом за Кентом, держась за руки. Я был очень доволен собой, что сюрприз со стадией возрождения удался — ведь друзья их лишились, сопровождая меня. Теперь появилась возможность вернуть ценную потерю.
«Назвав меня волшебником, Кент немного ошибся. Тут скорее подойдет определение „кудесник“. Как-то мне понадобилось посмотреть значение этого слова, и оказалось, что кудесник — тот, кто способен изумлять, восхищать… Точно про меня! Там еще приводили цитату из Пушкина о „любимце богов“. Пожалуй, тоже подойдет, если считать, что система здесь сродни божеству. Правда, основная меня ненавидит, зато резервная…»
Ближе к скалам начали попадаться деревья, которых раньше не видел — такие я бы точно запомнил: из земли вместо одного росли сразу три ствола. Они расходились по дуге и соединялись у основания кроны, которая состояла из длинных широких листьев в несколько ярусов.
— А это что за чудо-дерево? — спросил у Ларики.
— Кувшинная пальма, — ответила она.
— Точно! Верх, как у пальмы, а под кроной очень на кувшин похоже, — согласился с названием.
— Вот среди этих кувшинов мы и отдохнем немного, — предложил наставник, который выглядел весьма озадаченным.
— Кент, а может махнем через скалы? — я кивнул в сторону невысокой гряды, видневшейся за деревьями. — Вроде они не выглядят неприступными.
— Зато являются таковыми, — ответил он. — Про коралловые рифы слышал?
— Не только слышал, по телевизору не раз смотрел. Красиво.
— В курсе, что живности там немеряно?
— Ну, да.
— Так вот, те скалы состоят из кальцита. Там живут крабы, улитки, сухопутные моллюски и прочая живность Рубежья, которая создает сверхтвердые домики, нагромождая их на другие жилища других обитателей этих непроходимых скал.
— И сколько же их там?
— Не меньше сотни разнокалиберных тварей на один квадратный метр. Самая мелкая с мышь будет, крупная — чуть меньше собаки. И почти все любят мясо.
— Бр-р-р! — меня передернуло. — И охота было
— В Рубежье подходящих мест для строительства не так много. Где элдешники найдут пригодный участок, там и возводят город.
Пригодной считалась зона, где по каким-то особенностям здешнего мира не могли возникать локаны.
— Я все забываю, что самый грозный враг тут — пришельцы, а люди обживают лишь те места, куда чужакам ходу нет.
— Кстати, о пришельцах, — усмехнулся наставник, остановившись в тени дерева. — Вблизи кувшинной пальмы они в Рубежье не вываливаются.
— Почему? — я провел ладонью по шершавой коре дерева.
— Наверное, по той же причине, почему местные хищники предпочитают на ночь останавливаться внутри «кувшина».
— По какой? — захотелось все-таки уточнить.
— Да кто ж их знает, — обескуражил ответом ведун. — Они же звери, даже если спросишь не ответят.
Насколько я успел заметить по пути к Живой роще, Авдеевск располагался на входе в окруженное сухопутными рифами плато, примыкавшее широкой частью к лесному массиву из плотоядных растений. Город расположился в самом узком месте, и горные кряжи из кальцита буквально нависали над стенами населенного пункта.
— Ты собираешься ночью пройти рядом с рифом? — Меня пробила дрожь. Или у нас все-таки есть другой вариант?
— Только в том случае, если Алкос ошибся в своих прогнозах, и Викта в городе нет.
— Алкос не ошибся, — раздался знакомый голос.
Лекс сидел за столиком в привокзальном кафе Щукинска. В ожидании поезда он угощался блинами с чаем и размышлял об одном молодом человеке, которого надеялся здесь увидеть. Попутно по старой привычке наблюдал за остальными клиентами заведения, не упуская из вида входную дверь.
«А паренек-то и здесь умудрился наворотить дел, хотя пробыл в городе всего пару дней. С местными пацанами успел скорешиться, помог сотрудникам ЧКР изловить людоловов, чуть ли не в одиночку погасил выброс пришельцев, вывел на чистую воду хозяина трактира — в общем, не устает удивлять окружающих. Да я и сам при каждой встрече не знаю, что Дмилыч отчебучит в очередной раз. То он ухитряется выжить при сбое системы, то спрашивает о гелионе, то оказывается обладателем целой фляги жира трехрогого гипноудава».
Лекс еще два года назад перешагнул ранг десятника. Он добрался до сорок третьей ступени развития, получил умение «животный страх», обзавелся несколькими копилками и сохранил три стадии возрождения. Одну, правда, недавно чуть не потерял при охоте на матерого пришельца. К сожалению, его столь действенное на местных хищников умение — вызывать страх у зверей, не распространяясь на чужаков.
Десятник заехал в Щукинск, чтобы поблагодарить Дмилыча за жир трехрогого гипноудава. Мало того, что парень обмазал все его раны, так еще и банку заполнил столь редким снадобьем.
«И где он его раздобыл? Неужели встретился с опасной тварью Рубежья и сумел ее упокоить? Оно, конечно, сказали бы про кого другого — не поверил. А в отношении этого бойца торопиться не буду»
Лекс отпил из чашки, доел второй блинчик и еще раз внимательно осмотрел зал.