Чужие грехи

— Тебе надо в душ, — не знаю, что ещё сказать, пытаюсь заполнить тишину словами.

Даша молча кивает и уходит, завернувшись в простыню. На ней красное пятно как напоминание о том, что она стала женщиной сейчас, со мной.

Странное чувство, в этот момент я рад. Но не потому что «око за око, зуб за зуб», а потому что в душе, глубоко я хотел бы стать её первым мужчиной. Как будто я животное: собой пометил, застолбил для себя, другого самца к своей самке не подпущу.

Я понимаю, что должен обнять, поцеловать, показать благодарность за доверие, за то, что я стал первым мужчиной в её жизни. Для девушки наверняка это очень важно. А слова эти не идут, застряли в горле.

Ощущение, что если начну говорить, то сам в сказанное и поверю. А верить, в то, что она всё глубже проникает в моё сердце я не хочу. Это нарушит все мои планы. Нельзя влюбляться.

После произошедшего, при условии моей агрессивности, не знаю, захочет ли дальше быть со мной, скорее всего, ей не понравилось. Ну тут вряд ли кому-то понравится, когда тебя берут быстро, резко, словно нет никаких чувств. Радует, что не уходит сразу. Замечаю, что в ванной комнате Даша находится долго. Вышла через несколько минут уже одетая в блузку, юбку. Привела волосы в порядок, нанесла блеск для губ. Зачем? Я хочу видеть её обнажённой и у себя в кровати.

Садиться рядом и смотрит на меня, словно ждёт чего-то.

«Ты думаешь, что я тебя выгоню, глупенькая?»

Беру Дашу за руку и притягиваю обратно к себе, целую и снова начинаю ласкать, раздеваю хоть и сопротивляется. Не хочет меня. Необходимо исправить эту ситуацию, грубым больше не буду, обещаю. Начинаю переживать, что разочарую её и больше не увижу.

— Тебе не будет большое больно, не бойся, я обещаю. — нежно шепчу ей в ухо. — Я напугал тебя, прости. Не сжимайся, не надо, я не зверь. — Расслабляется, доверяя мне.

После она звонит своей маме, о чём-то долго разговаривает с ней и остаётся сегодня у меня. Я знаю, она хочет быть со мной, продолжать эти отношения. И мы продолжим, обязательно. Мы только начали.

«Я даже не знаю, что во мне больше по отношению к тебе: злости или влечения?» — борются во мне бес и ангел.

Глава 17

Даша

— Даша, мы можем поговорить? — мама с улыбкой стеснения обращается ко мне.

— Мне кажется, я знаю о чём будет разговор. И да, у меня есть молодой человек, — улыбаюсь, на душе тепло от этих слов. — Мама, не переживай за меня! У нас всё хорошо. Мы себя прилично ведём, — добавляю такую глупость, не понимая зачем.

— Ладно, извини, если напрягаю тебя своими расспросами. Ты же знаешь, я тебя люблю.

— Я тебя тоже, мамочка, — я счастлива сейчас.

Я старалась не рассказывать маме о Максиме. Но не из-за недоверия, просто казалось, что если расскажу, спугну своё счастье. Хотя, казалось бы, чего скрывать? Обычное дело. От Машки я тоже скрывала. Боялась, что позавидует.

— Хотела, чтобы ты понимала: независимо от того, что ничего не знаю про твоего ухажёра, я тебя всё равно поддерживаю. Если ты счастлива, то и я счастлива. Я не хочу, чтобы ты стеснялась своих отношений с этим парнем. Но всё-таки я хотела бы знать: кто он? Долго ли вы будете ещё скрываться от меня? Когда приведёшь его к нам? Познакомь нас, наконец. Ты остаёшься у него ночевать, а я даже ни разу его не видела. Адреса не знаю, ничего не знаю. Он не хочет, чтобы я была в курсе ваших отношений?

— Не думаю, что это хорошая идея пригласить его к нам, — видимо мама не стесняется нашей убогой обстановки в доме, а я не могу даже представить, как мне будет стыдно, когда он придёт в наш дом.

— Он, случайно, не женат? — мама пытается выудить из меня максимум информации, а я сопротивляюсь.

— Нет, что ты, не женат!

— Даша, почему ты тогда его скрываешь от меня?

— Мамочка, не придумывай ничего лишнего. Мне просто стыдно перед ним будет за нашу обстановку в доме. У нас нищета. Он из другого мира.

— Он так богат? С таким тебе точно не по пути. Если для него денежный вопрос имеет столь высокое значение, я думаю, долго ваши отношения не продлятся.

— Он не олигарх, просто у него всё иначе чем у нас. У него хорошая семья, правда, я у них не была, лично не знаю. Но на фотографии эти люди выглядят счастливыми, лица добрые. А если я приведу его сюда, о чём ты с ним будешь говорить? О том, что умер мой отец, о том, как братец загнал нас в долги?

Да мне действительно не хотелось говорить на эти темы, и уж тем более приводить его в наш дом. Мне хотелось жить здесь и сейчас, урвать свой кусочек счастья и рая.

Не хочу усугублять обстановку в отношениях с Максимом признанием что я нищая. Невеста без преданного. Хотя, почему же без приданного… приданное есть: долг больше миллиона и перспектива проживания в однокомнатной квартире вместе с мамой.

Вернувшись в свою комнату, ещё долго не могу уснуть. В голову лезут разные мысли и мучает неоправданное волнение. По утрам начинаю чувствовать себя неважно. Усталость наваливается на мои плечи, словно я и не сплю по ночам.

Днём стала жутко болеть грудь, заметила, что, будучи в кафе на работе, не могу переносить не на запах, не на вкус рыбу и рыбные изделия. Мне даже смотреть противно как её едят, мне она тухлятиной пахнет и на вкус как будто испорчена.

Глава 18

Максим

— Ты сегодня не слишком общительная, — ласкаю её грудь руками, а она пытается прикрыться простынёй. — Устала на работе?

— Нет, я не устала. Я беременна, — поворачивается ко мне лицом и смотрит на меня выжидающе.

Вот это поворот… Теряюсь. Она ждёт моей реакции.

Сейчас надо сохранять видимость благополучия, спокойствия духа и главное — пофигизма. А в душе всё клокочет. Детей я с ней точно не планировал. Что за игры?

Переспать с ней да, хотел. Она мне нравилась. Устраивает меня во всех смыслах этого слова, но ребёнок… Мы же предохранялись. Она сама предложила таблетки, я не настаивал на таком виде контрацепции.

Неужели она обманула, и она ведёт какую-то игру со мной? Денег, может, хочет? Шантажировать станет? Сестра своего брата, такая же? Переиграла меня? Рой мыслей жужжит в голове.

Я пребываю в шоке, молчу. Встаю, ухожу к окну, отвернулся, не показываю своего лица. Сердце бьётся бешенным ритмом, кажется, я облажался.

— Вот это поворот, — стараюсь говорить спокойно, давлю в себе рвущиеся наружу эмоции. — Ты же говорила, что принимаешь таблетки! Врала?

— Не надо так со мной. Мне и так сейчас очень страшно, — её голос дрожит. — Нам надо принять какое-то решение.

— Какое решение? Решить, сколько денег тебе на аборт дать? — рычу я.

— Каких денег⁈ Я не буду делать аборт! — на последнем слове её голос надламывается. — Я тебе говорю, что я беременная, мне поддержка твоя нужна. Мне тяжело, — тихо.

Несмотря на то что я очень зол, стесняюсь говорить ей это в лицо, поэтому продолжаю смотреть в окно.

— Хочешь родить, чтобы потом всю жизнь бабло из меня тянуть? — от злости скриплю зубами. — Я тебя не насиловал. Ты сама пришла и легла в мою постель. Только обманула меня, сказав, что таблетки принимаешь.

Меня несёт! Уже не остановить! Сейчас я словно сам превратился в того ублюдка, которого искал, который сломал жизнь сестре и нашей семье.

— Теперь слёзы будешь лить? И ребёнок этот, ты уверена, что он мой? — добиваю словами ублюдка, они почему-то особенно врезались тогда мне в память.

Поворачиваюсь к ней и ухмыляюсь, чтоб не показать свой страх и растерянность. Мои слова сейчас — это просто какое-то дно.

Жду её реакции, хочу её реакции, пусть покажет своё истинное лицо. Пусть денег начёт требовать, или пусть тоже плачет и унижается передо мной как моя младшая сестра перед её братцем.

Кипит всё во мне. Пусть говорит о сыне, дочери, ангелочке, что живёт в её животе, пусть убеждает меня сейчас, что ребёнок действительно мой. Сам не понимаю, почему вдруг вспомнил сестру.