Это всё из-за тебя

С этим заявлением увеличиваю фотографию. Ничего криминального. Джинсовая юбка по колено и футболка. Открытыми остаются руки и ноги. К чему прицепился?

Анна Бурцева: «Прекрати мне писать. Ты меня отвлекаешь!» наконец набираюсь смелости и отвечаю.

Кирилл Сомов: «Если бы я тебя отвлекал, то ты бы не смотрела на мои губы.» читаю наглое сообщение и оставляю его без ответа.

Кирилл Сомов: «Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?» прилетает следом сообщение. И от этого нахального сообщения я теряюсь. К щекам приливает краска. Мне кажется, сейчас я красная, как вареный рак. А губы жжет так сильно, будто обожгла их о горячее. Боже.

Кирилл Сомов: «Перестань сминать свои губы. Настолько не терпится?! Подожди до перемены.» приходит ещё одно сообщение.

Боже, что он творит?! Что он вообще себе позволяет?! Как смеет о таком говорить?! Боже... От одной мысли я чувствую себя грязной и опороченной им.... Боже... Он ведь ничего не сделал. Просто написал. Просто... Он ведь даже рядом не находится? Сидит в третьем пролёте, на самом последнем ряду. Но почему мне так паршиво от этих слов?!

Закрываю глаза и перевожу дыхание. Стараюсь урегулировать сердцебиение, которое по всем показателям улетело за пределы, и его точно нужно реанимировать дефибриллятором. Или чем там возвращают к жизни пациентов скорой помощи.

Анна Бурцева: «Ты... Ты как смеешь такое говорить?!» отправляю наглецу.

Кирилл Сомов: «Смею. Это же не я пытаюсь всем нравиться. Я плохой мальчик, помнишь ещё, аленький цветочек?! Кстати, ты не изменилась. Все такая же наивная.» читаю и не берусь комментировать его слова. Просто игнорю.

И вспоминаю, что говорила сама себе перед парами.

Не ведись на провокации. Игнорировать. Полностью. Не замечать. Только по делу.

Анна Бурцева: «Продолжишь мне писать, заблокирую.» отправляю в надежде, что подействует. Хотя с Сомовым это вряд ли прокатит. Но всё же я искренне стараюсь верить в его благоразумие. Но ошибаюсь в тотчас, когда прилетает ответ.

Кирилл Сомов: «Только попробуй!!!» приходит от него явно самое агрессивное сообщение из всех. Хорошо, в письме нельзя уловить эмоции. Это тебе не голосовые. Там все можно разобрать на буквы и эмоции. Вплоть до самого голоса. А на печатных буквах этого не отражается. Но, зная Кирилла, в это сообщение он явно вкладывает агрессию и злость.

Анна Бурцева: «Сомневаешься?» отправляю это с дерзостью и некой провокацией, что ли. Самой почему-то смешно становится.

Кирилл Сомов: «Да.» подтверждает мои мысли Кир. И я делаю то, что раньше бы никогда не сделала. Отправляю в черный список его контакт. И ухмыляюсь самой себе. Боже, оказывается, это приятно – что-то сделать назло кому-то, но в угоду себе. Может, и прав был Кир, что я постоянно наступала себе на горло в угоду другим?!

Нет. Это точно не правда. Я всегда действовала так, как хотела. Всегда слушалась родителей и делала всё, чтобы их не расстроить. Это нормально и правильно.

И, оборачиваясь, с довольным лицом смотрю в упор на Сомова, который строчит что-то в телефоне и хмурится. А затем слышу негромкое, но отчётливо разборчивое по губам и его эмоциям.

– Блять! – швыряет на стол телефон, натужно дышит и оборачивается в мою сторону с таким озверевшим взглядом, что мне поистине становится страшно. Я его боюсь. Боюсь вот этого Кирилла Сомова. С его бездонной чернотой глаз. С пляшущими в них чертиками. С его опасными чертами лица и стиснутыми кулаками. Напряжёнными руками и шеей, где крупная синяя венка пульсирует, точно в битве не на жизнь, а на смерть.

Господи, помилуй меня от этого разъяренного быка, вопрошаю с волнением про себя. Если бы можно было, я бы сейчас встала на колени и молилась о защите и прощении. Но читаю молитву про себя.

Больше он ничего не пишет, лишь яростно смотрит в мою сторону. Яростнее, чем прежде. Я же сижу неподвижно, как натянутая струна, высчитываю оставшиеся полчаса до окончания пары. Отчего моя спина и позвоночник начинают побаливать, и я концентрируюсь на этой боли. Лучше так, чем думать о Сомове.

Господи, ну почему с его появлением в моей душе поселилось смятение? А жизнь превращается в хаос? Почему Кирилл Сомов вечно в моих мыслях. Прошло только пять дней, а учиться нам ещё целых четыре месяца, не считая выходных.

По окончанию пары первым с места срывается Кирилл. Сам напросился. Чего беситься то?!

Выдыхаю. Складываю тетрадь, маркеры и ручки в сумку. Подхожу к преподавателю для уточнения заданий на следующую пару. Знаю, что половина нашей группы точно его не запомнит или не запишет. Отвлекаюсь на девчонок с группы и встречаюсь с Полей в цоколе после её пар и вместе идем через задний двор с парковкой к остановке. Болтаем обо всём, что у неё происходит в группе. Пока не цепляюсь взглядом с Кириллом на территории парковки академии. Он не один. Стоит с рыжеволосой девушкой, обнимая её за талию. Она что-то шепчет ему на ухо и смачно прижимается к его шее. Перехватывая мой взгляд, он подается к ней и грубо прижимая к себе, целует.

Он её целует.

Целует.

Её.

Мои губы печет, как будто это он меня поцеловал. Столь же грубо. Властно. Нахально. И больно. Так больно, что глаза увлажняются отчего-то. Неужели это назло мне?! Дурак. Господи, какой же дурак. Больной. Придурок.

Нет. Правильно. Правильно, что заблокировала. От него надо держаться подальше. Но как?! Как? Когда он сидит в голове?! Как отвязаться?!

Мысли прерывает гогот парней и визги девчонок. И я возвращаюсь в реальность. Их причмокиваний нет, но от того, как Аверина трется об него, всем видом показывая свою заинтересованность, меня выворачивает наизнанку. Господи, сейчас точно готова опустошить весь свой желудок прямо на асфальт академии. Дышу глубже. Все же затаивать дыхание и останавливать жизненно важные процессы – не самая хорошая идея. Но если именно он вызывает эту эмоцию, что я могу сделать?! Изменить не в силах. И так бегу от него со всех сил, давая себе установки.

Не видеться. Не смотреть. Не говорить. Не думать.

Отвожу взгляд от этой парочки и продолжаю идти, пока звёздная троица с автомобильной пробуксовкой не проносится мимо нас с сестрой. Последним в этой цепочке проезжает Сомов. Замедляет движение около нас и потом срывается резко вперёд, обгоняя своих друзей, занимая лидирующую позицию. Капитан, чтоб его. Во всем нужно быть первым. Бесит.

– Я бы прокатилась на его тачке, – улыбаясь, говорит Поля.

– Не вздумай. Не смей к нему даже приближаться, не говоря уже о том, чтобы садиться в машину! Поняла меня?! – рявкаю на сестру.

– Почему?! Половина нашей академии с ним покатались и ничего, живы-здоровы, – комментирует мой резкий выпад сестра. Но то, сколько человек побывало в его машине, меня почему-то задевает. Странно, но факт.

– Он не тот, с кем стоит связываться! Просто пообещай, что ты не сядешь к нему в машину. – в упор смотрю на сестру.

– Ладно, обещаю, – снисходительно говорит Поля. – Умеешь ты обломать крылья. Надо было поступать в Питер, подальше от контроля нашей чокнутой семейки, – в сердцах заявляет Поля.

– Поля, ну что ты такое говоришь, родная? – беря за руку сестру, улыбаюсь ей. – Ты слишком романтизирована для Питера.

– Лучше быть романтичной, чем занудой. И жить по указке родителей, не смея самой принять какое-то решение, – беззлобно говорит сестра. Это то, к чему она стремится всегда: стать независимой. Целой. Одной. И это то, чего так панически боюсь я.

4

Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Бурцева Анна.

Пока идем к остановке, я то и дело мыслями возвращаюсь к Сомову. Прокручиваю в голове каждую фразу. Усиленно разбиваю каждое сказанное им слово на несколько частей. На буквы. Добираясь до смысла. До того, как может то или иное сказанное им слово иметь значение. Какую эмоцию несет.