Страница 124 из 129
85. Лена. Казнь
- Не идёт. – Я вытащила телефон и набрала номер.
«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети», – жизнерадостно проинформировал женский голос.
– Пси-вакуум, – покачал головой парень. – Ни один сигнал их не достанет. Лен, что случилось? За что ты ополчилась на Илью?
– За убийство Нирры. – Я убрала аппарат. – Как пройти на полигон?
– Там с Демоном ничего не случится. – Он взял меня за руки. – Он всего лишь сопровождает Палию. У неё нет хвоста, никто не придёт. А уж с престарелой монашкой он справится.
Я вздохнула, досчитала до пяти и лишь после этого подняла глаза на псионника.
– Мне надо его увидеть. И если он пошлёт меня домой, пойду. Мало того, приготовлю ужин и перед всеми, включая Лисивина, извинюсь. Я должна его увидеть прямо сейчас, а не через час. Прошу.
– Лена, – он с сожалением покачал Гловой, – тебе прочитать лекцию о стабильности пси-вакуума? Одного псионника оно выдержит, двух – нет. Изогнётся и хлестнёт по всем так, что кровь из ушей пойдёт. Специалисты там беспомощны, а блуждающие сильны.
– Лисивин не сможет туда войти?
– Ни он, ни Эми, ни я, – терпеливо объяснял Гош.
Я слушала и очень хотела поверить. Как было бы просто сесть где-нибудь и подождать. Демон придёт, ухмыльнётся, проведёт рукой по коротким волосам, и я забуду обо всем. Заманчиво. И необратимо. Время не вернёшь.
– Лисивин что-то задумал. – Я развернулась и пошла обратно. – Можно отследить его перемещения по кад-арту? Где он был сегодня?
– Нет. – Парень пошёл рядом. – Это не жучок, погрешность до пятидесяти метров. Илья с утра на службе, хотя…
– Что? – Я заставила себя говорить, а не кричать, буду вести себя как сумасшедшая, во мне и будут видеть сумасшедшую.
– Если он перемещался из отдела в отдел, где при входе надо инициировать камень, можно отследить перемещения по службе контроля.
– Давай, – попросила я, – давай отследим.
– Если я это сделаю, ты успокоишься?
– Наверное, – не стала я врать.
Мы спустились на первый этаж, перешли в другое крыло. Люди, снующие во всех направлениях, казались ненастоящими, как рыбки за аквариумным стеклом. Как они могут быть так спокойны и деловиты, как могут носить бумаги, сидеть за жужжащими компьютерами? Обычный офис, тихий и скучный до зевоты, а не грозная контора.
Парень вставил муляж, дверь приветственно пискнула. Отдел фиксирования местоположения кад-артов ничем не выделялся среди других. Стойка регистрации, кабинеты, дородные тётки, лысеющие мужики.
Распечатка передвижений Лисивина была у нас в руках через пять минут. Гош пробежал глазами бумагу, вздохнул и с опаской покосился на меня
– Его муляж отметился в пяти местах: КПП, оперативный отдел, столовая, хранилище вещдоков, административный отдел. Хочешь пойти посмотреть?
– Нет. Всё неправильно, – я закусила губу, – если Илья устроит покушение на Демона, то получит вместо одного обвинения другое. Его всё равно поймают. То есть смысла убивать нет.
– Ну, слава императору. – Гош картинно стер со лба несуществующий пот.
– Убийство будет замаскировано подо что-то другое, – продолжала рассуждать я, не обращая внимания на гримасы парня. – Демон на полигоне, что может там произойти?
– Я уже говорил, ничего.
– Почему он сопровождает монашку? – Я резко развернулась и пошла обратно, внутри всё подрагивало от напряжения, от чувства, что с каждой минутой разговора ситуация необратимо меняется.
– Заключённый имеет право выбрать сопровождающего. Она сразу выбрала того, кто первым пришёл в монастырь. Но Станин был на больничном, мы официально отказали. Но сегодня он вдруг появляется, и отказать снова - значит нарушить право гражданина империи, у нас и так заславская комиссия хозяйничает.
– На полигоне их должно быть трое: человек, псионник, призрак. Но последнего, ты сказал, не будет. – Я споткнулась на ровном месте, догадка была проста, по коже побежали мурашки. – Этого призрака не будет. А другой?
– С чего бы ему туда приходить? – Гош ещё не договорил, а по лицу уже расползалась смертельная бледность. – Хранилище. Что Илья мог взять?
– Ты знаешь, что, – ответила я на бегу, потому что парень бросился прочь из скучного и тихого отдела фиксации кад-артов.
Уже через пять минут мужчина со светлыми лохматыми волосами положил перед Гошем два документа: список затребованных столичным специалистом улик и рапорт об изъятии. Из последнего следовало, что один из образцов Илья намеревался отвезти заславским экспертам.
– У него один из лоскутков, – проговорил псионник, – по-хорошему, надо транспортировку заказать, самому тащить слишком опасно.
– Он и не потащит, – сказала я, чувствуя, как страх ледяными пальцами касается позвоночника.
– Лисивин не сможет войти на полигон.
– Ему и не надо, – я вспомнила, как Илья рванул Станина на себя, как вцепился так, что на повязках выступила кровь, – Демон принесёт её сам. Привязка уже у него. С полигона он выйдет совсем другим. Если выйдет.
– И, посмотрев на псионника, спросила: – Вход на полигон охраняется?
Лохматый мужчина, обеспокоено переминающийся с ноги на ногу, многозначительно хмыкнул.
– Нас не пустят, – покачал головой Гош, – если только, – он отвёл глаза и пояснил: – полигона на самом деле два, две площадки для суда мёртвых. Коридор разветвляется метров через пятьсот от пропускного пункта.
– То есть, если мы войдём, никто не увидит, куда именно мы свернём?
– Да, но войти туда могут только…
– Я требую суда мёртвых, – громко сказала я.
В глубине хранилища что-то упало, из-за стеллажей выглянул молодой парнишка с широкой веснушчатой физиономией. По мне, так такому место в цирке или в детском саду, а не в службе контроля, но дискриминация по внешнему признаку в Империи не приветствуется. Ох, какая только чушь не лезет в голову от страха.
– Лена, ты понимаешь, о чем просишь? Надо вызвать группу захвата, они его возьмут.
– И сколько времени займёт согласование бумаг и объяснения, почему в отряде должны быть одни люди?
– Я могу заморозить твое прошение на срок до двадцати четырёх часов.
– Но ты ведь не станешь? – Я вздохнула, и продолжила: – Сименов Гош, я прошу вас быть моим сопровождающим.
– Принято, – так же официально ответил он и, повернувшись к офицеру склада, приказал: – Мне нужен номер три шесть пять. Изъятие под роспись.
Через две минуты я держала в руках знакомый шокер.
Попросить о смерти оказалось очень просто. Всего лишь подписать заявление в трёх экземплярах и сдать кад-арт. Суровые бойцы с автоматами без слов освободили дорогу в широкий, уходящий под землю коридор. Светильники на стенах отбрасывали неровные тени. Кроме нас здесь никого не было, да и быть не могло. Шаги гулким эхом отскакивали от стен и заставляли меня вздрагивать.
– Страшно? Не передумала? – заметив моё состояние, спросил Гош.
– Страшно, – согласилась я, – но это не имеет значения.
Мы дошли до развилки, коридор оставался всё таким же тускло безликим, напоминая подземный переход, только без надписей на стенах и запаха мочи.