Смертельный маскарад

– Да вы прежде расскажите толком, что вы имеете в виду! – нетерпеливо произнес профессор. – А уже затем будем думать, где в вашем рассказе правда, а где вымысел. Нуте-с, приступайте к рассказу. Желательно не упуская никаких деталей. Даже, на ваш взгляд, самых незначительных. Ибо зачастую именно в незначительных деталях и кроется отгадка.

– Вы сейчас слово в слово произнесли наш девиз, – улыбнулся Богданов. – Зачастую именно в незначительных деталях и кроется отгадка. Да-да… Этим мы обычно и руководствуемся.

– Неужели? – искренне удивился профессор. – Стало быть, у нас с вами при всей огромной разнице наших занятий все же имеется нечто общее. Что ж, я рад.

– И я тоже, – улыбнулся Богданов.

…Рассказ Богданова Илья Семенович выслушал с величайшим вниманием. Он даже ни разу не перебил Вячеслава, лишь по ходу его рассказа делал в блокнотике какие-то заметки.

– Вот, я нарисовал вам всю картину, – сказал Богданов, закончив рассказ. – Со всеми мелочами и деталями, как вы и просили. Уж не обессудьте за такой натурализм, но, повторюсь, вы сами просили.

– Да-да… – рассеянно покивал Илья Семенович. – Боже мой, какой ужас! Вместо того чтобы заниматься чем-нибудь полезным… я уж и не знаю, чем именно, но какая, по сути, разница… так вот, вместо этого они вытворяют такие ужасные вещи!

– Они – это кто? – осторожно спросил Богданов. – Есть ли у вас на этот счет какое-нибудь правдоподобное объяснение?

– Я вас понимаю, – печально проговорил профессор. – По большому счету, именно за этим вы ко мне и пришли, не так ли? Чтобы задать мне такой вопрос и получить от меня ответ.

– Да, – ответил Богданов. – Именно за этим и пришел. Дело в том, что нам вскоре предстоит в те самые джунгли отправиться и выяснить, что же это за существа. Люди ли, или, может, нечто другое… Но ехать, не понимая, с кем или с чем будешь иметь дело, – опасно. Это все равно что драться с завязанными глазами, тогда как глаза твоего противника – открыты.

– Разумеется, – сказал профессор, – предосторожность никогда не бывает лишней. А уж в вашем деле, я думаю, так и вовсе… Итак, вы ждете от меня ответа?

– Да, – повторил Богданов.

– Увы, но ответа я вам, видимо, дать не смогу, – развел руками профессор.

– Это почему же? – опешил Богданов.

– Потому что ответ должен быть достоверным, – ответил Илья Семенович. – То есть опираться на факты. А вот как раз фактов у меня и нет. Есть только ваш рассказ, но это, простите, никакие не факты. Это, так сказать, зарисовка с натуры. Согласитесь, можно рисовать, не очень понимая, что вы рисуете.

– Да, наверное, – согласился Богданов. – Но хотя бы более-менее правдоподобные версии у вас имеются?

– Это у вас версии, – мягко поправил Богданова ученый. – А вот в научном мире версия называется гипотезой.

– Ну пускай будут гипотезы, – согласился Богданов. – Тут ведь дело не в том, как именно звучит слово. Дело в его содержании. В его сути.

– И все-таки в вас кроются задатки ученого! – воскликнул профессор. – Ибо вы сейчас охарактеризовали такое сложное понятие, как слово, вполне научным образом! Коротко, емко и по существу!

– Благодарю, – поклонился Богданов. – Но поскольку на данный момент я не ученый, а…

– Да-да, – согласился Илья Семенович. – На данный момент… На данный момент в джунглях Вьетнама завелись хтонические сущности…

– Кто завелся? – не понял Богданов.

– Вампиры, вурдалаки, упыри, оборотни – их можно назвать как угодно. По крайней мере, вы так утверждаете.

– Это утверждаю не я, – возразил Богданов, – а те, кто их видел. Сталкивался с ними. И видел, как они убивают их товарищей. Видел, так сказать, последствия. А я лишь повторяю их слова.

– Да, разумеется… – печально согласился профессор. – Итак, о гипотезах. Вы знаете, они у меня имеются. И даже несколько. Но, опять же, что такое гипотеза без фактов? Вот я вам ее назову, и может так получиться, что поневоле солгу. И будете вы на меня в претензии… Впрочем, что там претензии. Может случиться и нечто гораздо страшнее! Да! А что, если моя гипотеза окажется неверной и по этой причине приведет к каким-то роковым последствиям?

– И все же гипотеза, изложенная ученым человеком, кое-что стоит, – не согласился Богданов.

– Ничего она не стоит, если не подкреплена фактами! – в свою очередь возразил профессор.

– Но как же быть? – спросил Богданов.

– Собрать как можно больше фактов, – ответил профессор. – И предоставить их в мое распоряжение. И уж тогда-то у моей гипотезы появится хоть какая-то цена!

– Собрать как можно больше фактов… – печально сказал Богданов. – То есть вы предлагаете нам ввязаться в драку с завязанными глазами.

– Вот, вы произнесли фразу, которой я очень опасался! – сказал профессор. – И вы знаете, почему я ее опасался? Потому что мне нечем на нее ответить! Что возразишь на правду? – Илья Семенович помолчал и вдруг спросил: – Ну а вы сами-то что думаете об этих существах из джунглей?

– У нас есть две гипотезы, – Богданов споткнулся на последнем слове. – Первая – это маскарад. То есть американские солдаты переоделись в специальные костюмы. Для чего – это вопрос отдельный. И вторая гипотеза – это на самом деле… как вы их назвали – хтонические существа?.. Так вот, это на самом деле они самые и есть.

– Вы что же, верите в их существование? – В голосе профессора послышалось удивление.

– Вы меня не совсем правильно поняли, – сказал Богданов. – Возможно, это не естественные существа, как, скажем, тигр или обезьяна, а выведенные в специальных лабораториях. Есть у нас сведения, что господа американцы давно уже занимаются подобными разработками. И кто знает, чего они достигли? Дело-то сверхсекретное. Может, у них и получился какой-нибудь…

– В ученом мире такое предположительное существо именуется гомункулусом, – сказал профессор.

– Ну пускай будет гомункулус, – согласился Богданов. – Дело, опять же, не в названии. Впрочем, такую гипотезу мы всерьез не рассматриваем. Нам все же кажется, что это люди, переодетые в чудовищ. Американские солдаты.

– Да, но зачем же?.. – Илья Семенович не договорил, но Богданов его прекрасно понял.

– А затем, что мир, в котором мы живем, несовершенен, – сказал он. – Как вы и говорили.

– Да-да, – задумчиво произнес профессор. – Мир несовершенен… Впрочем, думаю, о несовершенстве мира вы знаете больше моего, ибо имеете дело с его несовершенными представителями.

– Пожалуй, – согласился Богданов.

– Я тоже думаю, что никакие это не гомункулусы, а люди, – после паузы сказал профессор, – которые, если разобраться, страшнее всяких гомункулусов. – Впрочем, сейчас это не важно… Важно другое – почему именно в таком, так сказать, образе они предстали. Так и быть, поведаю вам свою гипотезу. Однако же настоятельно прошу не воспринимать ее как безусловное руководство к действию. Потому что гипотеза без надлежащих фактов… впрочем, об этом я уже говорил.

– Я понимаю, – сказал Богданов. – Но согласитесь, что лучше хоть какое-то объяснение, чем совсем никакого.

– Пожалуй, – согласился профессор. – Итак, гипотеза… Видите ли, у каждого народа есть свои поверья и легенды. И у каждого народа в таких поверьях имеются всяческие сущности. Очень упрощенно говоря, такие сущности делятся на две половины – на добрых и злых. Никакой народ не может прожить в этом мире, чтобы рано или поздно не придумать себе таких сущностей. Разумеется, и вьетнамцы не исключение.

– Да, я понимаю, – кивнул Богданов.

– Ну так вот, – продолжил профессор. – Их-то я и называю хтоническими существами. Добрых существ мы в данном случае касаться не будем. Скажем о всяческих… – Илья Семенович неопределенно повертел пальцами в воздухе.

– Вампирах, вурдалаках, упырях, – подсказал Богданов.

– Да, – кивнул профессор. – Верования во всю эту нечисть очень живучи. Это касается любого народа, даже самого цивилизованного. Правда, в представлении цивилизованных народов такие гипотетические существа постепенно меняют свою сущность и даже предположительный внешний облик… Ну да, впрочем, не будем вдаваться в такие тонкости. Сейчас они нам ни к чему. Разумеется, есть такие существа и в представлении вьетнамского народа. Как не быть! И, насколько мне известно, они, я имею в виду вьетнамцев, охотно и упорно в них верят. О, конечно же, не все вьетнамцы, но какая-то их часть – безусловно! Так вот: верят и при этом очень их опасаются. У всех народов отношения к таким существам примерно одинаковые, стало быть, и у вьетнамцев тоже. Ну а коль опасаются, то отсюда вывод. Почему бы тех же вьетнамцев не напугать тем, чего они опасаются? Возможно, американцы так и сделали. Задумка проста и по-своему остроумна. Вы говорите, вьетнамцы этих переодетых… словом, они их боятся?