Измена в прошлом

– Ты... – прошипел Стас, сатанея от моей реплики –... дура тупая... да я тебя...

От бешенства у него побелели даже зрачки и без того водянистых светлых глаз. Похоже, я попала точно в цель.

– Я тебя! – он схватил меня за волосы и с силой натянул их, запрокидывая мою голову. Растопырил свою дрожащую пятерню над лицом.

Я не на шутку испугалась, что он сейчас ударит меня. И уже пожалела, что провоцировала его.

– Стас! – прогремел Пашин голос. – А ну, отошёл от неё!

Вернувшийся Пашка одиним рывком оказался рядом, схватил друга за грудки и легко, будто тот ничего не весил, приподнял с дивана и отшвырнул к двери.

– Пошёл вон, придурок! Вон отсюда!

Танцующая и пьющая компания, которая до этого не обращала на нас внимания, притихла и замолчала. И тут, как в плохом кино, в полной тишине в комнату вплыла, вернувшаяся откуда-то, довольная, облизывающаяся как сытая кошка, загадочно улыбающаяся Лариска.

Глава 18

Я уже не обращала внимания на, напугавшего меня, Стаса, на выпихивающего его из комнаты Пашку, я во все глаза смотрела на Лариску. Все её движения: приглаживание растрепавшихся волос, стирание размазанной на губах помады, одёргивание коротенькой юбочки, буквально кричали о том, что она с кем-то отлично проводила всё это время. Очень плотно. Неужели с Пашкой?

– Паш, где ты был? – не думала, что мой голос прозвучит так жалобно.

Вернувшийся ко мне Пашка сел рядом, нахмурившись, внимательно изучил моё лицо на предмет повреждений. Любовно пригладил мои растрепанные Стасом волосы и тревожно спросил:

– Тебе больно, Юль? Он тебя ударил? Убью гада!

Я отрицательно покачала головой. Чёрт с ним, со Стасом. Сейчас меня интересовал совсем другой вопрос. С кем и где был сам Паша.

– Куда ты уходил? – я чувствовала себя ревнивой женой, выносящей мозг мужу своими подозрениями. Была противно от самой себя. Зачем мне всё это нужно? Ответ был очевиден. Серёжка. Ради него я должна потерпеть.

– В туалет. Потом в ванной был.

– С Лоркой?

– Почему с Лоркой? – удивился Пашка и неосознанно выискал её взглядом среди ребят. – Один. Там кто-то кран с холодной водой свернул, я перекрыл пока вентиль. Уйдут все, я починю.

– А Лорка?

– Что Лорка? – недоумевал Паша. – Она вроде с Серегой на балконе зажималась. Я их там видел. Да вон они.

Пашка мотнул головой в сторону постепенно рассасывающейся стайки гостей, понявших, что веселья больше не будет. Долговязый парень положил свою лапу на круглую попу Лариски, подталкивая девицу к выходу. Лорка кокетливо хихикала, глядя через плечо на жмущегося к ней сзади парня.

Я, медленно, как можно незаметнее, чтобы не почувствовал Пашка, облегчённо выдохнула.

– Паш, на танцы в общагу вечером приедешь? – призывно мурлыкнула Таня или Ирина, я так и не поняла кто из них кто.

– Нет. Натанцевался уже. – отрезал Пашка, обнимая меня.

– Жаль. Передумаешь – приезжай, у нас будет весело. – упорная девица не желала отступать, демонстративно делая вид, что меня не существует. Пашка недовольно нахмурился, но отвечать не стал. Только прижал меня покрепче к своему боку.

Господи, как я терпела это всё в молодости? Что за сумасшедшая любовь у меня была?

Целовать меня Пашка начал, едва закрылась дверь за последним гостем.

– Давай хотя бы со стола уберём. – пытаясь вырваться я из требовательных и горячих объятий.

– Чёрт с ним, потом уберём. – Пашка с лёгкостью приподнял меня, отрывая от пола и, целуя на ходу, настойчиво тащил в спальню. – Дождаться не мог, пока они все свалят!

Я обхватила его шею двумя руками и, болтая, свободно висящими, ногами, сдавленно смеялась. Вырваться из крепкий обьятий не получалось. Оставалось только смириться с положением.

Я хотела оттянуть момент нашей близости. И Стас и Лариска выбили меня из колеи. Уж слишком много мути поднялось внутри после встречи с этой частью моего прошлого. Было жалко себя молоденькую. Зачем я это всё терпела?

Паша почувствовав слабую отдачу, немного отстранился, поставив меня на пол. Озабоченно заглянул мне в лицо.

– Юль, ты расстроилась? Стаса испугалась?

– Твои друзья... – немного замялась я, но промолчать не могла. Не в этой жизни. – Они не нравятся мне. И я им не нравлюсь. Я не хочу с ними общаться.

– Забей, Юль. – облегчённо вздохнул Пашка и прижал меня к себе. – Они мне не нужны. Привыкли просто сюда заваливать в любой момент. Больше этого не случится. Ты важнее их всех, вместе взятых.

Он так убеждённо говорил это, что хотелось верить. В то, что важна. И, может быть, раньше поверила бы. Но не теперь.

– Я люблю тебя, Юла. – Пашка переплёл наши пальцы и, поднеся, к лицу поцеловал бьющуюся венку на моём запястье. – Прости, что не понимал раньше, как тебе в тягость общаться с ними. Больше этого не будет. Обещаю!

Я всматривалась в синеву его глаз, искала признаки вранья, неискренности, но не находила. Только заботу и сочувствие. И так хотелось отпустить себя, ослабить туго затянутую пружину недоверия, опаски, страха предательства, который преследовал меня всю жизнь. Я закрыла глаза, прячась от пылающего взгляда, от собственного страха перед непонятным будущим, от старой боли, от неуверенности, что поступаю правильно и всё получится.

– Юля, родная моя, маленькая моя, всё теперь будет хорошо.

Сейчас он делал всё правильно. Не торопился уложить меня в постель, успокаивал лёгкими, невесомыми, неуловимыми поцелуями. Нежно гладил лицо, шею и плечи тёплыми пальцами. Шептал ласковые слова и целовал, целовал, прислушиваясь к моим реакциям. Утешал. И когда я расслабилась и задрожала от предвкушения и желания, чуть отстранился, не отводя, обещающего горячего продолжения, взгляда и стянул с себя тонкий вязаный джемпер.

Наверное, я никогда не перестану восхищаться красотой бывшего мужа. Его великолепным безупречным телом, чуть капризной линией губ, длинными чёрными ресницами, горящим синим взглядом, заставляющим моё сердце биться быстрее.

К чёрту всё! Хочу этого парня здесь и сейчас! Пашка прочёл всё в моих глазах и понимающе улыбнулся.

– Иди ко мне, Юлька.

– Я никогда не буду тебе изменять. – прошептал Пашка, обессиленно уткнувшись лбом в подушку, где-то рядом с моим ухом.

Наверное, такую боль чувствуешь, когда кнут палача попадает точно по старому, зарубцевавшемуся шраму, и вспарывает его. Рассекает до мяса, до оголённых, в кровавой ране, нервов.

Я задохнулась, не в силах совладать с эмоциями. Задёргалась, выкручиваясь из его рук, как облитая кипятком кошка. Сволочь! Какая же сволочь! Трепло! Пашка испуганно подскочил, пытаясь удержать меня.

– Юля, тебе плохо? Что с тобой?

Я рвалась сбросить себя его руки. Они жгли мою кожу хуже крапивы.

– Да что случилось? – в голосе этого предателя появились неподдельный испуг.

– Вреёшшь! – прошипела я сквозь стиснутые зубы.

Меня трясло, и я напрягалась всем телом, пытаясь унять эту дрожь. Напрягалась так, что ломило зубы, скулы, скручивало судорогой мышцы рук и живота.

Были в той, прошлой, жизни периоды, когда я Пашку жгуче ненавидела. Сейчас это чувство вернулось в полной мере и затопило меня с головой. Отключило мой разум.

– Врёшь! – выплюнула ему в лицо. – Изменишь! Изменил! Я помню прошлое!

Пашка неверяще смотрел на меня и вмиг побелевшими губами прошептал:

– Юла, ты тоже? Ты тоже помнишь наше прошлое?

Я замерла, застыла. До меня медленно начал доходить смысл его вопроса. "ТОЖЕ помнишь?" Это же значит, что и Пашка помнит? Как? Откуда? Он тоже... вернулся?

Мир, в котором я только-только начала приживается и осваиваться, грозился снова перевернуться с ног на голову.

Я чувствовала себя беспомощной и обнажённой. И дело было не наготе моего, разгорячённого после секса, тела. Я расслабилась, открыла свою душу, опустила защитный барьер, стала уязвимой. И реальность снова ударила.

Заторможенно подтянула помятую простынь, чтобы прикрыться. Словно она могла стать защитной оболочкой и оградить меня от надвигающегося хаоса.