Страница 8 из 45
– Ты не назвала кенгуру?! – смеется.
Вау. Он таки умеет смеяться.
– Обалдеть! – взмахиваю руками. – Австралиец, значит. Так вот, что с тобой не так…
– А что со мной не так? – уточняет озадаченно.
– Ну-у, – тяну, подбирая слова. – Ты о-очень необычный, Макс...
Несколько минут мы идем молча. Я перевариваю информацию. Она многое объясняет. Максим разительно отличается от местных парней. Поведением, манерой говорить, стилем в одежде… Да всем! Я думала, выпендривается, а он просто с другого края света и реально другой.
– …Ты меня удивил, – признаюсь. – Я решила, что у вас с Костей общий бизнес. Подумала, что ты приехал из Питера, или из Москвы, потому что на крымского совсем не похож. Но потом Лера сказала, что вы с Бариновым учились вместе, и я совсем запуталась!
Под впечатлением болтаю без умолку, не утаивая того факта, что думала о нем. Макс тоже открывается и рассказывает, что вырос в Крыму и совсем не хотел уезжать, но пришлось. Делится воспоминаниями, как привыкал к другому климату и странному вкусу еды. Признается, что довольно долго в Австралии все казалось чужим, но теперь он считает эту страну родной.
– Ты хорошо говоришь по-русски, не забыл язык, – замечаю, дослушав его рассказ.
– Русский остался родным, а английским им стал. Я билингв.
– Везет! Я три года занималась с репетитором английским и все равно говорю плохо. Нет способности к иностранным языкам, – развожу руками.
Мы стоим на переходе. Впереди виднеется мой дом.
– Дело не в способностях. У тебя нужды не было. Появится – за полгода заговоришь!
– Теперь английский мне ни к чему, – вздыхаю. – Закончились мои путешествия, впереди четыре года учебы на экономическом.
Макс приподнимает брови:
– Нравится математика?
Поморщив нос, мотаю головой:
– Просто прошла по баллам. Мама настояла, чтобы шла учится хоть куда-то.
Светофор мигает, я начинаю идти…
Гул нарастает настолько стремительно, что невозможно понять, с какой стороны. Он словно сверху обрушивается. Максим успевает схватить меня за локоть и дернуть назад. В следующий миг на бешенной скорости мимо проносится автомобиль. Кажется, красный.
– Ты что творишь, Лиза?! Куда, мать твою, идешь? – орет мой провожатый, развернув меня к себе и тряхнув.
Мое тело, как ватное, в глазах пелена.
– Я его не видела, – шепчу испугано.
Сцепив зубы, Макс выдает несколько ругательств и качает головой:
– Такое чувство, что тебе жить надоело!
– У меня близорукость, в темноте без очков совсем плохо вижу, – моргаю и чувствую, как по щекам текут слезы.
– Плакать не надо, – говорит Максим спокойнее и обнимает меня. – Сегодня просто не твой день.
Рвано выдохнув, обнимаю его в ответ. Он снова спас меня и утешает. Второй раз за этот треклятый день.
Когда успокаиваюсь, Макс берет меня за руку и держит крепко, как родитель свое неразумное чадо. Дождавшись следующего зеленого, мы переходим дорогу.
Через двор идем, держась за руки. Молчим. Мне неловко. Идти рядом и просто болтать было нормально, а вот так – смущаюсь. И мама из окна может увидеть, придется как-то объяснять.
У игровой площадки в центре двора останавливаюсь.
– Дальше я сама. Спасибо, что проводил, – пытаюсь выдернуть руку, но она как в тисках. – Пусти, – смотрю исподлобья. – У меня есть парень и вообще…
На полуслове замолкаю. Зря я это ляпнула, да еще и так нервно.
Макс ведет по мне внимательным взглядом. На его лице не дергается ни один мускул, даже самый микроскопический.
– И…? – заглядывает в глаза. – Где он? Почему вы не вместе?
– Он сейчас на турнире в Штутгарте. Раньше мы танцевали в паре, теперь он танцует с другой партнершей, – говорю и чувствую, как опускаются плечи. Достаточно произнести это вслух, чтобы накрыло безнадегой.
– И ты об этом думаешь весь день? – догадывается Макс. – Тебя это расстраивает?
– Не то слово! Я в глубокой эмоциональной яме, – вздыхаю.
Поражаясь собственной откровенности, рассказываю австралийцу, что в прошлом году наша пара заняла на чемпионате в Германии второе место, а в этом должна была победить. Признаюсь, как горько от мысли, что Чемпионкой Европы мне уже не стать никогда.
Дослушав, Макс отпускает мою руку:
– Тебе, Лиза, нужно принять тот факт, что только по возрастающей в жизни не бывает. Такой график – утопия. После любого падения, в прямом или переносном смысле, происходит подъем. Чувствуешь себя на дне? Значит, пришло время оттолкнуться от него и начать движение вверх.
– В моем случае такая философия не работает, – возражаю. – После падения в прямом смысле, подъем в переносном уже невозможен. Я сломала не ногу, а свое будущее в танцах. Убила карьеру, которой жила.
– Ты зациклена на прошлых достижениях, поэтому не видишь других возможностей. А поднять способны только они, – заявляет Макс.
– Думаешь, это так просто – заняться чем-то другим? Я с трех лет жила танцами. Сначала балет, хореография. В восемь пришла в бальные и через два года начала тренироваться профессионально и ездить на турниры. Я только и умею, что танцевать.
– Ты сказала, что прошла по баллам в университет.
– Прошла, не совсем тупая. Вот только учиться на экономиста не хочу. У меня по-прежнему одна мечта – танцевать.
– И что тебе мешает?
– Ох, – тяжело вздыхаю, думая, как объяснить. – Я потеряла время и партнера. В парном спорте это самое важное и драгоценное. Танцевать я могу. Дома перед зеркалом, например, или гоу-гоу клубе. Но хочу-то, как раньше.
– Ты себя обманываешь, – качает головой Макс. – Хотеть что-либо как раньше – неестественно. Это уже было и осталось в прошлом. Ты точно хочешь иначе, но не знаешь как. Когда поймешь – появится цель и начнется подъем.
Я задумываюсь и запутываюсь. Макс излагает свои мысли непонятным мне образом. Он и мыслит иначе.
– А у тебя самого какая мечта? Поделишься?
– У меня все просто. Я хочу прожить счастливую и достойную жизнь, оставив след в истории. В ближайших планах построить инновационную ферму и заработать больше денег.
– Ты хочешь заняться сельским хозяйством?!
Я несколько ошарашена, на колхозника он совсем не похож.
– Нет, конечно! – усмехается. – Речь о майнинг ферме. Я хочу построить крупнейший в Австралии дата-центр с оборудованием, работающим от солнечной энергии, веду переговоры с инвесторами.
– Эта ферма сделает тебя миллионером? – в моем голосе недоверие.
– Без сомнений. За год она принесет больше сотни лямов.
– Сто миллионов долларов? – уточняю и, получив утвердительный кивок, выкатываю глаза. – Зачем тебе столько денег?
Мысленно пытаюсь посчитать, сколько в этой цифре нолей, но у меня никак не получается. Зря я послушала маму и подала документы на экономический.
– Денег много не бывает, – улыбается Макс.
– Эти деньги принесут тебе счастье или помогут оставить след в истории? Он морщит лоб и трет его указательным пальцем. Настала его очередь задуматься.
– Сами по себе деньги счастья не принесут, тут ты права. У меня есть несколько идей, как стать полезным человечеству. Но этих миллионов для их реализации не хватит. Нужно значительно больше, – задумчиво кивает сам себе.
– Ничего себе! – восклицаю. – Это что ж за идеи такие?
Мне нравится наше общение. Мы словно с разных планет, но тем интереснее. Хочется продолжить разговор, но тут у Макса звонит телефон.
– Извини, Лиз, мне нужно ответить. Это по работе…
Глава 8
Максим отходит в сторону и принимает звонок. Разговаривает он громко и эмоционально. Присев на детскую качель, я слушаю беглую английскую речь и отмечаю, что по-русски он говорит другим голосом и в другом темпе. Сейчас тараторит. Я понимаю только отдельные слова, общего смысла не улавливаю. Чувствую себя тупой неудачницей.
Достаю телефон и пишу маме, что скоро буду. Она не читает. Принципиально или уснула, не дождавшись меня – можно только гадать. Красовский мои сообщения тоже не прочел, но этот точно спит. Он перед конкурсным днем всегда ложится рано. Я успела выучить его привычки, а он мои. Мы с Ильей как родные.