Страница 44 из 45
– Нам не о чем говорить. Выпускай меня, – стараюсь говорить ровным тоном.
– Я-то тебя выпущу, а Доронин не отпустит. Я его всю жизнь знаю, не помню, чтобы его так бомбило. Он прилетит, Лиза, и сам тебя найдет…
Я не даю ему договорить.
– А кто такой этот Доронин? Он мне никто! Знать его не желаю, понял? Пусть имя мое забудет, так ему и передай! – сама себе не верю, но говорю убедительно. – И ты, Костя, тоже свали из моей жизни, будь так добр. А Леру Нечаеву третьей с собой заберите! – срываюсь все-таки на крик. – Открой эту чертову дверь! – бью кулаком по ручке.
Костик бросается ко мне, хватает за руку и больно сжимает запястье. Наклоняется и почти рычит в лицо:
– Так это все из-за нее?
Я вырываю руку, прижимаю ее к груди и смотрю на него с угрозой:
– Не смей меня трогать!
В висках стучит от злости. Врезать бы этому Косте по его смазливой роже, и Лерке тоже зарядить, и Максу. Ему особенно! Но это я танцую хорошо, а драться совсем не умею, не было возможности научиться. И постоять за меня некому.
Костя трет лицо, потом хватает руль, сжимает его с силой:
– Что эта драная коза наплела своим поганым языком?
Я издаю истеричный смешок:
– Сначала непонятная курица, потом драная коза. Весь скотный двор ополчился против честного майнинг-фермера Доронина!
– Давай успокоимся, и я попробую тебе объяснить, – просит Костя и смотрит так, будто вину свою чувствует. – Правду расскажу.
– Твоей правде я не поверю. Выпускай, давай, к врачу из-за тебя опаздываю, – бурчу и принимаюсь нажимать все подряд кнопки на двери.
– Пожалуйста, Лиза. Давай выпьем кофе и поговорим, как взрослые. Я не буду тебе ничего доказывать, мы просто обсудим.
– Ладно, Кость. Завтра после универа, – соглашаюсь, лишь бы выйти поскорее из этой машины.
– Окей, я заеду, – кивает он и снимает блок с дверей.
Я пулей вылетаю и несусь ко входу в поликлинику, как чумная. Думала, что уже прожила боль их предательства, а ничего подобного. Где этот Костя взялся? Разбередил, и меня снова наизнанку выворачивает. Так муторно внутри, что жить не хочется!
По злой иронии судьбы гинекологический осмотр проходит в том самом кабинете, в котором мы были с Максом. Тогда я потеряла сознание от переполняющей меня любви, а меня приняли за беременную, теперь я беременна, а чувства другие. Лежу на жутком кресле с раздвинутыми ногами, смотрю в потолок и все вокруг ненавижу.
– Срок девять недель. Плод в норме, сердцебиение слушать будем?
– Я пришла за направлением на аборт, – повторяю озвученную с порога фразу.
– Ладно, одевайся, – вздыхает моложавая женщина-гинеколог, доставая из меня датчик аппарата УЗИ.
– Можно мне на завтра? Токсикоз ужасный, сил нет терпеть, – привираю, присаживаясь на край стула.
Докторша щелкает что-то в компьютере, вводит данные
– Может, передумаешь? Первая беременность, а у тебя резус отрицательный. Риск бесплодия, вероятность невынашивания в будущем. Подумай, Лиза. Тебе есть кому помочь? Отец ребенка знает?
– Мне не с кем растить этого ребенка, одна не справлюсь. Дайте направление, я все решила.
– Тебе на момент зачатия точно было восемнадцать? Иначе я должна в полицию сообщить.
– У меня все было по согласию, я просто просчиталась с овуляцией.
– Такая умная и залетела, – качает головой. – Направление пока не дам. У тебя воспаление и достаточно сильное, нужно сначала пролечить, иначе осложнений не избежать. Пропьешь неделю таблетки, спокойно дождемся анализов. Медикаментозный делать поздно, а на вакуум запас времени есть, не переживай.
Я опускаю голову на руки. С ужасом думаю, что мне еще неделю носить в себе этого ребенка и знать, что все равно его убью. Я же чокнусь!
– Таблетками точно поздно?
– Точно.
Выйдя из поликлиники, все равно иду в аптеку. Покупаю несколько видов трав и таблетки, о которых прочитала на одном женском форуме. Делать аборт мне страшно, рожать – еще страшнее. Не представляю свою жизнь с малышом.
Как?
Воспитывать одной и жить на те деньги, что Макс будет давать? Реально стать его содержанкой, привязать к себе ребенком? Это не моя история, я не смогу жить за чужой счет, стать зависимой.
Вчера из продюсерского центра пришло предложение поучаствовать в большом туре по России. Мне предлагают танцевать на сцене с нескольким разными исполнителями. Деньги обещают хорошие, но главное – мое имя будет в афишах. И у блога популярность растет. Я им мало занимаюсь, выкладываю только старый материал, а подписчики после выхода клипа все добавляются. Не могу я все бросить, не хочу стать никем!
Я талантлива, мне всего восемнадцать!
По дороге домой смотрю гребаные сториз из Австралии, травлю себя болью и ненавистью. Карина много выложила, у Машки меньше, но в одной на фоне голос Макса. Меня дрожью пробирает, когда слышу его. Крупной такой, болезненной. Ненавижу его и все еще люблю. Как это возможно?
Добравшись до дома, завариваю травы и выпиваю целый кувшин противной жидкости, таблетки тоже глотаю. Через полчаса низ живота начинает тянуть. На форуме девочки писали, что будет больно, это нормально. Я терплю.
Где-то час проходит, боль усиливается ежеминутно, растет в геометрической прогрессии. Нахожу в маминой тумбочке обезболивающее и выпиваю сразу две таблетки. Становится легче, но спустя час я снова лезу на стенку. Пью еще одну таблетку, она последняя.
Ветер на улице воет, сосны на участке гнуться и скрипят зловеще. Я лежу под пледом и трясусь от боли, обиды, собственной беспомощности.
Отчим написал, что будет поздно, заедет к маме в больницу, потом еще в цех вернется. Это хорошо. Мне должно полегчать к тому моменту, когда он приедет. На форуме писали, что месячные должны начаться максимум через три часа. Если крови нет – не сработало средство, потом только аборт.
Слово какое ужасное – аборт. Вздрагиваю каждый раз, когда думаю о нем. Сомневаюсь, что смогу на него пойти. Зачем направление требовала? Теперь думаю: травками прервать не получится, буду рожать. Вон как крепко держится мой ребеночек.
Мой.
Он же не только Макса, он и мой. Мой даже больше.
За что я с ним так? Он не виноват, что его папа мудак.
На улице совсем стемнело, я свет не включаю. Постанываю от боли и по новой сториз жены Макса пересматриваю. Что, если она тоже беременная? Живут они вместе, в этом я больше не сомневаюсь. Значит, и спят вместе, и малыша заделать могут. Их ребенок будет желанным, а мой нет. Тогда и знать о нем Максу не нужно, сама рожу, сама подниму.
Сильный порыв ветра бьет по стеклам, через несколько секунд в доме пропадает электричество и выключается отопление. Интернет тоже пропадает, даже мобильный. А мне как раз от Маши приходит сообщение, прочитать его не успеваю.
Холодно, темно, страшно. Я совсем одна, только этот малыш во мне, только он со мной, а я, дура такая, убить его хотела. Не хочу больше. Ни за что! Рожу его и любить буду, как Макса любила.
Боль нестерпимая, вою тихонечко. Подсвечивая себе телефоном, бреду наверх, ищу у мамы в тумбочке еще таблетки. Нет ничего, пустой блистер, а у Славы в ящике нахожу пластинку! По названию похоже на обезбол. Мне так больно и плохо – что угодно проглотить готова, лишь бы полегчало. На трясущихся ногах спускаюсь в кухню и выпиваю сразу две таблетки.
Боль не проходит, а время вдруг замедляется. Я пытаюсь сделать вдох и не могу, проваливаюсь в темноту. Там не больно, и не страшно. Там никак.
Эпилог
– Вета, доченька, – звучит мамин голос издалека. – Просыпайся, родная, пора...
Глаза приоткрываю и сразу понимаю, где я. Стены белые, запахи специфические... Больница.
Мама надо мной склонилась и улыбается, а в глазах ужас. Я им тотчас пропитываюсь и зажмуриваюсь. Боль в животе чувствую. Она тупая, я другую помню. Режущую острым лезвием, невыносимую по силе, но живую. А эта мертвая.
Почему так?