Страница 41 из 51
Кивает, легкая улыбка трогает губы. Не сдержавшись, касаюсь их легким поцелуем, снова открываю портал. Притянув Яду ближе к себе, одновременно с ней делаю шаг…
–Ты уверена? - отговорить Ядвигу поехать в бабкин дом не удалось. Отпускать ее одну не хотелось, но она настаивала, что попугаиха-подруга поедет тоже. Все это время Серафима, оказывается, тусила в "Костях" и кудахтала на нервах Горынычу.
Я даже посочувствовал ему в какой-то момент. Судя по всему, у них тут чуть не перья летели. В присутствии Ядиной подруги Змей скрежетал зубами и активно делал вид, что той не существует.
Крайне подозрительно…
И в этом свете сослать ее, конечно, идея заманчивая, но я бы предпочел выдворить только попугаиху, а колючку оставить при себе. Кто б меня спросил о моих желаниях.
В какой -то момент хотелось просто рявкнуть безапелляционное "нет", но Ядвига явно была на взводе и пришлось опять уступить, чтобы не поругаться прям вот так, с порога.
Как будто в "Костях* нам и правда не живётся по-людски.
-Где Тим? - проводив колючку, я сразу попросил Горыныча зайти в кабинет.
-Отправил его развлекать дорогих гостей, - поморщился Змей. - Пока ты бродил по лесу, сюда и полиция заезжала, и фанаты какие-то припёрлись.
Светка явно пребывал не в восторге от того, что разбираться с последствиями пропажи Красовской пришлось одному.
–Что-то мне подсказывает, что домой она не очень торопится. Как бы не осталась насовсем, - уж если столько времени без мобилки своей прожила в лесу, то явно не просто ради духовного роста.
-Да и хер бы с ней. Пусть придет, объявит официально, что жива- здорова и насильно не удерживают, а дальше на все четыре стороны! - Светка бесился, пусть и скрывал за сжатыми плотно зубами и каменной рожей истинную причину.
Исчезновение болонки доставило нам хлопот, но случай не первый, просто масштабный. Едва ли это подкосило бы выдержку Света.
Выходит, дело в нас. Во мне, Яде и тем, что метка на ее руке от Горыныча не пряталась. Он, естественно, ощутил, что его руна снята. Может, от того и психовал теперь.
«Боги, как не хочется, чтобы Ядвига вечно стояла между нами тенью».
Я не готов отказаться от нее ради друга. Но и от друга отказаться тоже не готов.
«Бля, как задолбало все это. Не могу больше».
–Значит, решился? - первым, сдавшись, заговорил Свет. -А помолвка что?
–Придумаю, как решить, - снова повисла тишина. Встав с кресла, прошел к бару, открыл дверцу, ощущая спиной пристальный, горячий взгляд.
–Ганна не даст тебе согласия на расторжение.
Сказал бы что новое, это я и сам знаю.
–Собираешься заявить о расторжении по праву обретения судьбы? - если бы я не знал Горыныча так хорошо, то мог бы купиться на спокойный тон. Но мы были друзьями с детства, больше 20 лет вместе. За это время я успел выучить Светку как стихи про Лукоморье.
–Хотел, но нет. Проклятие не снято, - вернулся, протянул стакан с бухлом.
Свет выгнул бровь, молча ожидая продолжение.
–Да сам не понимаю, что не так! - запустив пятерню в волосы, наконец, признался, и перед другом и сам себе. Я ведь был почти уверен, что Яда мой свет, что примет меня всей душой и спадут рухлядью цепи Кощеевские рабские. Но утро не принесло долгожданного избавления.
«Может, как-то иначе все работает? Или я просто ошибся. Нет, это теперь, конечно, ничего не меняло. Ни готовности сдержать слово, данное Яде, ни желания быть с ней рядом. Но, мать твою, как обидно!»
-Хм-м, тогда на, ознакомься… - видимо, считав все с рожи, Змей поднялся, протягивая папку, что все это время держал в руках.
-Что это? - с открытой страницы на меня смотрел счастливый, с виду, отец. Голый, в брендовых трусах, загорелый, на пляже в обнимку с какой-то бабищей.
«Очередная сучка, слабая на передок, жадная до денег и красивой жизни».
Что-то было в ней знакомое, но я никак не мог вспомнить, где мог видеть ее.
–Ничего нового, - равнодушно захлопнул страницу, протянув обратно Змею. – Одной больше, одной меньше.
–Это мать Ядвиги. Вот как Яда получила место в "Костях".
Пальцы сами собой сжались сильнее, корежа хлипкую папку. Грудь обожгло злостью и болючей обидой.
Вот, значит, как…
Свет смотрит, выжидая. Ощущаю его пытливый взгляд. Пробирает до нутра.
«Жаль тебя разочаровывать, друг».
Молчу. Он тоже.
Забрав папку, кинул на диван. Листья ошметками разлетелись по темной коже.
Дешёвые драмы.
– Что планируешь делать?
Надо же! Сдается первым, вот это, правда, охренеть удивительно. Переиграл в гляделки самого Горыныча!
– Ничего, – пожимаю небрежно плечами, улыбаясь довольно, наливаю еще выпивки.
– Я ослышался? – на лице Светки неподдельное замешательство. Любо-дорого смотреть.
– Я. Ничего. Не буду. С этим. Делать. – Так доходчивей, друг?
Горыныч смаргивает. Какое же чертовски приятное это чувство - переиграть его наконец! Аж тепло в грудине.
Да, узнать вот это все не от Ядвиги паршиво и обидно. Я бы хотел, чтобы она пришла и рассказала сама. Естественно, что обидка первой всколыхнула душу, но потом… Потом осела. Это так глупо и по-детски.
Во-первых, Ядвига могла не знать, что ее мать и мой отец…
Вспоминая те ее слова, что шлюхой при живой жене она не станет ни за что, не могу думать, что двойные стандарты оправдывают шалаву-мать и при этом мешают ей самой пасть так же низко.
Во-вторых, я выбираю верить своей женщине. Раз уж выбрал ее, то стоит начать с того, чего в моей семье никогда не было. Доверия. Охренеть как трудно учиться, но если я хочу быть с этой женщиной, то придется что-то сделать для этого. Что-то большее, чем облизывать ее в койке до удовлетворенного скулежа.
Даже если Яда и знала правду, она могла так же осуждать мать, как я отца. А не сказала… Так ведь я тоже ей не все сказал. Страшно, сука, что одно неловкое слово и все снова вспыхнет первородным огнем, рухнет в бездну, только-только выбившись из-под твердыни взаимных претензий. Ей-то, колючке, еще страшнее. Будем честными, вел я себя, как редкий мудак. Ясно, чего она ждет: что взорвусь, как вулкан на Кудыкиной… и все снесу к херам на пути бесконтрольного гнева.
«Что ж, Яда. Мне есть, чем тебя удивить».
– Вероятно, дождусь возвращения Яды, чтобы обсудить детали этой проблемы, – именно обсудить. Сделаю первый шаг. В конце концов, мужик из нас двоих я - мне и брать на себя ответственность.
– А ты изменился, Кощей, – помолчав, Горыныч тоже налил себе еще бухла. – Говорят, любовь отупляет, но тебе точно пошло на пользу.
В его голосе не злость, что не оправдался изначальный план, а уважение. Такое, чисто мужское уважение. Когда-то я мечтал получить нечто похожее от отца. От Светки тоже приятно, чего уж.
– Чего раньше молчал? – добиваю вопросом.
Светка вскидывает бровь.
«Да брось, змей. Я знаю, что ты знал. С самого начала скорее всего».
– Ты бы ее со свету сжил, скажи я сразу, – спокойно ответил Горыныч.
А я вспомнил все, что происходило между нами: им, мной и Ядвигой. С самого первого момента, когда он вдруг решил, что Яда – та, кого мы ищем. Его выходки, слова, руна эта…
– Сука ты, Горыныч.
Смеется, сволочь. Просто и открыто. Выдыхаю впервые за долгое время.
– Горынычи честью не раскидываются, Кощей. А я тебе перед богами в верности клялся, дурень, – отсмеявшись, Светка тинькает стаканом о край моего.
Знал меня, как облупленного, гад. Просчитал на столько ходов вперед! И ревность, и все вот это. Неужели и о человечке тоже догадался с порога? И ведь все кругом поверили. Даже сестрицу свою отчаянную и ту провел. Ну стервец чешуйчатый! Сука!
Как приятно знать, что Яда не стоит между мной и другом. Я ведь, в самом деле не понимал, что делать, как вырулить в этой патовой ситуации. Не могу я его потерять. И ее отпустить не могу.