Расплата за ложь

Это бесконечные бассейны темно-синего цвета, их глубина захватывает. Я знаю, что если бы я поднесла одну из тех камер с высоким разрешением к его лицу, я бы увидела в его глазах целые галактики.

Те, что наполнены изгибами и поворотами, млечными путями и миллионами и миллионами сияющих звезд.

― Это тот случай, когда ты хочешь того, чего не можешь получить?

― Это не тот случай.

Очевидно, я ослышалась.

― Что, прости?

― Рано или поздно ты будешь моей, так что, строго говоря, дело не в том, чтобы хотеть чего-то, чего я не могу получить.

― Я...

― И так получилось, что я пришел сюда не для того, чтобы приударить за тобой, ты сама начала этот разговор. ― Он язвит с самодовольной улыбкой. ― Может быть, у тебя не такой уж и иммунитет к моему очарованию, как тебе хочется думать.

― Тогда чего же ты хочешь?

Он машет рукой в том направлении, где я все еще лежу.

― Я оглянулся, а ты развалилась на земле, как труп, почти такой же, как сейчас. Я хотел убедиться, что ты не мертва. ― Он одаривает меня дерзкой полуулыбкой и добавляет: ― С бородавками я могу справиться, с некрофилией мне было бы трудно.

Из меня вырывается смех, прежде чем я быстро заглушаю его кашлем.

― Ты можешь признать, что находишь меня забавным, я никому не скажу. ― Говорит он с ухмылкой, его блестящие глаза смотрят на меня сверху вниз.

Внезапно у меня пересыхает в горле, и во мне разгорается срочная необходимость сбежать.

Я избавлена от необходимости отвечать, когда Беллами, настоящая любовь всей моей жизни и мой лучший друг с абсолютно безупречным выбором времени, подходит к полю и машет мне рукой.

Собрав свои вещи, я вскакиваю на ноги и бегу к ней, не оглядываясь.



Когда я бегу к Беллами, то понимаю, что Рис и я были единственными людьми, оставшимися на поле, остальные члены наших команд и тренеры давно ушли.

Факт, который не остается для нее незамеченным.

― Вы двое выглядели там уютно. ― Говорит она, приподняв бровь.

Я кладу руку ей на лоб, пока мы идем, и мое лицо хмурится.

― Хм, вроде все нормально.

― Что?

― Я проверяла, нет ли у тебя температуры, потому что, клянусь, я только что услышала, как ты сказала самую безумную вещь.

Она смеется надо мной, бросая на меня взгляд.

― Называю это так, как я это вижу.

― Может быть, это у меня температура. ― Отвечаю я, хватая ее руку и прикладывая ее к своему лбу. ― Я горячая?

Она высвобождает свою руку из моей хватки и игриво толкает меня в плечо.

― Знаешь, кто отреагировал бы точно так же, как ты только что? Рис. Вы, ребята, так похожи.

― Ну и что? ― Спрашиваю я ее, когда мы подходим к гольф-кару.

― Нет. — Она восклицает, когда я направляюсь к левой двери, пугая меня. ― У тебя был долгий день. Позволь мне сесть за руль.

― Тонко, Би, ― говорю я ей, обходя с другой стороны. ― Знаешь, я не такой уж плохой водитель.

― Конечно, не плохой. ― Она говорит тем же голосом, который использует ее мама ― Триш, моя неофициальная приемная мама, ― когда пытается меня успокоить.

― В любом случае, к чему ты клонишь? Ты помнишь, что я люблю Картера, верно?

Беллами не самый большой поклонник Картера.

Она была раньше.

Когда он впервые пригласил меня на свидание, мы обсуждали каждое текстовое сообщение и каждый романтический жест, пока мы обе не влюбились в него из-за меня.

Долгое время у меня был лучший парень и лучшая подруга. Мы все делали вместе, и жизнь была простой. Это не обязательно было очень захватывающе, но, по крайней мере, я была довольна.

Затем, почти три месяца назад, ни с того ни с сего, он изменил мне.

С девушкой из соперничающей команды, чтобы добавить оскорбление к травме от самой измены.

Честно говоря, я не была уверена почему. Мы были влюблены, или я так думала, и он был счастлив. Он сказал, что это была ошибка по пьяни, и я решила поверить и простить его.

Наверное, я не была готова к опустошению от своего впервые разбитого сердца, особенно когда собиралась уезжать в Швейцарию.

Беллами всегда только поддерживала мои решения, но я могу сказать, что раскол есть и он незаметно распространяется.

С каждым проходящим днем я чувствую, что два самых важных человека в моей жизни отдаляются все дальше и дальше друг от друга.

Пока я наблюдаю за этим, мое сердце разбивается, а самооценка полностью подрывается. Я собрала себя по кусочкам настолько, чтобы добраться до Швейцарии, но это не идеально. Все основные части на месте, но есть десятки крошечных осколков, которые еще не приклеены обратно.

Тем временем, между Картером и мной все возвращается на круги своя.

Даже лучше.

Он был отличным парнем после того инцидента, покупал мне цветы и писал признания в любви. Я должна была быть на седьмом небе от счастья, и все же... это было тяжело.

Наши графики совпадают не так хорошо, как я надеялась, и было трудно разговаривать по телефону. С тех пор как я здесь, мы переписывались и отправляли голосовые сообщения, но разговаривали по телефону всего три раза.

Странно не слышать его голос каждый день, но с этим можно было справиться.

Несколько месяцев назад, я не думаю, что смогла бы прожить больше пары дней, не поговорив с ним.

― Тайер? ― Спрашивает Беллами, размахивая рукой перед моими глазами.

― Да. Прости, что?

― Ты отключилась от меня. ― Говорит она, поворачивая гольф-кар на парковочное место. ― В любом случае, я говорила, что не советую тебе спать с Рисом. Но ты относишься к нему более враждебно, чем буквально ко всем остальным, кого мы здесь встретили. Может быть, ты могла бы попробовать стать его другом?

― Я удивлена, что ты говоришь это мне. Мы не знаем этих людей ― этих богатых людей, ― но мы уже поняли, что они совершенно другой породы. Я имею в виду, посмотри на его лучшего друга-психопата. ― Добавляю я, вскидывая руки вверх, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

По общему признанию, это удар ниже пояса.

Беллами не нуждается в напоминании о Роуге, он поставил перед собой задачу превратить ее жизнь в ад с тех пор, как она переступила порог кампуса, и в настоящее время манипулирует ею, заставляя жить с ним.

Но агрессия скрывает одержимость, я уверена в этом.

― Рис кажется мне безобидным, ― говорит она, пожимая плечами.

― Обычно так и думают про самых опасных людей.