Княжество Орловское

Глава 22 Новые лица

22 Глава Новые лица

В один из обычных учебных дней, двери интерната распахнулись, чтобы впустить внутрь первую группу во главе с наставником, затем еще одну. Таким составом вернулся второй курс. Еще через день прибыли третьекурсники в количестве тринадцати человек. Ну и под конец недели, две женские группы заняли свое место в жилых корпусах. Где девушки находились летом, я как-то даже не задавался вопросом, но тайной это не являлось. Им давался выбор — либо идти прислугой в дворянские дома, либо оказывать медицинскую помощь в военных лагерях, и большинство воспитанниц, что естественно, выбирали более простой путь.

Возвращение старших курсов мы конечно же не увидели — кто бы нас с занятий отпустил ради такого дела, однако новые лица, появившиеся на территории интерната, трудно было не заметить.

Воспитанники второго и третьего года обучения жили в отдельном здании, и с нами практически не пересекались, единственные места, где мы могли встречаться — полигон, спорт площадка и столовая, да и то мельком. На нас вернувшиеся курсанты смотрели свысока, и вниманием особо не жаловали. Хотя, по моему мнению, чем-то кардинальным от первокурсников они не отличались, разве что выглядели чуть старше и… несколько потасканней что ли. Видно было, что летом им прохлаждаться в безопасности не пришлось. Один из парней третьего курса щеголял длинным шрамом, делящим левое ухо пополам, у другого я заметил обширный ожог на щеке.

Изменения, пришедшие вместе с новыми жителями интерната, в первую очередь касались учебы. Подслеповатый дедуля, который преподавал нам историю княжества Орловского, переключился на работу со старшекурсниками, а взамен мы получили строгого, жесткого учителя, являющегося по совместительству наставником выпускной группы. И вместо ожидаемой истории началась у нас самая настоящая пропаганда.

Высокий, статный мужчина, звали которого Арсений Яковлевич Игнатов, мерил шагами учебный класс и вещал нам о величии княжества, о том, как Александр Орлов заботится о каждом жителе и о воспитанниках интерната в частности, о том, какое чудесное будущее ждет каждого, кто закончит обучение. Рисовал он такую красивую картину грядущего, что в глазах пацанов я видел восхищение, замешанное на мечтах о лучшей жизни и великих свершениях. Мда, умирать пацаны после такой промывки мозгов, наверное, будут с улыбками на устах.

Полит занятия перемежались с изучением вероятного противника. Нам рассказывали историю конфликта с Каспийским княжеством, внушали насколько ужасные люди там живут, показывали изображение их военной формы и любимые тактические приемы. Игнатов самозабвенно вещал о жутких вещах, что творятся на границе исключительно воинами Каспийского княжества.

— Наши враги — не люди. Они — животные! — командный голос учителя звенел в кабинете. — Дай им волю, и эти чудовища ворвутся в наши города, деревни, дома и начнут убивать всех без разбора…

Оратором Игнатов оказался отличным, после занятий разговоры о том, какие же сволочи эти каспийские, не утихали. Дай человеку внешнего врага и на внутреннего он внимание уже обращать не будет.

К счастью, остальные уроки не особо изменились, чему я был безумно рад. Привычные занятия приносили в основном положительные эмоции, а вот к Игнатову мне приходилось заставлять себя идти. Я, в отличии от пацанов, его слова за чистую монету не принимал и с трудом сохранял каменное выражение лица, не морщась после каждого обвинения в адрес противника или восхваления князя. Однако выбора у меня не было, приходилось терпеть.

Другая неприятная новость, которую принесли старшие курсы — в княжестве начали пропадать люди и стояли за этим скорее всего жрецы четырех. С улиц городов исчезли почти все умалишенные. Даже безобидные дурачки, что развлекали народ на площадях, в какой-то момент просто испарились без следа. Ходили слухи, что бездомными дело не ограничивалось и иногда самые обычные горожане не возвращались домой после работы. Нет, люди и раньше пропадали, но не в таких количествах. Пока доказательств причастности жрецов к происходящему не было, но все знали, кто за этим стоит.

Жрецы явно кого-то пытаются найти, и могу голову дать на отсечение, я догадывался, кто им нужен. Ищут они пришельца из другого мира, упорно ищут. Знать бы только, чем моя скромная персона так им помешала?

В массе этих не особо приятных новостей и нововведений была и одна светлая крупица — мне наконец разрешили вновь заниматься в месте силы, но с условием, что там обязательно должен находиться кто-то из старших курсов, вот только днем они все находились на занятиях, и возможность вновь оказаться возле висящего в воздухе огня, представлялась только по вечерам, которые у меня были расписаны чуть ли не по минутам.

С другой стороны, информация, полученная от Илоны, об еще одном убийце, пойманном возле интерната, несколько умерило мое желание посещать уединенные уголки интерната. Как-то не хотелось проверять, сможет ли ученик второго или третьего курса защитить мою тушку от покушения. «Слезы» в следующий раз могут придумать что-то более действенное чем обычный арбалетный выстрел.

По итогу, частота моих занятий в месте силы возросла совсем незначительно. С другой стороны, тренировки с Михаилом давали мне куда больше чем самостоятельные медитации и изыскания, так что я не особо расстраивался такому положению дел.

Жизнь интерната текла своим чередом: учеба, тренировки, мелкие склоки среди подростков, и снова учеба, однако чувствовалось, что в группе растет напряжение — с каждой пройденной неделей испытание, которое страшило всех без исключения, становилось все ближе.

О том, что кому-то в этот день суждено погибнуть, знал каждый воспитанник, но если раньше пацаны об этом почти не думали, то теперь все изменилось — времени у нас оставалось все меньше. Да еще и старшекурсники, уже прошедшие испытание, добавили поводов для новых страхов. Причем мужская половина интерната не особо любила вспоминать пережитое, зато девушки обсуждали это часто и со вкусом.

Наверное, поэтому количество одногруппников, остающихся со мной на вечерних тренировках, достигло чуть ли не ста процентов. Даже Кисляк, ненавидящий меня всей душой, нарисовался на полигоне, когда я в сотый раз пытался донести до пацанов то, чему научился у Михаила. Во второй группе такого единодушия не было. Разве что половина пацанов в зеленой форме периодически приходили на занятия, хотя я не отказывал никому,