Страница 79 из 97
— Да. В нем говорилось, что наше местоположение больше не является тайной. Никто не знает как, но господин Клайд нашел куда сбежала его дочь. Анна умоляла вашего отца уехать, но он отказывал, говоря, что в княжестве Орловском ни один иностранный шпион не сможет и близко подойти к их дому, и более защищенного места не сыскать во всем свете.
— Видимо переоценил он нашу контрразведку, — задумчиво произнес я. — Зачем Клайду убивать собственную дочь, ведь прошло уже пятнадцать лет?
— Я всего лишь служанка, — развела руками Берта, — откуда мне знать, о чем думает такой человек.
— Дела… Скажи хотя бы, мой отец доверял Дементьеву? Может он быть замешан в убийстве родителей?
— Мистер Даррелл, я не в праве вам советовать, но мне кажется, Григорий Степанович — хороший человек. Ваш отец очень долго с ним работал, а он разбирался в людях и не стал бы вести дела с мерзавцем.
— Хотя бы это радует. Да уж, не было печали. С тем, что ты мне сейчас рассказала, я один не разберусь, нравится мне это или нет, но придется поделиться информацией с Дементьевым. Позови его пожалуйста, пока он все пиво здесь не вылакал.
Григорий появился через пять минут несколько осоловевший, но при этом практически трезвый.
— Ну что, насекретничались? — бодро спросил он, но взглянув на мое лицо, тут же посерьезнел.
— Присядь Гриша, хочу поделиться с тобой одной очень интересной информацией. Извини конечно, но больше мне посоветоваться не с кем.
— Слушаю, — абсолютно трезвым голосом ответил Дементьев.
Рассказ Берты я несколько сократил, выделив из него лишь самое важное. Служанка пару раз робко поправляла меня, если в повествование закрадывались неточности, но в целом запомнил я все верно.
С каждым моим словом выражение лица Дементьева становилось все мрачнее и мрачнее. Под конец мне даже показалось, что он сейчас начнет долго и витиевато материться, но нет, Григорий держал себя в руках, и только после моих финальных слов позволил себе пару крепких выражений.
— Такие вот дела, — невесело подытожил я. — Думается, добрался дедуля до моих родителей. Вот только зачем? Жили они тут пятнадцать лет, и вроде как никому не мешали.
— Анна — законная наследница рода, Гибсон мог обезопасить себя от ее возвращения, — пожал плечами Дементьев. — Вот тебе навскидку одна причина, при желании, можно еще с десяток придумать.
— Ну да, — согласился я. — Как считаешь, покушение на меня — тоже дело рук Клайда?
— Вполне возможно. Однако твой отец правду говорил, в нашем княжестве чужакам не развернуться. Мы с Каспийскими воюем очень давно и шпионов ловить научились, так что вряд ли сюда приехал кто-то из Восточного союза.
— Хочешь сказать, это кто-то из местных?
— Получается так. Видимо завербовали кого-то из княжества, а он уже тут дела вертел.
— Выходит, родителей тоже убили чужими руками…
— Угу, а самое плохое поганое заключается даже не в этом. Слава очень за безопасность семьи беспокоился и никого чужого к дому близко бы не пустил.
— Час от часу не легче. А знаешь, есть тут у меня на примете пара человек, которые могли приходить в дом родителей, а заодно частенько бывают за границей, и один из этих двоих — ты.
— Даррелл, — расширились глаза Дементьева, — уж не думаешь ли…
— Не думаю, — успокоил я Григория. — Если бы за убийством стоял ты, то зачем тогда привозить сюда Берту?
— Владимир?
— Владимир. Дядя подходит по всем критериям. Вот только зачем ему это? Что могло заставить такого человека пойти на убийство?
— Деньги и реликвии, — не задумываясь ответил Дементьев. — Слава говорил, что Владимир был просто помешан на вещах времен всеобщей войны, да и денег у него всегда не хватало. Земли последнее время нормального дохода не приносят.
— Да ну, бред же. Как можно убить родного брата и всю его семью ради древней безделушки, пускай и сделанной в «год страха»?
— Можно, — тяжело вздохнул Дементьев. — Во-первых, безделушки, как ты их назвал, зачастую стоят целое состояние, так как все еще содержат силу, их даже хранят отдельно от остальных находок, а во-вторых, твой дядя очень болезненно воспринял уход Славы из рода и иначе как урон чести семьи это не воспринимал.
— То-то Агнетт, удивилась, когда он меня в свой дом притащил, — вспомнил я. — Да и с деньгами у Гордеевых все в порядке было. Остается вопрос, почему он меня не грохнул, когда мог, но и тут причину придумать можно. Что б его Пятый драл, сходится все, а верить в такое не хочется.
— Мы вполне можем ошибаться, — заметил Дементьев. — Прямых доказательств у нас все равно нет, только домыслы.
— Так оно, однако других версий я не имею, буду пока придерживаться этой. Одно радует, тебе Гриша опасаться нечего. Родителей убили не из-за ваших с отцом заводов.
— Угу, сейчас прыгать начну от счастья. Проблем у меня не особо меньше стало. Но по сравнению с твоими — они действительно смотрятся не так печально. Что делать думаешь?
— Понятия не имею. Как бы бежать не пришлось. Я конечно, как оказывается, потенциально ого-го какой сильный маг, вот только против обученного дворянина и копейки ржавой не стою.
— Владимир не будет подставляться и нападать на тебя сам, к тому же, на территории интерната ты для него вне досягаемости. Я конечно могу отправить тебя куда-нибудь за границу, документы новые сделать, но если уж Анну нашли через пятнадцать лет…
— Согласен. Думать буду, не знаю пока как поступить.
— Не спеши с решением. Единственное, Даррелл, не иди на поводу злости. В твоем возрасте легко поддаться велению сердца и начать мстить.
— Желания встретиться с Милосердной матерью у меня пока не возникает, — усмехнулся я. — Не переживай, придумаю чего-нибудь.
— Хорошо, что ты не унываешь.
— А это поможет? Вот и я думаю, что нет. В любом случае, теперь в моей жизни на одну тайну стало меньше. Спасибо, Гриша.
— Я действовал и в своих интересах тоже.
— Все равно спасибо. Мне пора возвращаться в интернат, пока не хватились.
— Если будет что-то нужно: деньги, билет на поезд, информация — обращайся. Чем смогу — помогу.
— Конечно.
Из постоялого двора я вышел тем же путем, что и попал внутрь. Пока мы общались с Дементьевым начался дождь, и сразу же за порогом разлилась широкая лужа, отражая тусклый свет свечи, которую держал Григорий. Еще раз попрощавшись, я нырнул в промозглую ночь.