Княжество Орловское

Глава 7 Новый дом

7 Глава. Новый дом

Мой радостный возглас, наверное, услышали даже в соседнем вагоне. И такое бурное проявление эмоций мне совсем не понравилось. В прошлой жизни я считался довольно сдержанным человеком, а тут был готов чуть ли не прыгать от радости. Контролировать внутренние порывы в юном теле оказалось не самой тривиальной задачей. Гормоны, будь они неладны. И никуда от этого не деться.

— Случилось что-то? — сонно спросил Дмитрий, разбуженный моим радостным воплем.

— Нет, тренируюсь с магией, — успокоил я попутчика, — получаться кое-что началось.

— Хорошее дело, — зевнул Горчаков, — не переусердствуй только, а то я помню в детстве даже сознание терял. Ладно, еще похраплю часок, как раз до обеда. Не пугайся, если в дверь постучат — кормят тут отменно.

Дмитрий вновь отвернулся к стенке и практически мгновенно засопел. Хорошее умение — вот так засыпать без долгой подготовки и ворочаний в кровати. Хотя, если вспомнить мои последние годы, то после тяжелого дня я вырубался почти также — только лег и уже спишь.

Работа с магией сжигала огромное количество энергии и к тому моменту, когда улыбчивая девушка принесла в купе большой поднос, заставленный блюдами, я готов был сожрать все что угодно, вплоть до куска сырого мяса. К счастью, такой экзотикой нас потчевать не собирались, и мы вдоволь наелись отлично прожаренной говядиной, сдобренной большим количеством специй.

Пока длилось наше путешествие в столицу, поезд несколько раз останавливался в провинциальных городах, но задерживался там не дольше чем на пару минут, после чего вновь продолжал свое неспешное путешествие.

Низкая скорость и относительно прозрачные стекла позволяли во всей красе наблюдать за жизнью княжества. Природа, не испорченная промышленностью, радовала чистыми, едва ли не девственными лесами, очень часто встречались возделанные поля, где нет-нет, да и виднелись крестьяне.

Как рассказал Горчаков, в княжестве Орловском дворяне владели практически всей землей, на которых жили обычные люди, и, хотя последнее время многие молодые люди предпочитали перебираться в города, старые роды держались за сельское хозяйство и кормились с земли.

Дмитрий говорил о землевладельцах с неким пиететом, а я в это время вспоминал историю своей родины, где больше века назад люди так же цеплялись за старые устои, а потом пришли промышленники, банкиры, торговцы и перевернули все представления о том, кто теперь владеет настоящими богатствами. Если здесь начали массово строиться железные дороги, то помещикам не так уж и долго осталось.

Стук колесных пар убаюкивал, и вскоре я сам не заметил, как задремал, а когда очнулся, то оказалось, что мы уже приехали в Миргород.

К сожалению, насладиться красотами столицы не получилось. Дмитрий сразу после приезда, нашел извозчика, который согласился довести нас до интерната, так что город я практически не видел, зато по достоинству оценил качество дорог. Пока мы катились по брусчатке в потрепанной, скрипящей, как несмазанная дверь, карете, нас почти не трясло, но стоило только выехать на проселок началась форменная пытка. Не удивлюсь, если после поездки у меня появились трещины на зубах — пару раз я так громко щелкал челюстью, что едва не откусил себе язык.

Переваливаясь по кочкам и ухабам, карета, едва не разваливаясь на ходу, привезла нас в небольшое село, домов на двадцать, неподалеку от которого был выстроен интернат, отгороженный от внешнего мира двухметровой стеной.

Не скажу, что наше прибытие вызвало хоть какой-то переполох. Мы проехали по центральной улице села и заинтересовали этим разве что многочисленных собак, провожавших нас почти до самого выезда. Еще через сотню метров они решили, что их миссия по облаиванию чужаков выполнена и гордо помчались обратно по своим важным собачьим делам, а мы, проехав еще около километра, остановились возле массивных запертых ворот, возле которого скучал молодой парень.

— Ну что Даррелл, вот мы и на месте, — разминая спину, возвестил Дмитрий, как только мы выбрались наружу.

— Меня тут хоть ждут? — спросил я, глядя на скучающего привратника.

— Тут всех ждут. Пойдем. — Горчаков направился к воротам, приказав извозчику никуда не уезжать.

Слова Дмитрия оказались полностью правдивы, нас действительно пропустили внутрь без лишней волокиты и разговоров. Каких-то десять минут, а мы уже сидел в кабинете у местного директора, который внимательно изучал документы, привезенные Горчаковым.

Руководителя интерната звали Макар Тимурович Корнилов. Выглядел он как боксер, вышедший на пенсию. Седой и массивный словно скала, он подсознательно внушал уважение, и я ни секунды не сомневался, что человек этот в своей жизни повидал очень немало. Чем-то он мне напоминал нашего комбата, особенно голосом — низкий, тяжелый бас, которым он буквально давил на собеседника.

— Значит, мистер Даррелл, вас сюда отправила опекунша, это так? — прогудел Корнилов.

— Да.

— И вы понимаете, что в ближайшие два года вы по сути лишаетесь дворянского звания и начинаете обучение здесь наравне с детьми крестьян и рабочих?

— Да.

— Тогда можешь идти. За дверью тебя встретят. Остальные вопросы мы обсудим с Дмитрием Семеновичем.

Отметив про себя, как изменилась интонация и обращение директора, я попрощался с Горчаковым, пожелавшем мне удачи, и уже выходя из кабинета, услышал вопрос директора:

— Вы уверены, что мальчик не попытается сбежать через неделю?

Что уж там ответил Дмитрий, я так и не узнал — дверь захлопнулась, полностью заглушив голоса людей.

Возле входа меня уже ждали. Сложив руки в замок, на стену опирался молодой мужчина с узкой бородкой и неприятным взглядом.

— Как зовут? — прозвучал его хриплый голос.

— Даррелл.

— Мое имя наставник Леонид. Именно так ко мне и нужно обращаться. Я куратор и командир вашей группы. Следуй за мной и постарайся пока ничего не спрашивать. Не люблю разговаривать на ходу. И вообще, барчук, чем меньше мы будем видеться, тем лучше для нас обоих.

Глядя в спину куратора, я задавался вопросом: он ко всем так относится или для меня сделал исключение? Ох, чувствую, мое происхождение еще принесет массу ненужных проблем.