Страница 15 из 23
Неподалеку раздался громкий крик боли — над Валерой сгрудилась толпа монстров, мешая другу, пытаясь пригвоздить парня к полу мечами. Кричал он потому, что кто-то ему все же попал, вскрыв бок глубокой раной. Отвлекая, на лицо щедро брызнуло кровью, и послышался пробирающий душу хрип: под ноги мне рухнул Садыков с перерубленной шеей, зажимая страшную рану руками. Ударив снизу вверх, перерубая через пах бедро убившего Садыкова демона, я левой рукой подхватил его упавший пистолет. И, отвлекаясь на крик Валеры, успел выстрелить в одного из монстров перед тем, как тот пригвоздил потерявшего от боли ориентацию принца к полу. Вытянутая голова с переходящей в гребень позвоночника костяной косой взорвалась, патроны кончились, а рядом с Валерой было еще два ящера. Дальше я не видел — потому что сначала ледяная стрела Анастасии, а после собственная реакция спасли меня от смерти.
«Это конец», — равнодушно подсказал мне внутренний голос.
Правильно подсказал — потому что вокруг уже были десятки монстров, вал которых лез и лез через двери, оскальзываясь на телах и крови, пробираясь через оставшиеся от ледяной преграды глыбы. И все они стремились к не перестающей кидать ледяные стрелы Анастасии. Действуя вырванным из монстра костяным мечом как дубиной, я вывел из строя двух тварей — одному отрубив ногу, второму размозжив голову, но сразу после споткнулся об уроненное кресло. Это меня спасло. Очередная ядовитая струя пролетела прямо надо мной, в том самом месте, где только что была моя голова.
Пытаясь подняться, я оскользнулся на чужих вываленных внутренностях, со злым воплем завалившись навзничь. И увидел, как выпрямилась на качающемся столе Анастасия, вскинув вверх руки. Не попавшая в меня ядовитая струя ударила в княжну, но яд бессильно стекал по внешнему стихийному щиту. Анастасия в этот момент запрокинула голову и пронзительно закричала. Судя по надрыву истошного крика, выплескивая вместе со злостью все свои силы. Это… все?
Вместе с криком у княжны за плечами появились сотканные из чистой энергии крылья. Тот самый дракон, который в виде живой татуировки змеился у нее на спине. Он вдруг материализовался над Анастасией, многократно увеличиваясь в размерах. Обретшая плоть голова вдруг плюнула опаляющим холодом пламенем, сжигая набегающих на нас тварей и монстров десятками, превращая их в истончившиеся скелеты. Не попадающий на тварей ледяной огонь превращался в колкие глыбы с бритвенно острыми краями, загрохотали сносимые стены, просел потолок. Зато толпа монстров вокруг просто перестала существовать.
В наступившей на краткий миг тишине я с необычайной четкостью услышал, как бессильно вздохнула Анастасия. Упала она там, где стояла, безвольно сложившись на покосившемся столе, подтянув ноги в груди. Уменьшившийся в размерах дракон опустился над ней, закрывая девушку крыльями — как птица прикрывает птенца. Рухнула сверху люстра, попав в одно из крыльев дракона и соскочив на пол, не причинив княжне никакого вреда.
Мне попало падающим булыжником по плечу, но я даже почти не заметил боли. Еще ничего не было кончено: пока падала с потолка штукатурка с лепниной и оседали стены после выступления дракона, в соседних залах слышалась стрельба. Не все монстры и демоны, оказавшиеся в здании, еще были убиты. К счастью, рядом никого не было… Или было.
Почувствовав холод опасности, я заполошно осмотрелся. И увидел, как из груды трупов поднимается темная тварь. Еще один, незамеченный мною ранее, лич, который сейчас впитал эманации смерти и необычайно усилился. Вот только первый был когда-то человеком, а именно этот нет — один из змеевидных монстров. Бросившись вперед, худая, гибкая тварь размахнулась костяным мечом, нацеленным в лежащую без чувств Анастасию.
Силы в вобравшем энергию смерти монстре чувствовалось столько, что сомнений не было — защиту в виде крыльев ослабевшего дракона он прорвет.
Время вновь замедлилось, когда я бросился наперерез. Но ящер находился с другой стороны стола, и я просто не успевал. В животе за доли мгновения ухнул клубок обреченного страха, но за миг до того, как темный клинок упал на беззащитную княжну, на пути лича встал Кальтенбруннер. Управляющий, в груди которого торчало костяное копье, был еще жив. В суматохе он подполз к столу, а сейчас из последних сил успел подняться, принимая на себя предназначенной Анастасии удар.
Тело Кальтенбруннера просто перестало существовать, буквально сожженное темным пламенем, но угол падения клинка чуть-чуть изменился — и острие не пробило ледяную защиту крыльев, скользнув по ним. Темный клинок почти сразу упал на пол — я уже был рядом, отрубив руку на миг замешкавшемуся принявшему одержимость Тьмой ящеру.
Я ошибся. Надо было бить в голову, как в первый раз: хлестнувшая из отрубленной руки кровь превратилась в щупальце, которое метнулось ко мне. Инстинктивно я его отбил, но черная плетка обвилась вокруг костяного лезвия, словно бьющаяся в ярости гадюка.
Резко потянув меч назад, я хотел притянуть лича к себе, но этот поединок проходил совсем без правил: щупальце отделилось от обрубка руки и петля захлестнула мне шею. Сдавило так сильно, что дыхание перехватило, в глазах потемнело, да и вообще возникло чувство, что они сейчас покинут глазные впадины. Запаниковав, я инстинктивно вцепился в стягивающую шею петлю, но пальцы лишь бессильно скользили по холодной черной чешуе.
Улыбаясь безгубым ртом, змеелич сделал шаг ближе, глядя мне в глаза. В голове зашумело. Тварь явно пробивала ментальные барьеры — или для того, чтобы что-то сказать, или просто желая выжечь мне мозг. Мелькнуло черным росчерком, и вдруг истончившуюся и ставшую какой-то склизкой фигуру снесло. Змеелич упал, белесая бескровная плоть полетела клочьями, а голова исчезла в пасти черной пантеры. Только по тому, что на боку хищника была глубокая рана — я видел, как ходят под разошедшейся кожей жгуты мышц, понял, что это Валера. Оборотень Валера. Который только что зубами оторвал личу голову.
Безвольная кучка плоти, только что бывшая устрашающим существом, мгновенно превратилась в мутное нечто, похожее на подтаявшее крем-брюле. Завоняло опять омерзительно, но я почти не обратил внимания — хрипло вздохнув, с наслаждением вдыхая даже такой вонючий воздух. Со смертью лича умерло и щупальце, и я, едва вздохнув в первый раз, с трудом шевеля ослабевшими руками, отбросил в сторону склизкую черную плеть.