Страница 59 из 115
Джанктаун был типичным районом для протектората, но не для города-острова Занзибара. Здесь, учитывая особый путь автономного дистрикта, средний класс граждан по большей части селился в «блоках» — монструозных комплексах на тысячи квартир и десятки тысяч индивидуальных сот-капсул. И существовал каждый такой блок практически автономно, вещью в себе.
Салон по продаже машин находился в подземном гараже одного из таких блоков — называющемся Мкокотони-3. Всего в районе было семь таких блоков, но с нумерацией почему-то до восьми — Мкокотони-4 на карте я не нашел.
И не только с этим были сложности — въезд в подземный гараж, где находился салон продаж автомобилей, мы даже с навигатором нашли не сразу. Пока нарезали круги поиска вокруг огромного овального здания, напоминающего знаменитый форт Байярд, только намного крупнее и монструознее, дядюшка Абрам бормотал себе под нос что-то на идише и был весьма раздражен.
Наконец, разобравшись в хитросплетениях подъездных путей, мы оказались на втором уровне подземного гаража — попасть в который, как в сердцах сказал дядюшка Абрам, в здравом уме и без бутылки просто нереально.
Личных машин здесь стояло мало — в основном уровень был разделен на отсеки, в большинстве перегороженные либо железными решетками, либо глухими роллетами. Ни вывесок, ни витрин вокруг не было, только аляповатые и не всегда умелые граффити. И совсем простые рисунки — не отличающиеся новизной и оригинальностью еще со времен пещерной живописи.
Навигатор вскоре все же привел нас к отсеку подземного гаража, часть которого была отделена металлической рифленой стеной. В которой угадывались контуры ворот и красным поблескивала коробка домофона.
Звонить пришлось довольно долго. Никто не реагировал, после чего я постучал по рифленому железу ворот ногой и на русском сообщил, что вежливость моя заканчивается и я сейчас внутрь вместе с воротами заеду. Моментально сработало — мне наконец недовольно ответили. Я продемонстрировал оку камеры полученный в администрации пластиковый прямоугольник «сертификата конечного пользования», код с которого считали дистанционно, через око камеры.
И только после этого, опять после долгого — почти минутного — ожидания, нещадно скрипя петлями и скрежеща по полу, калитка в воротах наконец открылась. Открывший дверь экспонат в промасленном комбинезоне даже не удостоил меня взглядом — развернувшись, он двинулся в сторону бокса, в распахнутых воротах которого виднелись частично занятые подъемники.
— Какие вы здесь все… невежливые, — проводил я взглядом механика, который даже и не подумал обернуться на мои слова.
Глянув над плечом уходящего механика, осмотрев ремонтный бокс, я вдруг догадался, в чем причина местной неприветливости. Машину ведь обслуживать нужно; а учитывая специфику машин, которые не попадают под око вездесущей системы наблюдения, явно, что обслуживают их люди, с законом находящиеся отнюдь не в прямых и доверительных отношениях. И просто так здесь точно с парнями не договоришься. Чтобы получить хоть чуть-чуть доверительных отношений, нужно через знакомых заходить — а я ведь даже не попытался никого предупредить о своем визите. И самое главное — я ведь в активных очках от RODZ сейчас, что пишут всю мою деятельность.
В принципе, вопрос решаем. Даже прямо сейчас — можно снять очки и пойти к механикам, выводя их на «ровную» беседу. Но… после того как я долбился в дверь, у меня внутри засело раздражение от такого отношения. Так что ровной беседы не получится, а конфликт мне не нужен.
К тому же вопрос решаем в перспективе — найти выходы к местным умельцам в силах или Войцех, который может запросить «репутационную визитку» у своей польской мафии, или дядюшка Абрам по своим каналам, или даже Доминика. Но к ней обращаться — довольно дорого стоит, так что лучше сначала через своих попробую.
«Попробую, но не сегодня. Или даже вовсе можно будет у себя на Полигоне автосервис организовать», — мелькнула у меня вдруг мысль. Сильно я все же расстроился от невежливости хозяев, которые так долго дверь мне не открывали.
Еще раз посмотрев в сторону ремонтного бокса, из которого словно невзначай вышло по неотложным делам — таким как скамейку протереть — несколько мастеров, я даже подходить туда не стал.
Думаю, сейчас вообще контакт с ними налаживать не буду. Успеется. И, скользнув безучастным взглядом по выбравшимся из бокса на перекур мастерам, двинулся к площадкам с автомобилями. Их было две: одна, дальняя, с машинами премиум-класса, среди которых я увидел узнаваемый и блестящий хромом Олдсмобиль 88-й серии (раритет, 1954 года), несколько гораздо более современных красных Феррари разных моделей и годов, Ламборгини, Форд-Мустанг 68-го года и внешне похожий на него Inseguimento от Альфа-Ромео — точь-в-точь как у Валеры, кстати, только не серый металлик, а красный с белой крышей.
Вздохнув, взгляд от дальней стоянки я отвел. Мне нужны машины попроще — внедорожники, которые стояли на ближней стоянке. Туда и пошел, на маслкары и спорткары даже не заглядываясь. Что себя расстраивать, если все равно не куплю?
Продавца или консультанта на стоянке не было, но в нем не было и необходимости. В дополненной реальности информация о каждой машине мне и так была доступна, с указанием не только пробега, но и полной карточки технического состояния и ресурса. Да, эксперт с опытом и толщинометром тут определенно не нужен — хмыкнул я.
На площадке внедорожников машины были выставлены в два ряда — всего двадцать единиц техники. Десять слева — знакомые уже Дефендеры, все в стандартной для австралийской армии окраске, с приметным силуэтом кенгуру. Практически одинаковые, даже обвесом серьезно не отличающиеся — видимо, из одной части приехали.
Десять машин справа были сборной солянкой. Первыми стояли два близнеца — два Лендровер-Перенти. Знаменитая «ящерица» — с тремя осями и колесной формулой 6×6. Оба песчаного цвета, оба без крыши — с дугами для тента.
Кому здесь такие звери — по проходимости, по размеру и по аппетиту — нужны, я даже не знаю. Мимо шестиколесных монстров прошел, осмотрев их просто из интереса — впервые подобные вживую видел. Перенти за счет размеров выдавались вперед, так что дальше стоящие машины из-за них видно было плохо.