Коглин

— Томас, открой заднюю дверцу. Ладно?

Томас подбежал к машине Диона. Но замер перед телом Фредди, как будто тот мог очнуться и броситься на него.

— Томас!

Томас открыл дверцу.

— Молодец. Запрыгивай вперед.

Джо опустил Диона на сиденье.

— Ложись.

Тот подчинился.

— Подтяни ноги.

Дион подтянул ноги на сиденье, и Джо захлопнул дверцу.

Обходя машину, чтобы сесть за руль, он увидел на другой стороне улицы Сола Романо. Сол поднялся на ноги. Точнее, на одну ногу. Другая висела в воздухе, он стоял, опираясь на то, что осталось от машины Джо, и тяжело дышал. На самом деле даже сипел. Джо навел на него револьвер.

— Ты убил брата Рико. — Сол сморщился.

— Совершенно верно. — Джо открыл дверцу с водительской стороны.

— Мы не знали, что в машине твой парнишка.

— А он там был, — сказал Джо.

— Это тебя не спасет. Рико отрежет тебе голову и сожжет.

— Прости за ногу, Сол.

Джо дернул плечом и, поскольку говорить больше было не о чем, сел в машину. Он сдал назад и так и поехал задом, уже слыша полицейские сирены, которые мчались к кондитерской с запада и севера.

— Куда мы едем? — спросил Томас.

— Тут недалеко, всего пара кварталов, — ответил Джо. — Нужно убраться с этой улицы. Как ты там, Ди?

— Как дохлая устрица. — Дион не сдержался и негромко застонал.

— Держись.

Джо завернул на Двадцать четвертую улицу, переключил передачу и поехал на юг.

— Удивительно, что ты приехал, — сказал Дион. — Ты ведь никогда не любил марать руки.

— При чем тут руки? — сказал Джо. — Беда с волосами. Ты только посмотри. А у меня как раз закончился бриолин.

— Подумайте, какой неженка. — Дион закрыл глаза, чуть улыбаясь.

Томас никогда в жизни не испытывал такого страха. У него пересохли язык и нёбо. Пыльный ком стоял в горле. А отец в состоянии шутить!

— Папа, — позвал он.

— Да?

— Ты плохой?

— Нет, сынок. — Джо заметил на рубашке Томаса следы рвоты. — Я просто не особенно хороший.

Он привез всех в негритянскую ветеринарную клинику в самой неказистой части Четвертой улицы Браун-тауна. В переулке за клиникой у ветеринара был гараж, легко терявшийся между ржавыми навесами и забором из колючей проволоки, которые пристроили соседи: скупщик автохлама и истребитель насекомых-паразитов. Джо велел Томасу оставаться с Дионом и, прежде чем сын успел ответить, выскочил из машины, пробежал по переулку и скрылся за белой, покоробившейся из-за жары дверью.

Томас оглянулся на заднее сиденье. Дядя Дион уже сидел, но глаза были наполовину закрыты, и дышал он коротко и отрывисто. Томас посмотрел на дверь, за которой скрылся отец, затем — в переулок, где вдоль забора бегали две бродячие собаки, рыча друг на друга, если одна из них оказывалась слишком близко к другой.

Томас развернулся на сиденье:

— Я очень боюсь.

— Только дурак не боялся бы, — сказал дядя Дион. — Опасность еще не прошла.

— Почему те люди хотели тебя убить?

Дион негромко засмеялся:

— В нашем деле, сынок, в отставку не уходят.

— «В нашем деле», — настороженно повторил Томас дрогнувшим голосом. — Вы с папой гангстеры?

Дион снова засмеялся:

— Были когда-то.

Джо появился из-за белой двери вместе с негром в белом халате. Они толкали перед собой каталку. Каталка была короткая, наверное по росту Томасу, однако Джо с негром вытащили Диона из машины и погрузили на нее. Ноги у него свисали, когда они покатили его по переулку и завезли внутрь.

Ветеринара звали доктор Карл Блейк, он работал врачом в клинике для цветных в Джексонвилле, пока не лишился лицензии и не переехал в Тампу, где стал работать на Монтуса Дикса. Он штопал парней Монтуса, следил, чтобы его шлюхи были здоровыми и чистыми, а Монтус платил ему опиумом, из-за которого доктор, собственно, и лишился лицензии.

Доктор Блейк часто причмокивал губами и двигался странной, скованной походкой, словно танцор, который боится задеть мебель. Томас отметил, что отец все время называет его доктором, тогда как Дион, пока ему не дали наркоз, называл его Блейком.

Когда Дион отключился, Джо сказал:

— Мне потребуется много морфина. Наверное, придется выгрести все твои запасы, док.

Доктор Блейк кивнул, промывая водой рану на руке Диона.

— Плечевая артерия перебита. Запросто мог умереть. Это твой галстук?

Джо кивнул.

— Что ж, ты спас ему жизнь.

— Мне нужно что-нибудь посерьезнее серы.

Доктор Блейк посмотрел на него поверх Диона:

— В военное время? Удачи, сынок.

— Ну же, что у тебя есть?

— Только пронтозил.

— Значит, придется обойтись пронтозилом. Спасибо, доктор.

— Ты мне не посветишь? Вот так.

Джо поднял лампу над смотровым столом, чтобы доктору было лучше видно руку Диона.

— Мальчик не испугается?

Джо покосился на Томаса:

— Не хочешь пойти в соседнюю комнату?

Томас помотал головой.

— Ты уверен? Тебя может стошнить.

— Меня не стошнит.

— Точно?

Томас снова помотал головой, думая про себя: «Я же твой сын».

Доктор Блейк поковырялся в руке Диона и в итоге сказал:

— Разрез чистый. Никаких инородных тел. Остается только сшить артерию.

Они некоторое время работали молча, Джо подавал доктору, когда тот просил, инструменты, светил, меняя положение лампы, и вытирал тряпкой лоб врача, когда требовалось.

Томас уверился в одном: он в подобной ситуации не смог бы сохранять такое спокойствие, как отец. Он вспоминал лицо отца, когда тот гнал задом наперед прошитую пулями машину по Двадцать четвертой: вой сирен становился все ближе и ближе, Дион стонал на заднем сиденье, а отец лишь косился на очередную табличку с названием улицы, словно выехал прокатиться в воскресный денек и немного сбился с пути.

— Слышал про Монтуса? — спросил у Джо доктор Блейк.

— Нет, — откликнулся Джо легкомысленным тоном. — А что с ним?

— Прикончил Крошку Ламара и трех его бойцов. Сам без царапины.

Джо засмеялся:

— Что-что?

— Ни единой царапины. Может, правду болтают про вуду. — Доктор Блейк закончил сшивать артерию Диона.

— Ты о чем это? — резко переспросил Джо.

— А? Да, знаешь, уже не один год ходят слухи, что Монтус занимается вуду, у него в этой его крепости якобы есть специальная комната, он там насылает злые чары на врагов и все в таком духе. И нынче он входит в эту парикмахерскую и единственный выходит оттуда, так что, возможно, в этом есть доля истины.

Странное выражение промелькнуло на лице Джо.

— Можно я позвоню с твоего телефона?

— Конечно. Вон туда иди.

Джо стянул резиновые перчатки и пошел звонить, а доктор Блейк приступил к ранам на груди дяди Диона. Томас услышал голос отца:

— Тогда будь там через пятнадцать минут, ладно?

Он повесил трубку, надел новые перчатки и присоединился к доктору.

— Как по-твоему, сколько у тебя времени? — спросил доктор Блейк.

Лицо Джо помрачнело.

— В лучшем случае пара часов.

Дверь смотровой приоткрылась, и еще один чернокожий, человек в комбинезоне из грубой ткани, просунул голову в щель:

— Все готово.

— Спасибо, Марло.

— Всегда пожалуйста, док.

— Спасибо, Марло, — сказал и Джо.

Когда работник ушел, Джо обернулся к Томасу:

— Там, в машине, для тебя новые брюки и белье. Не хочешь за ними сходить?

— Куда?

— В машину, — сказал Джо.

Томас вышел из смотровой и отправился в обратный путь по коридору, где, почуяв его запах, залаяли собаки в клетках. Он открыл заднюю дверь навстречу яркому дневному свету и отправился туда, где они оставили машину. Машина стояла на прежнем месте, только это была другая машина. Четырехдверный седан «плимут» конца тридцатых годов, некрашеный, лишь покрытый слоем грунтовки, неброский. На переднем сиденье Томас нашел черные брюки своего размера и трусы — только теперь он вспомнил, что обмочился перед тем, как отец застрелил человека со смрадным дыханием и белесыми глазами. Удивительно, как он мог об этом забыть, ведь теперь он сам вдруг почувствовал исходивший от него запах, почувствовал, что ноги щиплет от холодной липкой мочи. Однако же он просидел так целый час и ничего не заметил.