Инсомния 3

Когда меня вели из подвала наверх, я поймал себя на мысли, что нервничаю. Когда лез в логово наркобарыг с голым задом – не нервничал. Когда сражался с тварями Архитектора и пер на черных Шики – не нервничал. Да даже когда в самом начале мы стояли в окружении армии императора – не нервничал.

А вот сейчас нервничаю. И не из-за того, что меня могут убить на месте, как только поймут, кто я такой, а они явно могут. Именно предстоящий разговор напрягает. Столько раз уже через это проходил, а все никак не привыкну.

Кажется, это называется виной выжившего. И сводится к одному банальному вопросу в глазах родни. Почему он умер, а ты – нет?

Мы вернулись в ту комнату с камином, с которой все началось. Классический вариант для этого мира. Огонь трещит, облизывая поленья, стоят два кресла с высокими спинками, а между ними столик.

Иногда круглый, как здесь, иногда квадратный. Обычно высокий, редко приземистый. Столики постоянно меняются, как и то, что стоит на них, а вот все остальное неизменно. Камин, огонь, кресла.

В доме Биона, в кабинете магистра Ки, в комнате Кастера, да даже в той халупе в белом квартале был камин и два старых кресла. Картина уюта и тепла в холодной ночи, как символ этого мира. И старая ржавая кочерга за поясом, как символ пришедшего в этот мир человека.

Талер молча указал рукой на правое кресло и закрыл за мной дверь. Кастер всегда сидел в левом. Я тоже обычно старался садиться в левое, не знаю почему. Но сейчас свободным оказалось только правое.

Я обошел кресло и аккуратно присел, стараясь не делать резких движений, потому что боль хоть притупилась, но никуда не ушла. Посмотрел на девушку с бокалом вина в руках.

Красивая, с точеным лицом и черными, смоляными волосами. От нее пахло чем-то терпким и пряным. Сидела с выпрямленной спиной, в шелковой накидке. Маленькая грудь, длинные ноги, острый подбородок и такой же взгляд.

В свете огня я заметил, как сильно она похожа на Кастера. Не того, который учил меня в академии, а на его сон. Молодой, зеленоглазый, радостный, без тени морщин и отпечатка грусти, которым время помечает каждого.

А еще от нее веяло чем-то иррациональным. Рядом с ней было трудно дышать, в буквальном смысле слова. Как будто воздух стал густым и не хотел проникать в легкие. Его приходилось глотать, а не вдыхать.

– Он мертв? – спросила девушка, не отрывая взгляда от танцующих языков пламени.

Я вздрогнул от ее голоса, скорее от неожиданности. Даже говорит как Кастер. Ровно, спокойно, без тени эмоций. У наставника было два режима голоса, обычный и «кислота сквозит в каждом звуке». Второй я слышал чаще, конечно.

– Прими мои соболезнования, – сказал я самую шаблонную фразу. Никогда не знал, что говорить в таких случаях.

– Оставь их себе, – произнесла девушка все тем же голосом. – Как это произошло?

– Это так просто не объяснить.

– Поверь, ты никуда не торопишься. Меня интересуют две вещи. Кто его убил и что к этому привело.

Дело принимает знакомый аромат холодного блюда под названием месть. И тут я ее прекрасно понимаю, как и то, что могу стать аперитивом к этому блюду. Самое стремное, я не вижу ее ранга.

Талер был мастером снов, двенадцатый ранг ловца и пятнадцатый сна. Что странно, ведь обычно ловцы развиваются равномерно, либо ранг сна отстает. Исключение – Хоуп, но там понятно почему, никто не давал ему возможности развиваться.

А вот у девушки был изящный браслет ловца, стилизованный под украшение, но не было цифр. Значит, минимум четырнадцатый. Я давно заметил, что не видел цифр, если те выше меня на десять рангов.

– Их было трое. Маски как у Шепчущих, но черные, будто высечены из камня… Один из них был магистром…

Рассказ занял не так уж и много времени, за которое девушка ни разу не прикоснулась к вину. Она вообще не выдавала ни жестом, ни мимикой никаких эмоций. Рассказчик из меня так себе, потому я от битвы перенесся в рассказы магистра Ки о нападении Архитектора, затем вернулся назад и попытался объяснить, с чего вообще началось мое знакомство с Кастером, а завершил эту сумбурную речь недавним турниром.

– Ты снял метку? – единственное, что спросила она.

– Нет, – не стал отпираться я.

– Ты знаешь, как снять метку?

– Нет.

– Ты можешь это узнать?

Я вздохнул и потер виски, стараясь не делать резких движений, но короткая судорога все равно молнией прошила тело.

– С этими метками что-то не так, – наконец озвучил я мысль, что давно вертелась в голове. – Непонятно, как они вообще появляются. Такое чувство, что калейдоскоп сам решает, кому выдавать метку, а кому нет. Зачем помечать тех, кто убивает других ловцов? Как метки связаны с Архитектором? Почему можно убивать ловцов на дуэли или в сражении войск, но нельзя нападать против воли? Почему путники никак не помечаются? Эти метки, они неправильные. Либо я чего-то не понимаю. Как будто есть какая-то деталь, которая расставит все на свои места, сделает все логичным и понятным. Но без этой детали… Все не так. Неправильно.

– Ты не ответил на вопрос.

– Нет, не знаю, – кажется, я подписал себе приговор. – Ни малейшего понятия, даже с чего начинать поиски. Черные Шепчущие…

– Молчащие, – поправила девушка.

– Молчащие забрали все наработки Кастера. Но он почему-то был уверен, что я смогу найти ответ.

– Давай тогда у него и спросим, – девушка внезапно развернулась ко мне и вытянула руку. – Покажи мне его.

Я недоуменно посмотрел на камень в ее ладони. Похож на кусок горного хрусталя, только внутри что-то мерно сияет, слегка пульсируя. Проводящий камень? Впервые вижу что-то подобное.

– Положи на него руку и раскрой эфирный поток, – объяснила она. – Позволь светочу слиться с твоим источником.

Спорить с Шики мне не хотелось. А еще было очень любопытно, что произойдет. Если она реально дочь Кастера – наверняка произойдет какое-нибудь говно, но интересно же. Какое на этот раз? Может что-нибудь новенькое?

Я коснулся прохладного камня и сразу же почувствовал исходящее от него покалывание. В нем точно есть эфир, и он рвется наружу, пытаясь сплестись с моим. Только я не учел, что там было два разных эфира.

Один принадлежал камню, а второй девушке. И оба сплелись с моим в тот же момент, как мозг окончательно отключился.

– Кажется, у нас гости, – услышал я голос девушки.

– Эта бездарность даже на свои похороны опоздает, – услышал я недовольное ворчание Кастера. – Что такой веселый, Лаэр?

– Где мы? – спросил я, оглядываясь.

– А ты догадайся. Вон море, вот берег. Не уверен, но не исключаю возможности, что мы на берегу моря.

– А еще мы в калейдоскопе. И спим, – важно кивнула девушка. – Может быть, это сон о морском побережье?

– Да нет, – отмахнулся Кастер, – бред.

– А я уже даже начал думать, что ты приемная. А нет, точно дочь Кастера.

– Сходи, погуляй пока, – махнул рукой наставник. – Утопись там или в песок закопайся. Развлеки себя чем-нибудь.

Вздохнув, не стал спорить. Так и пошел вдоль линии прибоя, разглядывая чудесный и очень правдоподобный сон. Белый песок, лазурное море, вода прозрачная, что дно видно. Солнце светит, хотя как ни пытайся, его не найти на небосклоне, но это частая особенность снов.

Очень много деталей, камешков, ракушек, и даже отдельные песчинки можно разглядеть. Это не простой сон, а воспоминание. Светоч, как назвала его девушка, – это что-то вроде хранилища памяти? Получается так.

Ладно, на вопросы еще будет время, а у девушки его нет. Сон Кастера хоть и прячется в моем якоре, который, кстати, снова разрушен. Но мы оба понимаем, что это ненадолго. Возможно, моему наставнику остался год или два, прежде чем он окончательно растворится в калейдоскопе.

А возможно счет идет на дни, если не минуты. Кто его знает? Скорей всего, это их последняя встреча, и кто я такой, чтобы им мешать?

Пока что это еще Кастер. Он помнит события своих последних дней жизни, как и все, что в ней происходило. Но после слияния с миром снов, останется лишь образ. Любой Кастер, который мне тогда приснится, будет лишь отпечатком в моей памяти. Таким, каким я его запомню и представлю, но не настоящим.