Дар Андромеды

Его разбудил Абу Зеки.

— Случилось очень многое, — сказал Абу, стараясь говорить спокойно. — Вчерашняя буря особенно свирепствовала в горах. Мой дом разрушен.

— А ваша семья? — Флеминг привскочил на постели, сразу проснувшись.

— Лемка и Йен живы. Моя теща погибла, — голос Абу задрожал. — Она прикрыла мальчика своим телом. Когда я вошел, мне… мне показалось, что они оба мертвы. Но тут Йен заплакал. Он был весь в кропи… в крови своей бабушки.

— А Лемка?

— Она осталась в пещере с профессором Нилсоном. Она отнесла ему еду, а он не отпустил ее, когда началась буря. Они пришли как раз когда я вытащил Йена из развалин. Боюсь, Лемка очень ожесточилась из-за того, что вы и профессор Дауни… из-за того, что мы все делали тут.

— Она права, Абу, — ответил Флеминг, и его охватило знакомое ощущение безнадежности. — Я понимаю, что всякие слова сочувствия тут лишние. А как Юсел и Нилсон?

— Юсел пока жив. Он приехал к нам, чтобы поговорить с профессором Нилсоном, но Кауфман выследил его. Они избили Юсела и увезли его с собой. Утром, когда мы отвели Лемку с Йеном к соседям, Юсел приехал в интелевской машине. Он привез Нилсону письмо от Кауфмана. Юсел сказал нам, что мадемуазель Гамбуль погибла.

— Письмо Нилсону? — спросил Флеминг. — Что в нем было?

— Кауфман хочет его видеть. Он гарантирует, что профессору ничего не грозит. Юсел считает, что это ловушка, но мистер Нилсон решил поехать. Я привез его. Он сейчас в административном корпусе — ждет, когда Кауфман вернется из города.

Флеминг спрыгнул на пол.

— Я иду туда. Вам тоже следует быть там, Абу. Если Кауфман затеял очередное представление с пистолетами и кинжалами, я хочу при этом присутствовать.

Они побежали к административному корпусу. В ясном свете зари поврежденный фасад выглядел грязным и жалким. В огромном холле царил хаос — несомненный результат не только бури, но и деятельности некоторых предприимчивых охранников, воспользовавшихся сумятицей, чтобы присвоить вещи поценнее.

— Кауфман, разумеется, восседает в святая святых — в кабинете Гамбуль. Останьтесь здесь, Абу, и предупредите нас в случае какой-нибудь опасности, — распорядился Флеминг.

Он бесшумно взбежал по лестнице. Створка массивной двери директорского кабинета была полуоткрыта. Прокравшись вдоль стены, Флеминг остановился и прислушался.

Кауфман говорил с приторной любезностью:

— Надеюсь, самолет из Вены прибудет благополучно, герр Нилсон. Мы ожидаем его в самом ближайшем времени. Погрузка будет произведена немедленно. Боюсь, вам придется нелегко в полете. Атмосферные условия по-прежнему отвратительны повсюду.

— А ваши письменные гарантии? — спросил голос Нилсона.

— У меня есть письмо, подписанное президентом, — ответил Кауфман. — Это придаст делу официальность, но действовать будем мы.

Флеминг ждал именно такого заявления. Он толкнул дверь и вошел в кабинет. Кауфман оглянулся, вздрогнул, по продолжал, словно они по-прежнему были одни.

— Мы, то есть «Интель», будем производить антибактерии и продавать их, разумеется, не предлагая в качестве альтернативы смерть. Это была идея фрейлейн Гамбуль. Я положил этому конец.

Флеминг подошел к столу.

— Не стройте из себя филантропа, Кауфман. Вы никого не обманете.

— А вы не имеете права врываться сюда без приглашения! — отрезал тот.

— Ваша охрана куда-то разбежалась, — сообщил Флеминг. — Даже секретарши нет на месте.

Он встал рядом с Нилсоном и пристально посмотрел на немца.

Кауфман достал портсигар и извлек из него сигару. Он раскурил ее, но долго не гасил спичку, и его рука чуть-чуть дрожала.

— К чему такая злопамятность? — сказал он, вынув сигару изо рта. — Приходится выполнять распоряжения начальства. Приказ есть приказ. Но ведь при этом стараешься причинять как можно меньше зла. Наоборот!

В его голосе появилась хнычущая нота, и он с тревогой вглядывался в лица своих посетителей.

Нилсон встал, опираясь на край стола. Суставы его пальцев побелели от напряжения.

— Вы убили моего сына, — с обманчивым спокойствием сказал он. — По вашему приказу его застрелили у меня на глазах — и на глазах его матери! Если бы у меня было оружие и если бы ваша смерть не задержала мой отлет с антибактериями, я убил бы вас, как только вошел в этот кабинет.

— Ну что вы! — пробормотал Кауфман.

— Как умерла Гамбуль? — резко спросил Флеминг.

— Она была на балконе. Он обрушился. Я присутствовал при этом. Я все видел. Она была сумасшедшей… Я все равно не сумел бы ее спасти.

— А вы пытались?

— Нет! — взревел немец. — Я мог втащить ее в комнату, когда обрушился парапет. Но я этого не сделал. Я предпочел спасти…

— …собственную шкуру!

— Весь мир! — Кауфман вскочил и вызывающе посмотрел на них через стол. Прежде чем они сообразили, что происходит, он отшвырнул стул и бросился к дверце, которая вела на потайную лестницу. Рывком распахнул ее — и попятился. Там с каменным лицом стоял Юсел, сжимая в руке кривой кинжал.

Кауфман вернулся к столу.

— Вы не имеете права! — Его голос перешел в визг. — Я честно веду дело. Я стараюсь помочь вам!

Флеминг подошел к окну.

— Погода как будто не портится, — сказал он. — Самолет должен прибыть вовремя. А пока — помогайте, как вы и обещали. Подтвердите свое распоряжение о предоставлении самолета профессору Нилсону. И обеспечьте, чтобы этот самолет полетел именно в Лондон, а не куда-нибудь еще. На этом ваши функции здесь кончаются. Ну, пишите!

Кауфман, поколебавшись, кивнул. Он взял ручку и открыл ящик стола, словно собираясь достать бланк.

Движения его были молниеносны — через мгновение он уже пятился к двери, держа их под прицелом.

— Это не ваша специальность, господа, — насмешливо сказал он. — Не следует браться не за свое дело! — и, повернувшись, ринулся вниз по лестнице.

Флеминг и Нилсон кинулись за ним. Флеминг увидел, как Абу в холле оглянулся и прыгнул к лестнице. Предостерегающий крик Флеминга и выстрел прозвучали одновременно. Абу тяжело рухнул на пол. Кауфман с разгону налетел на тело своей жертвы, споткнулся и упал. Прежде чем он успел подняться, его схватили Нилсон и подбежавший Юсел. Флеминг бросился к Абу, нагнулся над ним и приподнял. Голова его друга бессильно повисла, изо рта хлестала кровь. Стекленеющие глаза словно о чем-то просили. Но может быть, это ему только показалось. Флеминг бережно опустил на пол безжизненное тело. Нилсон бил Кауфмана, забыв обо всем.

— Перестаньте! — крикнул Флеминг, подходя к всхлипывающему немцу. — Мы не станем вас убивать. Если в мире еще сохранились суды, вам придется отвечать за убийство в Женеве и во многих других местах.

— Но я тут ни при чем! — взвыл Кауфман. — Я только выполнял приказ.

Флеминг с отвращением отвернулся.

— Юсел, — сказал он. — Отвезите его в аэропорт. Отберите у него пистолет. Он сопротивляться не будет.

— Погодите!

Они обернулись и увидели, что в дверях стоит Дауни.

— Что вы все здесь делаете? — спросила она и вдруг увидела тело Абу.

Флеминг рассказал, что произошло, а потом послушно пошел за ней наверх.

— И вы тоже! — приказала она Нилсону и Кауфману. Юсел вышел, вернулся с белым плащом, накрыл им тело убитого и тоже поднялся в кабинет Гамбуль.

Дауни села за стол Гамбуль, Кауфман стоял перед ней. Юсел не спускал глаз с немца. Флеминг, испытывая неприятное чувство, отошел к окну, но Дауни окликнула его.

— Джон! Все это не так просто, как вам, по-видимому, кажется. Мы еще не разделались с герром Кауфманом.

Она поглядела на унылое изукрашенное синяками лицо немца.

— Кому вы подчинялись в Вене?

Кауфман решил было не отвечать, но, оглянувшись на Юсела, передумал и угрюмо пробормотал:

— Правлению.

— Вы сообщили им о смерти Гамбуль?

— Да.

— И кого же назначили вместо нее?

Кауфман отвел глаза.

— Меня.

— Но вы же не член правления?

— Я временно исполняю обязанности директора, — ответил немец, и к нему как будто вернулась уверенность.