Дар Андромеды

Дауни не было в ее комнате, и он пошел в ее лабораторию. Ассистентка-арабка в белом халате склонилась над микроскопом.

— Профессор Дауни? — спросила она в ответ на его вопрос. — Ее здесь нет. Полчаса назад она ходила к президенту, — спокойно добавила она. — Теперь происходит революция.

Глава 7 Центр шторма

Визит Мадлен Дауни к президенту был импульсивным действием, вызванным ссорой с Кауфманом.

Немец постоянно бродил по заведению, держа себя в курсе любой информации, которая могла бы помочь ему снискать расположение начальства.

Хотя все старшие сотрудники теоретически были сотрудниками правительства Азарании, на практике решения принимала компания «Интель». Следовательно, Кауфман, как старший представитель «Интеля», регулярно доступный, рассматривался директорами как сотрудник по связям.

Биохимические эксперименты Дауни продвинулись достаточно далеко для полевых испытаний. Изучение местности показало, что прибрежная зона вблизи Персидского залива была бы хорошей. Но она хотела проанализировать приливную полосу, чтобы выяснить, какое влияние ветер и море оказали на почву. Во время одного из визитов Кауфмана в ее лабораторию она попросила его организовать для нее транспорт, чтобы совершить серию поездок, полагая, что это будет обычным делом.

Немец сразу же заподозрил неладное. Он потребовал объяснить причину, и ее естественный ответ, который был ему непонятен, казалось, разозлил его.

Но Дауни могла быть очень упрямой, когда хотела. Она настаивала на том, что, если она хочет выполнять свою работу, необходимо принять соответствующие меры. Кауфман пробормотал, что ему придется получить разрешение правительства.

— Отлично, — сказала Дауни. — Ты можешь прыгнуть в свою машину и забрать меня прямо сейчас, не так ли?

Он нахмурился. — В данный момент это почти невозможно.

Это было больше, чем Дауни была склонна принять. Она сняла комбинезон и взяла свою шляпу от солнца. — Если вам нравится создавать нелепые препятствия, тогда я сама встречусь с президентом.

— Я бы не слишком рассчитывал на президента, — сказал он, — но, конечно, поезжайте, если хотите. Он подошел к стойке регистрации, чтобы вызвать ей служебную машину и открыл перед ней дверь с заученным жестом.

Во время короткой поездки в президентский дворец гнев Дауни закипел, и она напомнила себе о пессимистических взглядах Флеминга на всю обстановку. Она решила обсудить с президентом нечто большее, чем просто поездку на побережье. В конце концов, сказала она себе, он был главой государства, и если возникнет проблема, «Интель» сможет победить не больше, чем гигантские нефтяные компании в полудюжине маленьких штатов.

Улицы казались очень пустыми, хотя это не вызвало у нее особого интереса. Она так редко бывала в столице, и ей было не с чем сравнивать. Машина замедлила ход у ворот дворца, пока ей не помахал рукой бездельничающий часовой. Мужчина не проявил к этому никакого интереса.

Дауни вышла и прошла через портик без дверей.

Бородатый араб в туземном костюме поклонился и приложил руки ко лбу в знак приветствия. Дворец был красивым и очень старым, не испорченным никакими попытками отремонтировать серповидные арки или филигранную каменную кладку с помощью штукатурки.

Немного неуместно старый араб снял трубку домашнего телефона, прикрепленного к стене за колонной. Пробормотав несколько слов, он вернулся к Дауни и сказал на запинающемся английском, что его хозяин хочет ее видеть.

Маленький негритенок сбежал по лестнице, приветствовал ее ослепительной улыбкой и своим мягким сопрано попросил следовать за ним. Они поднялись на первый этаж и пошли по лабиринту коридоров, безмолвных от векового покоя. Мальчик постучал в большие двойные двери и распахнул их.

Президент подошел к Дауни, протянув руку.

Его морщинистое лицо, подумала она, было лицом очень старого человека — старше, чем, как она знала, он был на самом деле. Но его глаза были яркими и умными, и он был тщательно ухожен и опрятен, его борода была коротко подстрижена, а его большие чувствительные пальцы были мягкими и нежными, когда они пожимали друг другу руки. Резкой нотой было его западное платье — старомодный, хотя и хорошо сшитый твидовый пиджак и бриджи, какие английские аристократы носили по выходным пятьдесят лет назад. Дауни представила, как какой-нибудь лондонский портной тщательно повторяет заказ, сделанный на заказ, первоначально сделанный в далекую эпоху до 1914 года.

Его вежливость была такой же старомодной, как и его внешность.

Обрадованный возможностью развлечь английскую леди, он объяснил, что просматривал свои слайды и надеялся, что ей будет интересно посмотреть некоторые из них.

— Фотография — мое хобби, — сказал он. — Способ сохранить память о моей стране — это люди, ее ценные археологические и исторические особенности и, конечно, улучшения, которые с помощью Аллаха я смог сделать.

Негритенок уже стоял рядом с проектором.

По кивку своего хозяина он выключил потолочное освещение и начал просмотр. Дауни скрывала свое нетерпение и делала вежливые и уместные замечания, пока ее хозяин тщательно объяснял каждую картину. Наконец-то шоу закончилось. Мальчик включил свет, и ему велели уйти.

Президент сел в кресло напротив нее и сложил руки на коленях. — А теперь, зачем вы хотели меня видеть? — спросил он.

Дауни настойчиво повторила слова, которые она репетировала про себя, наблюдая за слайдами. Она надеялась, что была убедительной, объективной и справедливой. Она рассказала ему о происхождении компьютерного дизайна, о биохимических экспериментах, кульминацией которых стало создание девочки, и, наконец, о причинах, по которым Флеминг придумал уничтожить машину в Шотландии.

Президент помолчал несколько мгновений, когда она закончила. — Это все, что я хотела сказать, — тихо сказала она.

— Это, как вы понимаете, несколько трудно принять или, возможно, я должен сказать, понять.

— Мне жаль, что это не может быть выражено более ясно, ваше превосходительство. Мы сами многого в этом не понимаем. Доктор Флеминг всегда подозревал о его предназначении.

— А вы знаете?

Она задумалась над своим ответом. — Я думаю, что есть правильные и неправильные способы его использования, — в конце концов сказала она.

Он бросил на нее быстрый взгляд. — И мы используем его неправильно?

— Не вы, а «Интель».

— Мы в их руках, — вздохнул он, как усталый старик. — Это трудное время.

Он встал и подошел к окну, раздвинул тяжелые шторы и впустил почти ослепительный луч солнечного света в полутемную комнату. Некоторое время он смотрел на город, раскинувшийся под дворцом. — Когда кто-то находится в моем положении, правительство должно показывать результаты, иначе оно не выживет. «Интель» дает результаты.

Он вернулся на середину комнаты, но остался стоять.

— Я умеренный, — улыбнулся он. — Здесь есть фракции, которые пылки, молоды, нетерпеливы. Они также могущественны. Мне нужна вся возможная помощь, чтобы сохранить лояльность людей.

Дверь открылась, и появился маленький негритенок.

В руке он держал телефон. Он подключил его к настенному разъему, а затем встал перед президентом, держа его в руках. Президент взял трубку и прислушался. Он сказал несколько слов по-арабски, а затем вернул телефон мальчику.

Он пересек комнату и снова встал перед окном. Тихий глухой стук, раздавшийся издалека, вызвал легкую вибрацию по всему старому зданию. За этим последовал резкий отзвук выстрелов из автоматического оружия. Президент задернул занавеску на окне и посмотрел на своего гостя.

— Я не думаю, профессор, что буду в состоянии помочь вам. Телефонный звонок был от полковника Салима, эффективного и амбициозного офицера. — Он сделал паузу, чтобы прислушаться к отдаленному грохоту тяжелых двигателей и шуму гусениц, который быстро нарастал на дороге под дворцом. — Я полагаю, это доказательство того, что он мне сказал.