Дар Андромеды

— Конечно, — согласился Нейлсон, — он большой. Вопрос в том, достоен ли он уважения?'

— Я действительно не знаю, — осторожно сказал Осборн.

— Мистер Осборн, — сказала миссис Нилсон. — Сегодня утром мы получили телеграмму от нашего сына. Мы не видели его два года. Все, что говорилось в телеграмме, было: "Встретимся с вами в кафе "Николь" в Женеве как-нибудь вечером на этой неделе, если позволит ситуация". Это первый намек на то, что он вообще был жив, который мы получили с позапрошлого Рождества.

— Но вы более или менее знали, где он был и что делал? — предположил Осборн.

Нилсон коротко рассмеялся. — Он уехал после работы в Вену два года назад. Открытка, которую он оставил, гласила, что с ним все в порядке и нам не о чем беспокоиться. Вот и все.

— Что за работа? — спросил Осборн.

— Ну, я думаю, что, поскольку он окончил Массачусетский институт с докторской степенью по электронике, это была бы работа в этой области.

— Я полагаю, что у «Интеля» есть офис здесь или, конечно, в Цюрихе.

Вы наводили справки?

— Конечно, — ответила миссис Нилсон. — Они сказали, что ничего не знают о сотрудниках офисов фирмы за пределами Швейцарии. Вот почему я убедила своего мужа обратиться к вам за информацией.'

— Но почему? — спросил Осборн.

"Потому что вы друг друга моего сына", — сказал Нилсон. — Джон Флеминг. Ян пару раз приводил его домой, когда Флеминг приезжал в Институт по обмену с лабораторией Кавендиша в Кембридже. Они были отличными приятелями. И, конечно, мы знаем, что Флеминг стал ключевым человеком в программе вашего министерства.

— Не думаю, что я могу вам чем-то помочь, — сухо сказал Осборн. — Мы потеряли связь с профессором Флемингом… — Он смущенно замолчал, а затем поспешно продолжил: — Но я вернусь в Лондон только послезавтра. Может быть, я мог бы познакомиться с вашим сыном? Если он говорит в своей телеграмме, что приедет на этой неделе, это должно означать либо сегодня вечером, либо завтра.

Нейлсоны были благодарны. Они пригласили его поужинать с ними в кафе в тот же вечер, а если Ян не появится тогда, то и на следующий вечер.

В тот вечер миссис Нилсон настояла на том, чтобы пойти в кафе к семи. "Я сяду в передней части, — сказала она мужу, — тогда он обязательно увидит меня. Мы можем пойти в столовую позже."

Она заказала кирш и сделала первый глоток, когда он материализовался из сумрака и молча сел рядом с ней; бледный, серьезный молодой человек, очень взвинченный. Она была потрясена тем, как он постарел и стал таким худым, и тем, каким нервным он казался. Он поцеловал ее в щеку, но отдернул руку, когда она попыталась сжать ее.

— Пожалуйста, не делай нас заметными, мама, — пробормотал он.

— Мне жаль, если это причиняет тебе боль. Но… Ну, видишь ли, у меня есть веские причины, — он затушил наполовину выкуренную сигарету.

— Конечно, сынок, — сказала его мать, пытаясь улыбнуться. — Я понимаю.

— Но, по крайней мере, ты здесь. Я могу смотреть на тебя. Это было так давно.

Любовь в ее глазах причинила ему боль. — Мама, — начал он, наклоняясь к ней через стол. — Мне нужно поговорить, и у меня может быть не так много времени. Видишь ли, я в бегах. Нет, — он попытался улыбнуться, — я не преступник. Ситуация изменилась. Мошенники охотятся за мной.

Он сделал паузу, когда официант подошел за его заказом. Он отослал мужчину за большой порцией виски, а затем начал говорить, торопливо и немного бессвязно, как будто время истекало.

Вскоре прибыли Нилсон с Осборном. Двое мужчин встретились прямо у кафе, и Нилсон радостно приветствовал своего сына, хлопая его по спине и счастливо улыбаясь. — Мы отпразднуем это самым большим стейком, какой только может придумать швейцарец.

— И шампанское. — Он вспомнил, что Осборн тихо стоял рядом с ними.

— Мои извинения, Осборн, — сказал он. — Я хотел бы познакомить вас с моим сыном… Ян, мистер Осборн — друг профессора Флеминга.

Осборн как раз протянул руку, когда подошел юноша со вспышкой и громоздкой фотокамерой.

— Профессор Нилсон, — крикнул он им. — Один момент, si'l vous plait. Фотографию, пожалуйста. Для американской прессы.

Он суетился вокруг, ставя всех четверых в нужное положение для фотографии. Ян стоял между сидящими матерью и отцом, Осборн — далеко в стороне. Удовлетворенный, он попятился ко входу в кафе, вглядываясь в дальномер.

— Bon! — воскликнул он. Фотовспышка на мгновение ослепила всех ярким белым светом.

Одновременно Ян со стоном повалился боком на своего отца.

Фотограф исчез на улице, а джентльмен, читавший газету за столиком у двери, надел шляпу, сунул что-то черное и блестящее в нагрудный карман пальто и довольно неторопливо последовал за фотографом.

Нилсоны склонились над своим сыном, но Осборн видел осторожные и методичные движения человека у двери. Он видел, что это за черная штука, засунутая под пальто, заметил короткий круглый цилиндр глушителя на дуле пистолета. Он проскочил в дверь — как раз вовремя, чтобы увидеть как "Ситроен" с номерным знаком, покрытым замерзшей слякотью, забрал фотографа и стрелка и уехал по дороге вдоль озера, которая вела к Веве и границе.

Он вернулся к Нилсонам. — Это нехорошо, — тихо сказал он. — Они сбежали.

Нилсоны не обратили на это никакого внимания. Они были скованы горем, и неловко поддерживали мертвое тело своего сына, с двух сторон.

Миссис Нилсон беспомощно посмотрела на мужа. — Он… он сказал мне, что боится этого, — простонала она. — Они охотились за ним несколько месяцев. До этого они держали его в плену, но он сбежал. Они заставили его работать.

— Кто это сделал? — воскликнул ее муж. — Его надо посадить в тюрьму?

Она начала гладить волосы Яна, прикасаясь к его векам.— Он сказал, что это было в стране под названием Азаран.

В скромном доме на окраине Берна Кауфман составлял подробный отчет, который он должен был отправить своим работодателям.

Стрелок стоял сбоку от стола бюро, разглядывая пачку американских долларов, которые он заработал.

— Итак, фотограф опоздал, — сказал Кауфман, — в свое время ему будет объявлен выговор. Но вы уверены, что убили мальчика Нилсона до того, как он смог заговорить?

— Он почти не разговаривал после того, как его ранили, — засмеялся стрелок. — Но он раньше много говорил своей матери. И она может рассказать своему мужу и с какому-то англичанину, которого старик привел с собой. Мальчику его представили как Осборна.

Кауфман вздохнул. — Осборн. Так и должно было быть. Все эти убийства. Мне это не нравится. Одна смерть — и вы должны организовать другую и так до бесконечности.

Он отодвинул деньги в угол стола. Стрелявший засунул их под куртку, как подушку для револьвера, который лежал там.

— Немедленно убирайся из страны, — сказал ему Кауфман.

— Что касается меня, то мне придется вернуться в Англию.

Андре и Флеминга доставили самолетом на станцию Королевских ВВС в Нортхолте, чтобы избежать проблем с оглаской в лондонском аэропорту. Правительственная машина ждала их на перроне, и их отвезли прямо в Министерство науки.

Министр решил провести собеседование лично, а Джирс присутствовал, чтобы кратко рассказать о технической стороне.

У него было предчувствие, что в Доме когда-нибудь возникнут вопросы об этом бизнесе, если секрет просочится, и он не собирался признаваться в неэффективности. Он также был справедливым человеком, и именно поэтому он вызвал адвоката из офиса генерального прокурора, чтобы тот присутствовал и следил за обычными правами британского гражданина. Его обеспокоенный разум нашел в этом нотку юмора. Была ли девушка гражданкой Великобритании? У нее не было свидетельства о рождении, не было родителей. Для Сомерсет-хауса она не существовала. Было бы интересно, если бы это дело когда-нибудь дошло до судебного разбирательства. Он горячо надеялся, что этого не произойдет.